В жанровом искусстве, связанном с историческими сюжетами, существует странная особенность. На живописных полотнах, как правило, мы видим рафинированные портреты известных персон прошлого. Но в литературных произведениях очень часто всё наоборот - многие писатели незаслуженно идеализируют одни исторические личности, и совершенно произвольно демонизируют другие. По-видимому, это связанно с разрывом во времени между творцом образа и оригиналом. Художники-портретисты были современниками своих натур и специально им льстили, надеясь на высокую оплату труда. Меркантильным писателям, ждать гонорары от почивших в бозе персонажей художественно-исторических бестселлеров бессмысленно, поэтому они работают исключительно на широкую публику. Публика же редко ценит настоящих героев, довольствуясь сплетнями, домыслами и злыми памфлетами. Нет пророка в своём отечестве, нет реальных исторических портретов в бульварных исторических романах. И, к сожалению, талант здесь не помощник, скорее наоборот - искусно созданный негативный штамп клеймит на века. Кто из нас не восхищался "Тремя мушкетёрами" Дюма? Но иногда так и хочется сказать: "Дюма, ты не прав!".

                                                                            * * *
         В будуаре королевы Франции Анны Австрийской царил полумрак. Этот вечер она проводила в одиночестве, и на прекрасном лице, воспетом придворными поэтами, лежала задумчивая нега. Королева держала в руках цепочку, обвивавшую тонкие пальцы, на ней покачивался медальон с портретом, но то был не портрет короля. Откинувшись на спинку козетки, женщина с легкой улыбкой на губах следовала течению своих прихотливых грез. Внезапный шум вывел Анну из забытья - в будуар вбежала камеристка дю Верне:
       - Ах, госпожа моя, сюда идет его Высокопреосвященство, - и наперсница королевы поспешила навстречу гостю.
       Анна неуловимым движением спрятала медальон за корсаж платья и, оправив кружевной воротник, изобразила любезность - всесильный первый министр Франции входил в покои, резким жестом отбросив портьеру, под шорох алого шелка своей сутаны.

                                                                  
          Арман Жан дю Плесси, кардинал де Ришелье, глава королевского совета и подлинный правитель государства, оттеснивший безвольного Людовика XIII, приветствовал её почтительным поклоном. Худощавая фигура и резкие черты лица придавали ему сходство с хищной птицей. С легким румянцем замешательства молодая женщина отвечала кардиналу, склонив голову. Ришелье непринужденно уселся в кресло:
          - Дитя моё, государственные дела не давали мне встретиться с вами вот уже неделю. Долг пастыря призывал меня не откладывать наше свидание, поэтому простите мне мой столь поздний визит.
          Учтивость речи не вязалась с горящим взором, которого он не отводил от лица королевы. Его длинные пальцы впились в ручки кресла, губы искривила мучительная усмешка. Не в силах выдержать обжигающего взгляда, Анна опустила глаза и тихо ответила:
           - Ваше Высокопреосвященство как всегда думает и помнит обо всем.
Кардинал вздрогнул, глубоко вздохнул, будто на что-то решившись, и, встав с кресла, приблизился к ней.
           - О да, Анна, я помню обо всем - о том, как я впервые увидел вас, юную невесту. Помню платье из небесно-голубого бархата, так чудесно оттенявшее ваши глаза и волосы. Помню светлый взор, который вы мне тогда подарили - чего бы я ни отдал ныне за подобный взгляд. Помню долгие годы, когда, вынужденный скрывать своё чувство, я видел вас ежедневно, стоял рядом, вдыхал аромат ваших волос; скрипя зубами, наблюдал за жалким мужем, пренебрегавшим вами - той, чьи следы я готов был целовать, чье прикосновение было бы для меня величайшей наградой! Но я помню и другое. О да, я помню! Английский хлыщ Бэкингем, молодой и беззаботный красавец, ворвался во Францию, как метеор - такой же яркий и недолговечный. Увы, он успел заронить в ваше сердце чувство, которого я за долгие годы так и не увидел в этих глазах. Но он далеко, а я всегда буду рядом. Анна, молю, не отвергайте мою любовь, подарите мне взаимность, - и гордый кардинал упал перед дамой на колени.
           В продолжение его пылкой речи лицо королевы попеременно то заливалось краской, то смертельно бледнело, глаза наполнились слезами, и она с ужасом взирала на могущественного человека, склонившегося к её ногам. Ришелье схватил руки молодой женщины и сжал с такой силой, что Анна слабо вскрикнула.
           - Любовь моя, подумай и о том, что ты - королева. Десять лет, как ты замужем, а Бог не благословил ваш брак детьми. Твой долг дать Франции наследника, Людовик же хил и долго не протянет. Но если наш с тобою сын взойдет на трон - о, чего я тогда не сделаю ради него! Я заставлю весь мир склониться перед его престолом! Анна, Анна, скажи же мне, есть ли у меня надежда?!
          И обезумевший от любви мужчина стал осыпать её руки поцелуями. Королева пыталась отстраниться, но министр, потеряв голову, привлек женщину к себе - и горячие губы обожгли её шею.
           Анна вскочила, с силой оттолкнув Ришелье, и на ковер упал её медальон, словно в насмешку, распахнувшийся. На кардинала с вызовом взирал надменный лик проклятого лорда. Кровь бросилась в лицо министра, черты его исказила злоба - и первым порывом было растоптать каблуком ненавистный образ соперника, однако коварство взяло верх над ревностью. Королева хотела поднять медальон, но Ришелье бросился к нему быстрее коршуна и, схватив улику, немедленно спрятал её в широком поясе, стягивавшем сутану. Анна поднесла к лицу руки, чтобы сдержать крик ужаса, когда в комнату, отдёрнув портьеру, вновь впорхнула дю Верне:
            - Его Величество следует сюда по коридору, спустя минуту король будет здесь.
Кардинал немедленно принял свой обычный холодно-отстраненный вид и уселся в кресло. Королева, не в силах справиться с потрясением, с пылающими щеками, опустилась на кушетку, спрятав дрожащие руки в кружевных манжетах.
           Портьера колыхнулась, и в будуаре появился Людовик XIII. Тёмно-зелёный шлафрок по-домашнему облекал его рыхлое тело.

