«Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые…». Эти поэтические строки как бы встретили наше поколение на пороге жизни, - и они же провожают его.
        Наше детство заканчивалось на рубеже сороковых, и могло казаться, что переступившим тот рубеж судьба принесет не такую опасную жизнь, как прежде. Это была мечта, так и не сбывшаяся в прошлом веке. Но, вот, мы дождались нового столетия, и что же?
         Уже не счесть этих «роковых минут», но они все такие разные, и каждая держится в памяти. Годы и опыт позволяют глубже осознать их смысл. Из многих я выбрал две, чтобы с чего-то начать. Первая из них была посвящена событиям на тихоокеанском театре военных действий (РГ №8 2006г.), вторая - тому, что происходило на североамериканском континенте.

                                                 ЗАГОВОР ПРОТИВ РУЗВЕЛЬТА

         На первый взгляд, к исходу тридцатых годов творец «нового курса» мог пожинать плоды своих успехов и огромной популярности. На деле именно в это время было поставлено под угрозу все, чему посвятил свою жизнь Франклин Делано Рузвельт. Противники президента объясняли новый спад деловой активности и серьезный рост безработицы главным образом его «вмешательством в экономику», то есть слишком щедрой социальной политикой, уступками беднякам, попытками планирования и т.п. Влиятельные круги «большого бизнеса» вынашивали планы отстранения Рузвельта от власти. В беседах с ближайшими сотрудниками он мрачно говорил даже о возможности заговора против него с целью подготовки фашистского переворота в США.
         Развитие агрессии, как он называл их, «бандитских наций» усугубляло эту угрозу. В Берлине отдавали себе отчет, сколь сильно Рузвельт ненавидел нацизм, и строили расчеты на приход к власти в Америке прогерманских сил. Ведь истекал второй срок его президентства. Даже если, в противоречии с американской традицией, Рузвельта и выдвинут на третий срок, победу на выборах мог бы одержать не он, а человек, отвечавший интересам Третьего Рейха.
        Драматизм ситуации усиливало состояние здоровья президента, который, будучи инвалидом после перенесенного полиомиелита, передвигался при помощи костылей со все большими усилиями. У него случались и кратковременные потери сознания.
        По контрасту, Уэнделл Уилки, кандидат от Республиканской партии, выглядел бодрым, полным сил. Родом из штата Индиана, по образованию юрист, он начинал политическую карьеру как сторонник демократов, но перешел в лагерь республиканцев, сделавшись президентом крупной электрической компании. Мы не встретим в энциклопедиях и других массовых изданиях примечательных фактов из биографии Уилки, которые появились в некоторых специальных трудах американских историков.
      Начать с того, что Уилки был выходцем из семьи немецких иммигрантов: его матерью была Генриетта Триш, отца звали Герман. Конечно, новый кандидат в президенты рекомендовался коренным американцем и стремился не дать повода для причисления себя к сторонникам гитлеровской экспансии. Отсутствуют доказательства прямой связи Уилки с агентурой Рейха, - например, с «Бундом», организацией этнических немцев в США, получавшей указания и деньги из Берлина.
           Но, как говорится, нет дыма без огня.
         Летом 1940 года разгромленные британские войска покинули континентальную Европу, оказавшуюся под контролем Германии. Черчилль писал Рузвельту, что без срочной американской помощи организовать отпор нацизму невозможно.
          Вначале создавалось впечатление, что оба кандидата в президенты не против, чтобы США послали несколько десятков устаревших военных кораблей на помощь Англии. Но, как только Рузвельт принял об этом решение, Уилки публично назвал его действия «наиболее диктаторским и произвольным поступком президента за всю историю Соединенных Штатов». И это в критический момент Второй мировой войны!
         Собравшись у Рузвельта, члены кабинета пришли к выводу, что Уилки не только отстаивает пагубную внешнеполитическую стратегию; он вообще сторонник «корпоративного государства», на манер фашистской Италии. В какой форме довести это до сведения избирателей? Кандидат в вице-президенты от демократов Уоллес сделал заявление об опасности, исходящей от гитлеровских прихвостней в США. Большой резонанс вызвала опубликованная многими газетами статья видной журналистки Дороти Томпсон. Она написала в середине октября 1940г., что, хотя Уилки «как личность и патриот» может быть и непричастен к этому, однако систематическая кампания против Франклина Д.Рузвельта «руководилась из Берлина и Рима через всю фашистскую сеть в этой стране, включая значительную часть итальянской и немецкой печати».
