Октябрь 2002, №8 

      Поэзия_______________________________________

                                                           Татьяна Бориневич

 

ТРАМВАЙНОЕ УТРО

От судьбы пассажира трамвая никто не открестится.
Здесь ты не человек. Пассажир. Пассажир. Пассажир.
Все сидят, как справляют нужду в унитазные креслица,
А точнее, справляясь с нуждой, едут службу служить.
Вот заплывший советский майор. Вы, товарищ привстали бы,
Уступили бы место той тетке с билетом во рту!
Стая свеженакрашенных баб никогда не увидит Австралию,
Кенгуриную сумчатость к вечеру все обретут.
Мяснику-виртуозу МоцАртова музыка слышится.
Наступает когда магазина закрытия час,
В эту сумку индийскую с милым сиреневым Кришною,
Он положит от белой коровы филейную часть.
Металлист весь заплёван шипами, заклепками, кнопками…
Пассажиры трамвая, пожалуйста, будьте людьми!
И читают в трамвае «Живаго», и боль свою комкают,
Словно неба кусочки, зажав голубой «Новый мир».
Пассажиры трамвая, подвергшие души коррозии,
Топят мысли слепые поспешно как топят котят.
Стиснув крепко руины зубов дочерна кариозные,
Они всё-таки мира хотят, а войны не хотят.
Добывая жратву, обросли они злыми законами,
Нервы в плети сплели, позабыли свое естество.
Красно-жёлтый трамвай, светофор без сигнала зелёного,
Безо всякой надежды на что-нибудь лучше того.
 

ЗАТМЕНИЕ

Если правде в лицо посмотреть – она плюнет в глаза.
Правда
- это затмение жизни. Так можно ослепнуть.
Не прикинув, не взвесив, не смерив пойдёт нарезать
Твою радужку глаз, превращая лучи в антиспектры.

Для того и нужны прокопчённые стёклышки лжи,
Льдинки смёрзшейся грязи, разбавленной чем-то
прозрачным,
Чтобы не было больно, чтоб силы хватило дожить,
Чтобы цвет различать, чтобы принципы переиначить.
  
 

МЕЖДУСТРОЧНОЕ

Зимний вечер безудержно таял, стекал и стихал,
Так проходит когда-нибудь всё-таки кашель простудный.
Что прозрачнее было? Намёк? Или водки стакан?
Ну, а что холодней? Мои руки? Погода? Рассудок?
Всё не сходится вновь. Мой душевный пасьянс бестолков.
И опять сладкий пафос из фильмов с участьем Капура.
Сколько я завязала на нервах больных узелков,
Чтобы помнить в лицо все молекулы вечера. Дура
Я по жизни… С ушей соберу урожаем лапшу.
Засушу. Между строк. Я и этому в общем-то рада.
Узелки разрублю. И до крови губу закушу.
На стакане поставлю печать. Пусть грешат на помаду.
Время рвёт меня в клочья, пытаясь хоть так научить
Как делить нужно сердце кусками, по пайке, по дольке.
Я всегда отыщу в этой тёмного дёгтя ночи
Ложку мёда луны. И, ей Богу, мне будет довольно.     

РЕПЕТИЦИЯ АГОНИИ

Включившись в странную игру,
Я вечность обнимала.
Мое пространство сжалось вдруг
Зрачком опиомана.
Застыло время. Вот беда!
Как батарейки сели.
Так замирает в холода
Лошадка в карусельке.
Казалось, я вернусь легко,
Мой путь широк и долог…
Не таяла под языком
Таблетка валидола.
Ее, прищурившись хитро,
Достанет с тихим матом,
Угрюмый лодочник Харон.
Подумает: "Оплата".
                                                 ©Т.Бориневич

НАЧАЛО                  ПРОДОЛЖЕНИЕ                   НАЗАД                 ВОЗВРАТ