           В детстве, будучи хилым ребенком, маленький Луи доставлял много хлопот матери Марии Медичи и придворным лейб-медикам. Его родитель Генрих IV, прославленный удалец, рубака и любимец женщин, недоумевал: в кого уродился дофин? Не иначе, как порода флорентийских менял Медичи одолела в нем горячую гасконскую кровь отца. К тому же мальчик с детства проявлял жестокость и злое упрямство. Однажды Генрих застал сына за "невинной" забавой - тот отрывал голову пойманному воробью. Недолго думая, добрый отец и христианин стал охаживать наследника тростью. Мать бросилась на защиту дитяти, но король пророчески сказал: "Сударыня, молите Бога, чтобы я еще пожил; если меня не станет, он будет дурно обращаться с вами". (Став королем, "благодарный" сын заспорил с матерью из-за власти, и Марии пришлось бежать из страны. Умерла она за границей, в бедности.) В другой раз, защищая чадо от порки, королева крикнула суровому отцу, намекая на его бесчисленные любовные связи: "С вашими ублюдками вы бы так не поступили!". На что Генрих справедливо отвечал: ""Что до моих ублюдков, мой сын всегда сможет их высечь, ежели они станут валять дурака; а вот его-то уж никто не выпорет". Ко всем прочим бедам Людовик сильно заикался, и это развило в нем робость, коварство и скрытность.

         Оказавшись в помещении, где, казалось, ещё сверкали молнии и сам воздух был наэлектризован, король недоверчиво вгляделся в рдеющее лицо жены и перевел взгляд на своего министра. Ришелье, вполне овладевший собой, вскочил и отвесил церемонный поклон. Вяло махнув рукой, Людовик расположился в мягком кресле у горящего камина, подальше от королевы, и безразлично спросил:
          - Мадам, как ваше здоровье? Мне кажется, вас снедает лихорадка.
         Смущенная и растерянная, Анна молчала, и тогда на помощь пришел министр:
         - Мы рассказывали друг другу забавные истории и хохотали до слез, сир.
        - Вот так всегда, - уныло пожаловался король. - Без меня все веселятся, а стоит мне появиться - зевают от скуки, - и он капризно выпятил губы.
         - Прошу вашего разрешения откланяться, сир, меня ждут неотложные государственные дела. - Ришелье, поклонившись супругам, бросил быстрый взгляд на королеву и стремительно вышел.
         Анна закрыла лицо руками. Этот взгляд сказал ей всё - отныне она приобретала в отвергнутом кардинале могущественного врага...

                                                                             * * *

                                          ДОСЬЕ: ЕГО ВЫСОКОПРЕОСВЯЩЕНСТВО

                                                               

