Поля и Паша

     С детства Полина и Павел росли вместе. Дома их стояли по соседству. Огороды их тянулись рядышком. Травяные покосы их располагались бок о бок.
   И внешне они были похожи: оба высокие; светлые; крепкие, красивые.
   Были они одногодками. Да и учились они в одном классе. Дружили. Все время их видели вместе и даже называли «ПольПаш».
   Вместе они подолгу пропадали на речке, бегали взапуски, ходили за грибами, любили бегать под теплыми струями дождя по лужам. Со временем заботы по хозяйству занимали все больше и больше времени. Детские забавы забывались.
     Учились они хорошо. В школьных аттестатах их были пятерки и четверки.
    После школы Паша выучился на тракториста. Поля окончила в районе торговые курсы.
     Ушел Паша в армию. Вернулся он из армии с женой.
    Поля вышла замуж еще раньше. Известный на всю область комбайнер из их же деревни заслал к ней сватов.
     Поля работала продавщицей в магазине.
     Паша после армии - трактористом.
     У мужа Поли комбайн часто выходил из строя, а запчасти колхоз редко мог купить. Токарь МТС иногда смог вытачивать некоторые детали к комбайнам, чем выручал колхоз.
     Когда Павлу исполнилось двадцать пять лет, жена родила ему дочь. Дочь внешне была очень похожа на Полину. И назвали ее Полей.
     Муж Поли в очередной раз долго ремонтировал комбайн, но восстановить его не смог. Опустил он руки, а потом и сам опустился - оказался он среди примагазинной пьяни. Перестал работать. Изредка нанимался на сезонные работы.
      Павел трудился и все было у него ладно. Но вот свалилось на него горе - жена утонула в речке. Дочке его исполнилось десять лет. И всю работу по дому, по хозяйству, вела она. И в школе училась. Училась хорошо.
       Полина и Павел встречались иногда на деревенских сходах. Садились они рядом, но все время молчали. Хотя он был человеком разговорчивым, и она была бойкой на людях.
Об одном эпизоде они всю жизнь оба вспоминали, но тайно, каждый про себя. В тот год, после школы, они были на сенокосе. Павел среди косарей, Полина - с бабами собирали, перекладывали и ворошили, теребили, поправляли, шебуршили подсыхающую траву. Но вот отзвенел сенокос, высушились травы. Настало время сеноуборочных работ. И потянулись обозы сначала в колхозное хранилище, а затем и на сеновалы. И вот укладывать сено на телегу им выпало вместе. Так распорядились старшие. Им подавали на вилах сено, а они граблями утрамбовывали его наверху. Потом увязали сено в огромный стог. Лошадь шлепнули по крупу и она, зная дорогу домой, повезла воз; а Поля с Пашей, распаренные работой, улеглись наверху огромного стога. От травяного аромата и от близости у каждого кружилась голова. Оба лежали широко раскинув руки и слегка соприкасаясь пальцами. Оба глядели в небо. Над ними плыли легкие белые облака. И казалось, что в жизни у них все будет светло, легко и радостно. У Поли трепетало сердце, она ждала и боялась, что Паша вот-вот обнимет ее. Но Паша не решился. Ему стало жаль ее. Вот об этом-то с замиранием сердца и сладкой болью вспоминали они иногда; вспоминали так, что перехватывало даже дыхание.
       Всю жизнь у Поли была одна отрада, одна отдушина, заглушающая все душевные волнения и боли - цветы. Никто больше в деревне не разводил их. Цветы любила разные и разного цвета. Но больше всего тянуло Полю к цветам белого, желтого, оранжевого и красного цветов. Особенно ей удавались маки. Цвета маки были красного, но с разными оттенками - от бордового до розового.
       Пашиной Поле она часто дарила букеты - украсить их дом. А со временем, когда у маленькой Поли проявилась тяга, любовь к цветам, Полина стала давать ей семена растений. А та выращивала их и любовно ухаживала за ними. Палисадники возле их домов были самыми яркими и приезжие всегда останавливались у этих цветников полюбоваться.
       Жили Полина и Павел долго, до пятидесяти девяти лет. И умерли они в один год. Могилки их на деревенском кладбище располагались рядом. И на обоих росли одинаковые цветы. Особенно радостными были маки. Большущие маки. Цветы - праздник.

