ВОЗВРАТ                                             

 
Март 2022, №   
  
Литературоведение________________    
            Александр Балтин        
                   

                                                                     

                                                            СТАРОСТЬ, КАК ПОЭЗИЯ

        Старость - обретение мудрости; старость - соль боли: союзные вещи: боль часто работает, как отсекновение ненужного, пережитого…
        Старость…
        Мало, кто хочет ее…
   Можно ли считать стихами о старости сверх-нежное, песенное, есенинское, словно сокровенное, сделанное явным:

                                                            Ты жива еще, моя старушка?
                                                            Жив и я. Привет тебе, привет!
                                                            Пусть струится над твоей избушкой
                                                            Тот вечерний несказанный свет.
                                                            Пишут мне, что ты, тая тревогу,
                                                            Загрустила шибко обо мне,
                                                            Что ты часто ходишь на дорогу
                                                            В старомодном ветхом шушуне.

        Известное некогда всем - от алкоголиков до алкашей, запетое, не теряющее от этого прелести, волшебное стихотворение и о старости, конечно (старушка), и о восприятие оной гениальным сыном, которому никогда не суждено стать стариком; стихотворение, будучи народным, симфонично (что не очень ассоциируется с понятием «народ») - оно звучит многоголосьем, и включает в себя столь многое, что понятнее становится, как в жизни всё круто перепутано, пересечено, сколь много смысловых волокон соплетаются в каждом моменте…
       Собственно, стихов, трактующих непосредственно старость, ветхость, приближение к прорези рубежа и нет, наверно, есть - соприкасающиеся с этим осенним периодом, как тютчевское:

                                                                О, как на склоне наших лет
                                                                Нежней мы любим и суеверней…
                                                                Сияй, сияй, прощальный свет
                                                                Любви последней, зари вечерней!

    О любви, конечно, об альфе человеческих чувств, но даже и ритмические нарушения, допускаемые Тютчевым, словно подчёркивают феномен поздней:

                                                                Пускай скудеет в жилах кровь,
                                                                Но в сердце не скудеет нежность…
                                                                О ты, последняя любовь!
                                                                Ты и блаженство и безнадежность.

       И создано на таком уровне высоты, что безнадежности как раз и нет: есть свет, даже и не-вечерний: торжественный, величественный, византийский, небесный свет, окрыляющий последнее чувство.
         Первое было розоватым, а последнее окрашено оцетом отличных от него тонов…
      От крика новорожденного до агонизирующего выдоха старика: если повезло дожить - все повязано любовью: не замечали?..
        Есть…корневищам таинственным подобное, иероглифами коры жизни на стволе древа жизни данное стихотворение Бориса Слуцкого: «Старики без старух» - жгущее и палящее, бьющее в бубен сознания, и внедряющее жернова ощущений в сердце:

                                                        Старух было много, стариков было мало:
                                                        то, что гнуло старух, стариков ломало.
                                                        Старики умирали, хватаясь за сердце,
                                                        а старухи, рванув гардеробные дверцы,
                                                        доставали костюм выходной, суконный,
                                                        покупали гроб дорогой, дубовый
                                                        и глядели в последний, как лежит законный,
                                                        прижимая лацкан рукой пудовой.

        Здесь каждое слово просвечено на солнце духа, и всякое - имеет свои характерные отзвуки, и стихотворение - редкость! - стягивается не к финалу, а к находящейся возле него строфе:

                                                             Они болтали о смерти, словно
                                                             она с ними чай пила ежедневно,
                                                             такая же тощая, как Анна Петровна,
                                                             такая же грустная, как Марья Андревна.

        Тут…словно Достоевский писал; здесь…и Есенин бы позавидовал…
        Мощь литая, простая, и смерть такая же - литая и простая, заходящая на чаёк…
      …возникает «Старик» Кушнера - с беглым пунктиром точных строк, с острым дыханием правды:

                                                                    Кто тише старика,
                                                                    Попавшего в больницу,
                                                                    В окно издалека
                                                                    Глядящего на птицу?
                                                                    Кусты ему видны,
                                                                    Прижатые к киоску.
                                                                    Висят на нем штаны
                                                                    Больничные в полоску.

        Вся эта жуткая конкретика - штаны, висящие на кустах - будто просвечена рентгеном смерти, будто нет ничего страшнее материальности мира, когда пристало с ним расставаться.
    …и - завершается длинное, в манере маньеризма исполненное стихотворение Бродского: завершается «Разговор с небожителем», не сулящий выгод, необходимый душе:

                                                           Но и не деться
                                                           от той же мысли - задом наперед -
                                                           в больнице старику в начале года:
                                                           он видит снег и знает, что умрет
                                                           до таянья его, до ледохода.

        Финал, как будто, распрямляет витое, и такое усложнённое стихотворение; он распрямляет его прозой, той мерой поэтического реализма, когда остаётся только правда, считаясь с которой, понимаешь, как ты мал, что не отменяет, в конце концов, фатального стоицизма:

                                                           Но и не деться
                                                           от той же мысли - задом наперед -
                                                           в больнице старику в начале года:
                                                           он видит снег и знает, что умрет
                                                           до таянья его, до ледохода.

        …ибо надо выстоять до конца: вобрав в сознание все стихи о старости, чтобы, если придешь к ней, быть во всеоружии…
                                                                                                                    
           © А.Балтин
НАЧАЛО                                                                                  
                
                                        ВОЗВРАТ

Предыдущие публикации и об авторе - в РГ  №12, №8 2019, №9 2018, №3 2017, №9 2016, №9 2015, №6 2012, №2 2010, №5 2009, №4 2008, №3 2007 и в рубрике "Литературоведение"