          Опросы избирателей показывали, что Рузвельт значительно опережает конкурента. В штабе последнего решено было пустить в ход главный козырь. Уилки обозвал Рузвельта «поджигателем войны», диктатором, который в Америке больше угрожает миру, чем Гитлер. И якобы заключено секретное соглашение с участием США, чтобы втянуть эту страну в войну. А потому, если выберут Рузвельта, то «в апреле 1941 года нужно ожидать начала войны».
         Политика Уилки учитывала сильные антивоенные настроения в американском обществе. Многие люди не понимали, что нацистская агрессия создает прямую угрозу безопасности США. Завороженные индустриальной мощью своей страны, они не отдавали себе отчета, насколько малы ее реальные военные силы по сравнению с Вермахтом. А между тем, как подсчитал историк Р.Кетчум, к началу Второй мировой войны американская армия занимала 19-е место в мире где- то между Португалией и Болгарией.
          Кто входил в лагерь «изоляционистов», то есть коалиции, готовой заплатить любую цену, чтобы Америка осталась в стороне от войны? В кампании, направленной против антигитлеровского курса Ф.Рузвельта стал задавать тон комитет «Америка прежде всего», возглавленный Чарльзом Линдбергом. Знаменитый летчик усвоил бредовые идеи о «сверхчеловеке» и расовые теории нацизма. С посещения в 1936 году Олимпийских игр в Германии началось сближение Линдберга с вождями Рейха. В 1938 году Гитлер наградил его орденом «за особые заслуги». Посол США в Великобритании Джозеф Кеннеди (отец будущего президента), реакционер и антисемит, устраивал встречи Линдберга с английскими политиками, которых они склоняли к мюнхенскому соглашению и содействию Гитлеру в разделе Чехословакии. Имевший огромную аудиторию в США «радиопроповедник» Кофлин обвинял евреев в сговоре, направленном на втягивание Америки в войну, которая выгодна лишь еврейским финансистам и послужит их обогащению.
         Чтобы скомпрометировать президента и проложить дорогу его сопернику, видный профсоюзный деятель Джон Льюис в своем обращении к молодежи нагнетал пораженческие настроения: «Вы, кому суждено будет погибнуть по прихоти интернационального смутьяна, будете ли вы приветствовать своего Цезаря?».
          Популярность Рузвельта снижалась. Этому способствовали усилия Берлина, откуда осуществлялось вмешательство в американскую избирательную кампанию. Действия агентуры Рейха подтверждаются документами из нацистских архивов, опубликованными историками Х.Пармет и М.Гехт. Ключевую роль играл германский поверенный в делах в Вашингтоне Ганс Томсен.
          Нацистские деньги помогли члену Палаты представителей Г.Фишу объединить в Филадельфии 50 конгрессменов в поддержку «антивоенной» платформы Республиканской партии. Из фондов немецкого посольства была оплачена «Нью-Йорк Таймс» целая страница в поддержку прогерманских лозунгов: «Американизм, готовность и мир» (откуда деньги, в газете не интересовались). Пять с половиной тысяч долларов выделило посольство неустановленным конгрессменам для аналогичной пропаганды на съезде Демократической партии в Чикаго и для публикации в «Чикаго Трибюн». Двадцать тысяч долларов было ассигновано на реализацию проектов по очернению Рузвельта как «члена международного еврейского заговора».
          Не последнее место отводилось привлечению интеллектуалов. Через одного нью-йоркского издателя германские деньги вручались намеченным писателям-изоляционистам, очевидно, не знавшим источника их финансирования. К сожалению, в сети нацистских пособников попал и классик американской литературы Теодор Драйзер, который выступил с «антивоенными» публикациями.
        Изоляционисты имели поддержку ряда крупных промышленников, например, известного своими антисемитскими взглядами Генри Форда. Богатый нефтяной делец Дейвис даже вступил в контакт с Герингом и Риббентропом. Это он предложил кандидатуру профсоюзного босса Д.Льюиса, - не только как противника переизбрания Рузвельта, но и (в случае вступления США в войну) как подходящего организатора всеобщей забастовки в Америке.
         Хотя пронацистские конгрессмены и не имели преобладающего влияния, они активизировались в канун выборов. Как доносил в Берлин Томсен, сто тысяч американцев получат бесплатно тексты выступлений в Конгрессе, отвечавших установкам министерства иностранных дел Германии.
            В окружении президента могли не знать хитросплетений всей интриги. Но Рузвельт имел тайные каналы слежения, чтобы узнать о главном. За несколько дней до голосования на его стол легло сообщение о секретной встрече между представителями германского правительства и людьми, которые отрекомендовались представителями Уилки. В противоречии с официальной позицией республиканского кандидата, немцам было обещано, что Уилки, став президентом, пойдет навстречу германским домогательствам. Он прекратит военную помощь Британии и принудит ее принять условия мира, предложенные Гитлером. В обмен на это, согласно составленному участниками встречи документу, Германия гарантирует «неоспоримую гегемонию Соединенных Штатов в Западном полушарии». (Kenneth S. Davis. FDR. Into the Storm. 1937-1940. A History. №4,1993. P.624.)
