ВОЗВРАТ                                             

 
 
Август 2021, №8    
  
Литературоведение______________    
            Александр Балтин     
         
                     

 

                                                                АЛЕКСАНДР БЛОК

                                                           К 100-летию со дня смерти

                                           

                                                                           1881-1921

1

        На мертвенно-бледном, синевато мерцающем фоне идут двенадцать человек; и белый венчик из роз, увенчавший гипотетического Иисуса, едва ли спасает положение: речь о вечном антиподе Христа, закрутившим силы свои в лабиринтах революционной метели.
       К этому ли образу поднимался Блок? Или, влекомый жаждой совершенства, раскрылся наиболее полно в плавном и торжественном:
«Сотри случайные черты - и ты увидишь: мир прекрасен!»?
       Он прекрасен в каждом своем, даже ужасном движение, и то, что девушка, поющая в церковном хоре, вызывает слезы ребенка о тех, кто не придет назад, подчеркивает его неповторимость в любом моменте, во всяком временном изгибе, изломе.
        Изломов у Блока много, и многое оставляет двойственное ощущение:

                                                     Я сидел у окна в переполненном зале.
                                                      Где-то пели смычки о любви.
                                                     Я послал тебе черную розу в бокале
                                                     Золотого, как небо, Аи.

        Поэтический перл, точно подъедаемый мхом кабацкой пошлости: а она не могла не коснуться завсегдатая петербургских кабаков, чей взор, казалось, всегда был обращен в такие глуби, каких нет на земле…
         …мистическое мировосприятие реальности: мировосприятие, сквозь которое просвечивают слои инореальности, не подлежит никакому изучению, тем не менее, страницы Даниила Андреева о Блоке хорошо показывают погружение последнего в астральные пучины с последующими страшными последствия для носителя… вероятно, поэтической гениальности Александра Блока.
        Ибо стихи его кажутся вершиной музыки русского слова; они льются и пьются вином, они перекипают волшебной радостью, и напрягают мускулы, литые, как у борцов тогдашнего времени, дливших поединки по несколько часов; они играют всеми оттенками звука - и, более того, кажется, превышают собою возможный в юдоли звукоряд.
       Зыбкая жизнь его, точно продуваемая онтологическими ветрами; гитара, подхваченная у умирающего Аполлона Григорьева; томный и сочный Фет, прожигающий глазами реальность Владимир Соловьев - их тени определили раннего Блока, как муары и обманы символизма; и они же не смогли затушить огромную индивидуальность, влитую в каждый стих…
        Снег свистит; вьюжное, страшное, разбойничье мерцает - и разворачивается русская песнь: бесконечная, как заснеженная степь.

2

        Завихрятся столбы «Двенадцати», дохлестнут до неба…
        Небо революции слишком отлично от ее низин, и двенадцать идущих скорее способны на убийство, чем на размышления о жизни; впрочем, чтобы проявилась способность ко второму, все должны иметь доступ к образованию - хотя бы…
        Революционная ли поэма - или отрицающая суть революции?
       Ибо мертвенный фон, на котором разворачивается шествие, никак не подходит к образу Иисуса Христа…
       Утонченно-рафинированный Блок мог ли воспринять достойным почтения событием всплеск народных низов, не говоря о тоннах льющейся крови?
        …Блок мистики, городских пейзажей, сквозь которые прорастают иноматериальные планы; Блок дымки, совершенных форм, круто напряженных поэтических мускулов…
         Незнакомка всегда одна: кто же подойдет ей в пару - не пьяницы же с глазами кроликов?
        Блок обрядов в честь Прекрасной Дамы, средневековья, какого-то туманного рыцарства, будто связанного с истоками жизни; да и сами «темные храмы», в которые надо входить ради обрядов подобных, не очень понятны…
         И - «Девушка пела в церковном хоре» - стихотворение, вырывающееся в небо, и несущие в себе частички его: светозарные, сочувствующие всем…
       Сострадание - ныне, в змеино-прагматичное время почти растоптанное чувство - так необходимо…
        Блок, писавший:
                                                                   Не таюсь я перед вами,
                                                                   Посмотрите на меня:
                                                                   Я стою среди пожарищ,
                                                                   Обожженный языками
                                                                   Преисподнего огня.

