КОЛОДЕЦ
Подорожники разлапистые возле тропинки,
Будяки подпирают старенькие заборы,
Подсолнухи раскачивает утренний ветер,
От зари на мазанках белых розовые разводы.
Бредёт по тропинке девочка босоногая,
На плечах красивая мамина вышиванка,
В руке у неё маленькое ведёрко,
Идет воды набрать в ближнем колодце.
Тропинка вьётся меж трав высоких,
Стрекоза пролетела, две бабочки кружатся одна над другою,
Яблоки несорванные просвечивают на верхушках яблонь,
Косит глазом ворон, что сидит на заборе.
Так что-то тихо в селе и людей не видно,
Не идут почему-то соседки к колодцу,
Стрельбы не слышно все это утро
И село спозаранку как-будто вымерло.
- «Ой, кто же это? Что здесь случилось?
Моисей, Моська, что за одной партой сидел со мною,
Валяется на дороге, раскинув в стороны руки и ноги…
В небо глазами открытыми неподвижно смотрит…
А вот бабушка Сарра, что живет от нас через три хаты,
Поперёк дороги лежит и юбка с рубашкой её разорваны,
Волосы ее седые сильный ветер треплет…
Ноги ее опухшие, с синими венами, перековерканы…
Что такое… Что с ними случилось?..
Может они все перепились и потому валяются посреди дороги,
Как это часто бывает с нашим соседом Колькой?
Мося, Моська, хватит валяться в дорожной пыли,
Вставай, иди до хаты, там отдыхай на своей кровати!
Бабушка Сарра! Что это с вами?…
Бабушка Са…»
Вместо глаз - кровавые дыры, на груди кровавые
пятна.
Рот разинут, в его провале алая жижа…
Девочка остановилась, встала как вкопанная.
Она увидела… Всё увидела… Всё она поняла…
Перед глазами её вспыхнуло огненно-белое зарево.
Слабость, ноги её подкосились, в голове помутилось
И она упала на землю без памяти…
Долго лежала, но вот очнулась и приподнялась,
Медленно голову туда повернула,
Где колодец стоял глубокий…
Люди на земле валялись везде и всюду…
Дядя Абраша, Генушка, бабушка Ида,
Йосик Шмилевич, Рахиля и Фейга,
Маленький Фимчик, которого на руках она много носила.
Всё в крови - она повсюду,
В лепёшки кровавые пыль свернулась.
А на колодце людское месиво
Из тел окровавленных разметалось.
В смертном оскале, в последнем крике
Зияли провалы ртов человечьих,
Там торчала ножка детская, там свисали седые волосы,
А там рука с пальцами скрюченными
Тянулась вверх, будто в предсмертном ужасе небеса вопрошала.
Сверху лежала женщина молодая,
Прижимая свёрток с новорожденным,
А волосы ее нежно реяли над человеческими телами.
Но что это… что это… женщина шевелится,
Она что-то шепчет, свёрток с ребенком
Протягивает окровавленными руками…
Девочка в украинской вышиванке,
С воплем недетским, падая и вставая,
Бежала, натыкаясь на ворота, заборы, калитки,
Со страшным криком в хату вбежала
И показывала, махала куда-то руками.
Она кричала не переставая, ногтями себе царапая лоб и щёки,
Головой билась об белую стенку,
Хотела выбить из головы увиденную картину.
Много дней эта девочка сильно кричала,
Или сидела, как неживая,
Но вот однажды её отвлекло и заинтересовало
Что-то писклявое и шевелящееся в детской кроватке.
Вырос в украинской семье еврейский мальчик,
Учился играть на скрипке в Доме культуры,
А сейчас он - первая скрипка
В израильском столичном оркестре.
Дома частенько играет украинские мотивы,
Ежегодно ездит на Украину,
Приходит к небольшому кургану посреди местечка,
Что насыпали люди над еврейской братской могилой
И поставили камень большой и белый.
На нём высекли имена стариков, детей и женщин,
Запуганных, замордованных и расстрелянных
от рук нелюдей погибших безвременно,
Убиенных безвинно и без защиты евреев.
__________________________________________
М А М А , С П А С И
… Б О Ж Е ,
Г Д Е Т Ы …
Боже мой Мама зачем немцы меня схватили
И бросили в эту машину что они делают
Колено разбила что такое случилось со мною
Парень какой-то подал мне руку
На пол посадил рядом с собою
Солнце слепит прямо в глаза
Домов деревьев неба не видно
Где моя Мама почему они с автоматами стоят у автомашины
Мама Мама мне страшно у меня в глазах потемнело
Но людей бросают всё больше и больше
Мы стоим уже все прижавшись друг к другу
Что этот мальчик сказал мне мы в душегубке
Мне так страшно мне страшно-о-о страшно-о-о
Что это значит что будет с нами что будет со мною
Мама Мама Боже ведь я такая красивая и уже большая
А как хорошо я стала играть сонатину Шопена
Но почему он плачет ведь ты мужчина
Как это мы сейчас погибнем что такое
Сказали мне твои губы зачем ты меня пугаешь
Как ты посмел сказать такое
Сердце моё упало в ноги слабость слабость
Колени гнутся почему я дрожу в голове помутилось
В груди всё сжало ледяными тисками
Что это на голове с волосами они шевелятся
Что ты мы молодые здоровые и живые
Не плачь может быть он безумен
Нас так прижали я вижу его красивые губы
Он шепчет сквозь плач мне на ухо я не хочу умирать
Двери захлопнули темень сквозь вопли десятков глоток
Слышу его слова я девушку не обнимал еще
И не целовал её в губы
Люди стучите в двери стучите в кабину
Тут какое-то недоразумение
Девочка тише тише ко мне прижмись я сильный
Но что с нами сделают за что всё это за что
Мы евреи за это
Не поняла я повтори мы евреи евреи только за это
Но что им сделали я и ты мы тихо жили
Мама и Папа меня так любили на скрипке играла
Пустите пустите мне надо домой и я с тобою
Пробьёмся к дверям ничего не видно люди стоят стеной
Как люди жестоки звери звери
Девочка не кричи не кричи
Положи свою голову мне на плечи
Обними не бойся ты ничего не почувствуешь я тебя защищу
Трижды будь проклят мир этот страшный
Полный смертного ужаса будь проклят проклят
Жить хочу девушка где ты где ты утешь меня
Скажи что я сплю что это сон кошмарный
Люблю люблю прижмись я тебя защищу
Мама вся светится в солнечном свете
Мягкие нежные руки Папы
Пронзительные зовущие звуки скрипки
Теннисных мячей о ракетку удары
Как мне безумно весело как жить хорошо и прекрасно
Хочется петь и прыгать хочется быть красивой
Я самая самая вот поведу плечами вот взгляну искоса…
Вот поведу… плечами… вот взгляну… взгляну…
Боже где же ты… где ты …
Мама спаси … спаси …
Машина к краю подъехала
И, как скошенная трава,
Евреи погибшие падали
На дно глубокого рва.
©Ф.Мастинская НАЧАЛО
ВОЗВРАТ