          Судьба этого документа остается загадкой. Можно понять, почему Рузвельт в тот момент воздержался от его опубликования: он опасался, что раскол в американском обществе мог бы дойти до открытого противостояния. Но по сей день остается спорным, вправе ли был президент, считавший достоверной такую информацию, держать народ в неведении о факте государственной измены?
          Конечно, в предвыборном штабе президента не оставались в бездействии перед лицом угрозы. Гарри Гопкинс, Сэм Розенман, Роберт Шервуд и другие находили возможности эффективного противодействия. Примером явились события вокруг возвращения в США Джозефа Кеннеди, который покинул Лондон, чтобы лично поддержать Уилки. А ведь фронтальная атака бывшего посла накануне выборов президента на его внешнюю политику, на попытки втянуть Америку в «ненужную войну» могла бы дать верный шанс на победу противнику Рузвельта.
          Пустив в ход свое обаяние и дипломатические способности, Рузвельт обратился к Кеннеди с настоятельной просьбой, чтобы тот сразу по прибытии в США явился в Белый дом, где ему будет оказан самый теплый прием. А по свидетельству молодого Линдона Джонсона (впоследствии президента США), вешая телефонную трубку после столь сердечного приглашения, Рузвельт проводил пальцем, как будто бритвой, по своему горлу... Компромисс, предложенный гостю, состоял в следующем: если теперь Джо поддержит на выборах президента, то, в свою очередь, он может рассчитывать на поддержку собственной кандидатуры в канун президентских выборов 1944 года. Кеннеди устроил такой исход.
         Но угрожала новая опасность. Ширилось недовольство объявленным призывом резервистов на военную службу. Поступали предупреждения, что президент проиграет выборы, если не даст заверения влиятельной организации «Американские матери», что молодых призывников окружат в лагерях всяческой заботой, а главное, они не должны будут воевать. Сказать, что война неотвратима, проиграть выборы и открыть дорогу к власти - кому? Рузвельт искусно маневрировал, делая в речах оговорки: «Если кто-нибудь нападет на нас, это уже не будет иностранной войной, правда?».
           Ситуацию усугублял пакт между Гитлером и Сталиным. Из стана «левых» все громче раздавались призывы покончить с «империалистической войной», то есть, по сути, капитулировать перед Германией. Разношерстные пацифисты дули в одну дудку. «Какое-то бедствие совершается в этой стране, - предупреждал избирателей Рузвельт, - если целые страницы обвинений в адрес действующей администрации, оплаченные сторонниками Республиканцев, появляются - где бы вы думали? - в «Дейли Уоркер», газете Коммунистической партии».
           3 ноября 1940 года, в последний раз перед выборами, президент обратился по радио к избирателям. «Диктаторы, - сказал он, - забыли, а возможно, они никогда и не понимали, на чем основана власть демократии». Рузвельт напомнил миллионам слушателей об ответственности за то, какого лидера страны они предпочтут перед лицом угрозы самому ее существованию: «Ваша воля - это часть великой воли Америки. Ваш голос - это часть великого голоса Америки».
    На следующий день он принял участие в голосовании вместе с женой Элеонорой и матерью Сарой. Собравшись на вечернем приеме, близкие ему люди не могли скрыть своей тревоги за исход выборов; это особенно было заметно по поведению министра финансов Гарри Моргентау. Внезапно Рузвельт резко обратился к шефу личной охраны:
    - Майк, я не хочу видеть здесь никого.
    - Включая вашу семью, м-р Президент?
    - Я сказал: никого.
   Он оставался в одиночестве примерно сорок минут. Можно догадываться, какое настроение владело поистине великим лидером, от которого, пока решалась его участь, не зависело уже ничего.
           Начали поступать сведения, вселявшие оптимизм. Под утро, вспоминал молодой друг семьи, Лэш, президент сказал ему:
           - Джо, мы, кажется, предотвратили путч.
          Немецкое слово, не требовавшее перевода: параллель с «пивным путчем» Гитлера была самоочевидной.
           К вечеру 6 ноября стало известно, что за Рузвельта было подано 27,2 миллиона голосов, а за Уилки - 22,3 миллиона.
           Победа с минимальным преимуществом, - если сравнивать с любыми выборами после 1916 года.
            Но все-таки - победа.   
                                                                                                 ©Б.Клейн