Тоска
Незнакомая оглушительная тишина навалилась вдруг
и я проснулся.
Грусть и печаль притихли в углах дома.
Сразу стало одиноко и пусто.
От чего это?
Я открыл глаза. За окном серело.
Мой взгляд коснулся стены. На нее сыновья
повесили привезенные большие круглые часы. Такие большие, что
даже без очков, чуть прищурившись, я вижу цифры и стрелки.
Четыре утра. Рано… очень рано…
Что же разбудило меня?
Жена открыла и закрыла дверь. Сделала два-три
шага на крыльце. Но эти шорохи не могли разбудить. Они привычны.
Перемена погоды? Нет, не похоже.
А, вот что. Я понял: ребята уехали.
Вчера они заходили попрощаться. В руках у них
были березовые веники. Сказали, что идут в баню, а потом, часа в
три, поедут. Пока трасса пустынна и довольно светлы еще ночи.
Значит, уехали. Каждый на своей машине.
Быстро у них все выходит.
Вот в том году. С инсультом скорая увезла меня. В
момент приехали. Организовали массажиста мне, логопеда. Каждый
день те приходили в больницу ко мне. Мяли меня, слова
произносить учили. Помучился, но речь восстановилась, рука
заработала. Вот ногу приволакиваю. И только…
А сейчас, в этот раз.
Жёны их вместе укатили в Египет, что ли? Не
согреются они, мол, тут, на Беломорье. Да, морошка, брусника и
клюква им стала не по нутру. Картошка им тоже не по нраву. Потом
у всех здесь эти… сапоги. Не город ведь! Все им мешает, все
раздражает…
А детей определили в оздоровительный лагерь в
Анапе.
Приехали сыновья на пару недель. Заказанные ими
оцилиндрованные бревна тут же пришли. Собрали дом. Пожужжали
электроинструментами и … готово. А я бы все тюкал и тюкал бы.
Шибко много мы с ними не говорили. Только рядом
все время чувствовалось своё, такое родное…
Дом полон жизни был. И вот…
Заскучаешь тут…
А дом они поставили без фундамента - на скале,
что в огороде бельмом выпучивалась. В детстве они с нее прыгать
любили. И вон как на пользу обернули.
В дом новый заходил, но был там каким - то
лишним. Дом пустой, неотзывчивый, непривычный.
Не обжит он… Без уюта…Чужой…
Сосна, а запаха смолистого нет, - пропитка
бревен, видать, все убила.
Сыновья говорят, надумаем из старого перебраться
- сосед Федор все перетащит. Они договорились…
Ну, что же, надо вставать. Что лежать-то! Пора!
Пора вставать и одеваться! Привезенная рубаха на мне сидит пока
твердо как фанера. Не облеглась!
Скрипнул дверью. На крыльцо вышел.
На улице светло.
На телеграфном столбе сидит чайка и
противным голосом портит утро.
Прошел к морю. Сплошная гладь на воде, ни
морщинки. Рассвет пролил в море голубую и розовую краски.
Лодочка застыла на своем отражении, не
шелохнется. Еще сшита мною много лет назад. Легка на воде, как
перышко. Это и на глаз видно: середка, казалась, притопленной, а
нос и корма вздернуты вверх.
Скоро поднимется солнце и будет, отражаясь в
воде, сильно слепить глаза.
Одиноко и пусто кругом - до горечи.
И дом наш стал голым, а мы какими-то брошенными.
Тоска…
© В.Бохов