Фонарный столб

 
Подставив дню округлый лоб,
Ветрами опалён,
Стоит у клена серый столб
С бетонным костылем.

На нем железное кольцо,
Еще с тех пор, когда
Шеренга братьев-близнецов
Держала провода.

Давнишней сказкой стала быль,
Вокруг разросся парк,
А столб стоит. При нем костыль
И жестяной колпак.

На перекрестке позабыт
Рассеянной судьбой,
Он пьян дождем, он пылью сыт
И весел сам собой.

Пусть электрическая связь
Развеялась, как дым,
Зато черемуха и вяз
Его сочли своим,

Лепечут лиственную речь,
И молод он, как встарь,
И всё пытается зажечь
Свой золотой фонарь…

                Государыня ель

На ладонях рассвета живут имена -
От витийственных до скоморошьих:
Государыня-ель, герцогиня-сосна,
Размахайка-мышиный-горошек.

Письменами и снами богат наяву
Этот май, этот розовоперстый
Королевною яблоню я назову,
А она отзовется невестой…

Поднимает копытца трава-копытень,
Сыплет искры звездчатка горстями,
И под куполом неба рождается день,
И рождается Слово в гортани.

Чтобы каждое имя, как маленький гимн,
Стало магией, эхом, ответом,
И являлось, и пело - одно за другим
В многозвонной мозаике лета.

       На изнанке зноя

На то и одуванчик - дунь.
Пусть пух летит по сонным дачам,
И льнет, и ластится июнь
Медовым золотом горячим

К щекам. Лениво млеет сад,
И день, как лень - тягучий, длинный…
Плывет медлительный десант
С ладоней рощи тополиной.

          Легко и сладко

Но в натяг
Меж облаками ткань лазури,
И на изнанке зноя - мрак
Со всей его могучей дурью

Переполняет закрома
Огнем и ливнями - до края…
И бесшабашные грома
Пока вполгрохота играют.

       С точки зрения дождя

В распахнутом сознании дождей,
Летящих с поднебесья к серым лужам,
Хитиновые панцири людей -
Как раковины с каплями жемчужин.
Мерцает свет, привычный и родной,
И наши лица кажутся моложе,
Когда волшебный глянец водяной
Ласкает, нежит, освежает кожу.

Цветам и травам незнаком полет.
Для них дожди - лианы с тонким стеблем,
Растущие совсем наоборот,
Корнями в небо, лепестками в землю.
А мы для трав - бродячий лес живой,
Движениями торопящий время,
Безлиственный, чужой, бескорневой,
Но в почву уходящий, словно семя…

Вот так порой откроется на миг
Недоумение травы и влаги,
Забытый удивительный язык,
Неведомый исписанной бумаге,
И вдруг поймешь - себя изобретя,
И затвердив, что дважды два - четыре,
Мы все же с точки зрения дождя
Безмерно одиноки в этом мире.

Гроза с медицинским уклоном

Гроза надвигается стрессом.
…Расплющив крутые бока,
Горячим и влажным компрессом
Прильнули к земле облака.

Вон скальпелем вжикнул для пробы
Из тучи ликующий врач.
Какую ты лечишь хворобу,
Веселый судья и палач?

Твои пациенты «Спасибо!»
Не крикнут в портал высоты.
Они раскрывают, как рыбы,
В зевόте мучительной рты,

В горячечном приступе остром
Сгорают от темной тоски.
И мечутся, словно медсестры,
Над вялой травой ветерки…

               Молодое лето

Цветеньем сад вишневый замело.
Луга веселым золотом одеты.
Как бережно, не щедро льет тепло
В ладони листьев молодое лето...

Неспешно, шаг за шагом, день за днем,
Оно идет, едва земли касаясь,
Чтобы согреть, не опалив огнем,
Меж лепестков младенческую завязь.

А на земле утихла суета,
Запахли травы и умолкли споры:
Глубокий выдох. Легкость. Пустота.
Небесный свет в серебряных озерах.

Объяты тишиной земля и сад
В плену благоухающей метели...

Так юные любовники молчат,
С улыбками склонившись к колыбели.  

       		                                            © Н.Коган

НАЧАЛО                                               ВПЕРЕД                                                 ВОЗВРАТ