        И в самом стихотворение мелькает столько потусторонних теней, что сомнения в безднах, в какие заглядывал Блок, отпадают…
        Блок, музыкально идущий от Лермонтова, вивший снежный стих тонко и нежно, страстно и темпераментно, продолжает завораживать, сколько бы ни прошло лет, не минуло эпох…

3

       Разочаровала ли прекрасная дама, чей культ, меченный средневековьем и мистикой, долго определял пути поэта?
        Балаганчик шумит…
       …действие происходит зимой в Петербурге, однако Пьеро будет говорить про окно и гитару, раздражая: Ох, уж этот Пьеро…
       Кончено, мистики будут облачены в партикулярные платья: не в хламидах же им проходить снежным, вьюжным, недужным…
        …в поэзии Блока слишком сильно дан излом: черным зигзагом по серебряному полю…
        В «Балаганчике» много современности, которая имеет тенденцию очень быстро становиться историей; в «Балаганчике» мерцает жесткий узел взаимоотношений, очень знакомых Блоку по собственному варианту судьбы.
        Блок и снег.
        Блок и мистика балаганчика.
        …где всегда будет идти представление, и сколь бы ни двигалось время и не менялись люди, у Пьеро и Арлекина много общего с прошлыми, игравшими в балаганчике давно.
        …мистики не договорятся.
        В надрыве Пьеро есть нечто комическое, чего вовсе не сыщется в распадение старого мира.
       Они всегда распадаются - миры, но новые будут повторять предыдущие, правда, иными витками.
        На ветках строк зреют созвучия.
        Балаганчик, как предчувствие.
        Балаганчик, как загадка.
        …разгадки не дается.
        И время не очень стремится предложить ее.

4

        Лунная музыка Блока, мистическая, волшебная…
        Пение девочки в церковном хоре, вмещенное в лапидарное стихотворение, вырывается из него световыми лучами, потрясая… сам не поймешь чем.
       Это вообще характерно для Блока: вроде бы простейшие слова, данные в бесхитростных комбинациях, вдруг оживают запредельной музыкой, что, сочетаясь с богатством смысла, способна улучшать сознание, осветляя его…
        Или нет?
       У Блока много стихов страшных, будто отмеченных потусторонних чернотой; Даниил Андреев истолковывал их, как панораму других миров: миров возмездия - за содеянное.
       Тут не слишком много места для оптимизма, разве что вспомнить старинное учение, рекущее, что в конечном акте мировой мистерии все отпавшие сольются в едином свете Бога…
      Чувства России у Блока обострено: через все ее пороки, нелепости, дурь, она остается вариантом грядущего Китежа.
       Сложно поверить.
       Очень хочется.
       Мистика Блока и в том, что поэт мог ощущать нечто, должное быть.
     Поэтические его мускулы были превосходны: никакая дряблость, пустоты, лакуны не подразумевались…
       Скифы вновь глядят раскосыми и жадными очами.
       Мир стал слишком другим: шибко технологическим, не нуждающимся в песнях, какими бы они не были.
      Но - несмотря на избыточную конкретику мира, в нем достаточно еще благословенных областей зыбкостей, мерцаний, и без поэзии Блока панорама человечества непредставима…

5

        Мистика мерцаний, таинственность, таящаяся за житейской бездной, плазмой, рутиной…
        Пульпой - только кто изготавливает бумагу человеческую, чтобы нанести на нее письмена?..
      И Блок, и Белый очевидно тяготели к мистике; пристрастия к научному поиску, отслеживание его рзультатов не было у Блока, но характерно для Белого: ведь «мир рвался в опытах Кюри»…
        Короли, европейское средневековье, тугие гроздья ассоциаций…
        Блок нежнее - хотя сталь его поэтических мышц очевидна.
        Белый резче: ритмы рвутся, летят, но и тут - всё сделано жестко, не придерешься.
       Жизнь, связывающая людей, точно определяется кем-то, и им же даются индивидуальные особенности стихов.
        Какие бездны включены в наш плотский состав?
       Блок жадно вглядывался в них, взыскуя пражизней, осознавая былое, как бесконечный процесс участия в нем - себя самого.
     Белый более земной: хотя вполне не земными синкопами разлетается его проза: талантливейшая из того, что создавалось в двадцатом веке.
      Проза Блока менее интересна, впрочем, множество блесток рассыпано в дневниковых записях.
        Блок выше - как поэт.
        Белый часто вязнет в деталях, в подробностях, которые едва ли столь уж важны.
        Блок - о первостатейном, о соли, и - через всю мрачность дано, как девиз:

                                                              Сотри случайные черты,
                                                              И ты увидишь: мир прекрасен!
                                                                                                                               © А.Балтин
НАЧАЛО                                                                                                                                    ВОЗВРАТ

Предыдущие публикации и об авторе - в РГ №12, №8 2019, №9 2018, №3 2017, №9 2016, №9 2015, №6 2012, №2 2010, №5 2009, №4 2008, №3 2007 и в рубрике "Литературоведение"