         Кардинал Арман Жан дю Плесси, герцог де Ришелье (1585-1642) происходил из почтенной дворянской семьи. Его отец был главным прево (судьей) Королевского дома, но, сильно запутавшись в долгах, едва не разорил семью. У него было трое сыновей и две дочери. Старшему пророчили военную карьеру. Двум другим предстояло стать служителями Божьими, дабы не дробить наследственный удел. Средний сын стал впоследствии кардиналом Лионским, а младший - кардиналом Ришелье.
          С ранних лет Ришелье был одержим честолюбием и жаждой власти. В Риме, где его посвящали в сан епископа, он дерзнул ввести в заблуждение самого Папу, солгав, что уже достиг положенного для принятия сана возраста - 27 лет, и признался в обмане лишь после церемонии. Юного пастыря отличали ум, красноречие и обаяние - вскоре он стал государственным секретарем в правительстве королевы-регентши Марии Медичи. После ссоры короля с матерью, Ришелье некоторое время оставался с нею, а затем его способности привлекли внимание Людовика XIII, и кардинал надолго стал опорой престола и главным советником этого слабого монарха. Умнейший политик, ловкий интриган и отважный воин - разнообразию талантов кардинала можно только подивиться. Он возглавил осаду мятежников в Ла-Рошели и лично водил войска в атаки, сменив сутану на кирасу.
          Благодаря настойчивости и дальновидности Ришелье, без малого 20 лет направлявшего политику королевства, абсолютизм в стране окреп, мятежи были усмирены, казна наполнялась, престиж Франции необычайно возрос. Блестящее царствование сына Людовика XIII - знаменитого "короля-солнце" Людовика XIV было во многом подготовлено кардиналом.
           В личной жизни этот человек был глубоко несчастен. Единственной его любовью была королева Анна Австрийская, не ответившая ему взаимностью. И вот что странно - отвергнув яркую, сильную личность, какой являлся Ришелье, впоследствии королева отдала руку и сердце в морганатическом браке кардиналу Мазарини - человеку во всем уступавшему своему предшественнику. А.И.Куприн в рассказе "Суламифь" вложил в уста Соломона Премудрого поэтические слова: "Есть три вещи на свете, непонятные для меня, и четвёртую я не постигаю: путь орла в небе, змеи на скале, корабля среди моря и путь мужчины к сердцу женщины".
          Впрочем, быть может, Ришелье выбрал Мазарини себе в преемники не случайно - помимо государственных талантов он разглядел в нем и другое достоинство. Представляя итальянца Анне, тогдашней регентше, он сказал ей: "Вы его полюбите, сударыня, он похож на Бэкингема..."

                                                                             * * *

                                                     ДОСЬЕ: АННА АВСТРИЙСКАЯ

           Анна, заставившая страдать всесильного кардинала, была дочерью испанского короля Филиппа Ш и Маргариты Австрийской. По обычаям тогдашнего времени её рано выдали замуж: юной невесте было всего 14 лет, когда Людовик ХШ нарек её своей королевой. Дети не успели полюбить друг друга - вокруг них сразу же начала плестись паутина дворцовых интриг. Молодой государь всецело находился под влиянием матери Марии Медичи, властолюбивой и коварной. Она невзлюбила невестку, опасаясь, что юная жена возьмет руководство слабовольным мужем в свои руки. Чтобы помешать этому, в ход шли наговор и клевета. Ловким интриганам удалось добиться своего: супруги все более отдалялись друг от друга.
            Время шло. Девочка превратилась в женщину. Анна стала замечательной красавицей, дивные черты которой поэты прославили при владетельных дворах всей Европы. Портреты молодой королевы заверяют нас, что стихотворцы не грешили против истины: "прекрасная испанка" могла вскружить голову кому угодно. Но сердце её было свободно.
           По свидетельству современников, Ришелье был "сильно влюблен в королеву и в бешенстве хотел заставить короля развестись с нею". Но не Людовик и не герцог Бэкингем были главными соперниками кардинала в сердце неприступной красавицы. Преданная любви к своему отечеству, Анна была "слишком испанкой, чтобы стать хорошей королевой Франции". На родине правил её брат Филипп IV, и Анна всемерно поддерживала его, отчаянно интригуя в пользу Испании и против первого министра. Он любил женщину, с которой его сталкивали противоположные политические интересы: ведь Испания была в то время одним из главных противников Французского государства. Ришелье же, ничуть не кривя душой, говорил о себе: "Моей первой целью было величие короля, второй - могущество королевства". Абсолютно не поддерживая действий кардинала, направленных на возвышение страны, Анна была готова свергнуть ненавистного министра даже ценой поражения Франции!
          Галантные чувства английского герцога Бэкингема льстили королеве и заставляли безмерно страдать Ришелье. Однако любовь британца осталась скорее платонической страстью: обмен письмами заменял нежной паре часы редких свиданий. Переписка велась до самой смерти герцога. Поначалу королева не желала верить трагическому известию и растерянно повторяла: "Ведь я еще вчера получила от него письмо..." Но, увы, гибель соперника не помогла кардиналу завоевать любовь Анны: до самой смерти Ришелье она оставалась его врагом, невзирая на все труды, которые министр совершил для блага отечества, короля и не оценившей его королевы...
                                                                                                                 ©И.Сухова

                      Предыдущие публикации и об авторе - в Тематическом Указателе в разделе "История  
                                                        античности и средневековья" и "Страницы Истории России"
НАЧАЛО                                                                                                                                                                                        ВОЗВРАТ