ВОЗВРАТ                                             

 
 
Ноябрь 2022, №11   
  
Литературоведение_______________    
            Александр Балтин       
   

    

                                                            К 135-ЛЕТИЮ С. МАРШАКА

         
                      1887-1964

1
   
  Отточенность его стихов не воспринимается в детстве: когда Маршак входил в жизнь поколений: сразу сводом своих произведений.
        Великолепная крылатость каждой строки, совершенная компановка материала, предельная точность, умножаемая на языковую красоту: если бы существовала шкала совершенства, поэзия Маршака приближалась бы к высшей отметке.
        Великолепна и ясность – солнечного, богатого оттенками дня поэзии Маршака, и та мера внешней простоты, что сообщается темам и фантазиям.
            С детства запоминалось, становилось родным, играло гранями самоцветов:

                                                                 Жил человек рассеянный
                                                                 На улице Бассейной.

                                                                 Сел он утром на кровать,   
                                                                 Стал рубашку надевать,
                                                                 В рукава просунул руки –

                                                                 Оказалось, это брюки.
                                                                 Вот какой рассеянный
                                                                 С улицы Бассейной!
                                                                 Надевать он стал пальто

                                                                 Говорят ему: «Не то!»
                                                                 Стал натягивать гамаши

                                                                 Говорят ему: «Не ваши!»

    Оживет необыкновенный, огнями полыхающий «Цирк» Маршака, где двумя-четырьмя строчками характеризуется каждый номер, да так-что будто бы видишь всё представление.
     Вспыхивают переводы: и тут, что Бёрнс, что Шекспир получают силу русского существования…
          По свидетельству Чуковского Маршак был одержим поэзией, воспринимая ее, возможно, как органическое свойство мира.
       Есть в его словесных построениях нечто от математики – точность цифрового расчета, красоты словесных формул.
  
        …неожиданной казалась метафизика, прораставшая во взрослые стихи Маршака:

                                                                Чудес, хоть я живу давно,
                                                                Не видел я покуда.
                                                                А впрочем, в мире есть одно
                                                                Действительное чудо:
                                                                Помножен мир (иль разделен?)
                                                                На те миры живые,
                                                                В которых сам он отражен,
                                                                И каждый раз впервые.

       И без чудес мир – чудо, переливающееся столькими гранями и красками; и живые миры, упоминаемые в стихотворение, точно свидетельствуют о глобальности мировосприятия поэта.
          Сияющий свод, оставленный людям: такая ассоциация возникает в сознанье при упоминании фамилии Маршак.

2

       Отточенность строки, достигнутая Маршаком во всем известных детских стихах, давшая такие шедевры, как «Вот какой рассеянный», «Цирк», «Угомон» и прочие словно переходит и во взрослые его стихи, предлагая компактность мысли, уложенной в совершенную стиховую форму (когда не формулу):
                                                        С тобою вместе враг твой был сожжен.
                                                        Удавом он сдавил при жизни тело.
                                                        Но до конца не мог коснуться он
                                                        Того, что и по смерти не истлело.

                                                        Ты горстью пепла стала, ты мертва.
                                                        Но помню, как у смертного порога
                                                        Произнесла ты медленно слова:
                                                       «Люблю я сильно, весело и строго».

          Стихи, стремящиеся к пределу емкости, будто каждая строка должна стать последней, а за нею обрыв… в пресловутую, мало представимую вечность.
       Элегичность, пропитывающая иные взрослые стихи Маршака, обоснована, ибо соприкасаются они с темой тем:

                                                     
    Колышутся тихо цветы на могиле
                                                   
      От легкой воздушной струи.
                                                   
      И в каждом качанье негнущихся лилий
                                                     
    Я вижу движенья твои.

         Хотя невозможно сказать, какая из тем является темой всех прочих: любовь, смерть, но ясно, что не разрывная связь их подразумевает жёсткость формы и совершенство поэтического видения.
         Совершенство! Понятие, к какому и детские, и взрослые стихи Маршака (о переводах нечего и говорить) подходят вплотную, исключая что-либо лишнее, не допуская никакого словесного жира, одутловатости, рыхлости.
       Только суть – причем введенная в поля эстетических сияний; и строгие цветы – лилии – наиболее полно соответствуют стихам Маршака.
           А детские – вероятно, буднично-праздничным ромашкам: легким, как само детство.

                                                                                                                               © А.Балтин
НАЧАЛО                         
                                                                                    ВОЗВРАТ

Предыдущие публикации и об авторе - в РГ  №12, №8 2019, №9 2018, №3 2017, №9 2016, №9 2015, №6 2012, №2 2010, №5 2009, №4 2008, №3 2007 и в рубрике "Литературоведение"