                                                                       Тоска

     Незнакомая оглушительная тишина навалилась вдруг и я проснулся.
     Грусть и печаль притихли в углах дома.
     Сразу стало одиноко и пусто.
     От чего это?
     Я открыл глаза. За окном серело.
     Мой взгляд коснулся стены. На нее сыновья повесили привезённые большие круглые часы. Такие большие, что даже без очков, чуть прищурившись, я вижу цифры и стрелки.
     Четыре утра. Рано… очень рано…
     Что же разбудило меня?
     Жена открыла и закрыла дверь. Сделала два-три шага на крыльце. Но эти шорохи не могли разбудить. Они привычны.
     Перемена погоды? Нет, не похоже.
     А, вот что. Я понял: ребята уехали.
     Вчера они заходили попрощаться. В руках у них были березовые веники. Сказали, что идут в баню, а потом, часа в три, поедут. Пока трасса пустынна и довольно светлы ещё ночи.
     Значит, уехали. Каждый на своей машине.
     Быстро у них все выходит.
     Вот в том году. С инсультом скорая увезла меня. В момент приехали. Организовали массажиста мне, логопеда. Каждый день те приходили в больницу ко мне. Мяли меня, слова произносить учили. Помучился, но речь восстановилась, рука заработала. Вот ногу приволакиваю. И только…
     А сейчас, в этот раз.
     Жены их вместе укатили в Египет, что ли? Не согреются они, мол, тут, на Беломорье. Да, морошка, брусника и клюква им стала не по нутру. Картошка им тоже не по нраву. Потом у всех здесь эти… сапоги. Не город ведь! Все им мешает, все раздражает…
     А детей определили в оздоровительный лагерь в Анапе.
     Приехали сыновья на пару недель. Заказанные ими оцилиндрованные бревна тут же пришли. Собрали дом. Пожужжали электроинструментами и … готово. А я бы все тюкал и тюкал бы.
     Шибко много мы с ними не говорили. Только рядом все время чувствовалось свое, такое родное…
     Дом полон жизни был. И вот…
     Заскучаешь тут…
     А дом они поставили без фундамента - на скале, что в огороде бельмом выпучивалась. В детстве они с нее прыгать любили. И вон как на пользу обернули.
     В дом новый заходил, но был там каким-то лишним. Дом пустой, неотзывчивый, непривычный.
     Не обжит он… Без уюта…Чужой…
     Сосна, а запаха смолистого нет, - пропитка бревен, видать, все убила.
     Сыновья говорят, надумаем из старого перебраться - сосед Федор все перетащит. Они договорились…
    Ну, что же, надо вставать. Что лежать-то! Пора! Пора вставать и одеваться! Привезенная рубаха на мне сидит пока твердо как фанера. Не облеглась!
      Скрипнул дверью. На крыльцо вышел.
     На улице светло.
     На телеграфном столбе сидит чайка и противным голосом портит утро.
    Прошел к морю. Сплошная гладь на воде, ни морщинки. Рассвет пролил в море голубую и розовую краски.
     Лодочка застыла на своем отражении, не шелохнется. Еще сшита мною много лет назад. Легка на воде, как перышко. Это и на глаз видно: середка, казалась, притопленной, а нос и корма вздернуты вверх.
     Скоро поднимется солнце и будет, отражаясь в воде, сильно слепить глаза.
     Одиноко и пусто кругом - до горечи.
     И дом наш стал голым, а мы какими-то брошенными.
     Тоска…
                                                                           © В.Бохов