|
|
ПРОБЛЕМА НАЦИОНАЛЬНОЙ ДУХОВНОСТИ
Демократия и свобода смогут выжить в России лишь в том случае,
если нация проявит решительную волю в своем нежелании
быть стадом баранов.
Макс Вебер, 1906 г.
Россия крещена, но не просвещена.
А.Ахматова
Свобода - есть непременное следствие просвещения.
А.Пушкин
Ожидать от России, что она гладко и мирно примет одну из
западных моделей, означает демонстрировать вопиющее незнание
ее истории.
Д.Грэй. Поминки по просвещению
В дискуссиях последних лет нередко встречаются суждения, согласно
которым в ходе постсоветских реформ подверглась деградации и разрушению
культура России, мировоззренческая матрица народа, национальная
духовность. Во многом - это печальная реальность. Вместе с тем, в
подобных оценках, по мнению автора, присутствует изрядный оптимизм,
существенно искажающий исходное состояние массового сознания. И это
отнюдь не безобидно, поскольку, деформируя наше представление о
глубинных культурно-исторических корнях российской современности,
приводит к неадекватным выводам, а потому и неточному выбору средств
противодействия.
Ярчайшими примерами трагической сложности и противоречивости обсуждаемой
проблемы является история Русской Православной Церкви (РПЦ) и
отечественной классической литературы, претендующих, и не без оснований,
на роль носителей национальной духовности. Судьба Церкви давно
привлекала внимание лучших умов России. В.Соловьев полагал, что в
понятии русских людей, начиная с московской эпохи… христианство утратило
присущее ему универсальное значение и превратилось в религиозный атрибут
русской народности, а церковь… слилась в одно нераздельное целое с
государством (Соловьев В.С. Сочинения в 2т. М., 1989. Т.1. С.418). Ключевский писал: русское общество считало себя единственным истинно
правоверным в мире, а свое понимание Божества исключительно правильным.
Творца вселенной оно (общество) представляло своим собственным русским
Богом, никому более не принадлежащим и никому более неведомым
(Ключевский
В.О. Курс русской истории, М, 1904-1910. т.3. С.383). По мнению
Панарина, подчинение Петром I Русской православной церкви государству
повлекло за собой деформацию самих оснований духовной власти, таких как
неслужение земным владыкам, независимость суждений в делах совести и
справедливости (Философия истории. Под. Ред. А.С.Панарина. Гардарики.
М., 2001. С.123-124).
Как известно, христианству на Руси - тысяча лет. Следовательно, 30
поколений соотечественников лучшие представители Русской православной
церкви (РПЦ) стремились воспитывать на идеалах добра и христианского
гуманизма. Почему, в таком случае, тысячелетие РПЦ ознаменовалось ее
революционным погромом? (Колокола с колоколен стаскивали не Ленин с
Луначарским). Почему не хватило тысячи лет христианского
воспитания?
Почему подлинной сутью народного православия оказалось обрядоверие и
ритуал (Н.Бердяев)? И разве современное состояние социума
свидетельствует о том, что церковь преуспела в своих трудах, а мы - в
освоении христианской добродетели?
Почему глубочайшая художественная культура, и особенно русская
литература ХIХ века, вершина гуманизма и духовности, признанная
общечеловеческим достоянием, не смогла оказать необходимого
гуманизирующего влияния на отечественную историю ХХ века: предотвратить
кровавую бойню революции и гражданской войны, эксцессы коллективизации,
«гладомор»? Как соотносится высокая национальная духовность с ГУЛАГом?
Сочетается ли национальная духовность - комплекс высоконравственных норм
и ценностей - с масштабной и постоянно растущей криминализацией
современного российского общества?
Один из возможных ответов на эти и подобные вопросы, быть может, состоит
в том, что массовое общественно-гуманитарное образование
исторически-традиционно отстает от потребностей развития общества.
Огромный гуманистический потенциал христианства, равно как и русской
классической литературы (также, во многом, вдохновляемой идеалами
христианства), во многом, остались невостребованными, вследствие почти
поголовной неграмотности многомиллионной крестьянской массы. Известно:
письменность была принесена на Русь еще до монголов. Как реальное
достижение славянской культуры, она объективно обладала огромным
потенциалом духовности. Однако в силу многообразия исторических причин,
к началу ХХ века грамота оказалась недоступна массовым слоям населения.
В предреволюционный период восемьдесят процентов населения России были
абсолютно неграмотны; шестнадцать процентов составляли малограмотные и
только четыре процента владели навыком регулярного чтения.
В отсутствии радио и телевидения, этот фундаментальный факт
социокультурной динамики неопровержимо свидетельствует: объективно
достигнутая высочайшая духовность отечественной литературы, как и вся
дворянская, по преимуществу, культура, абсолютному большинству народа
была элементарно недоступна. Основная масса населения России пребывала в
зоне патриархального невежества, не соприкасаясь с высокими образцами
национальной художественной и интеллектуальной культуры. В связи с чем,
обобщение на весь народ понятий национальной духовности и культуры -
представляется совершенно неоправданным. Вклад в их формирование вносят
представители всех социальных слоев общества. Но этот факт вовсе не
равнозначен массовому усвоению культуры и духовности всеми слоями
российского общества.
В части грамотности и образования ситуация радикально изменилась после
Октябрьской революции. Вначале, в ходе индустриализации была
ликвидирована неграмотность, а в дальнейшем - подготовлены многие
миллионы дипломированных специалистов. Обыденностью стали газеты, радио,
а затем и телевидение. Одной из основных функций СМИ было воспитание
нового советского человека, в чем, как показали события конца 1990-х г.г.,
коммунистический режим немало преуспел. Однако, политический режим «диктатуры
пролетариата», опирающийся непосредственно на насилие, не ограниченное
никаким законом; десятилетия государственного террора и властного
произвола - отнюдь не способствовали формированию среди массовых слоев
гуманистической культуры и высокой духовности. Скорее приходится
говорить о презрении к личности, человеческому достоинству, самой жизни
человека. Социальная реальность закрепляла худшие черты человеческой
натуры, воспитывала беспринципность, вынуждала выживать любой ценой,
массовым явлением стали доносы. Закономерный продукт семидесяти лет
диктатуры: воспитанные коммунистическим режимом циничные, алчные
псевдоэлиты-мародеры и пассивное, равнодушное к судьбе Родины население.
Социологические опросы фиксируют: 70-72 % населения убеждены, что они ни
за что в России не отвечают, поскольку не имеют возможности влиять на
власть. Она им этого не дозволяет.
Одной из компонент духовности является патриотизм. Распад СССР дал
подлинную оценку его советской версии. В огромной стране, население
которой, поголовно, было пропущено через систему воспитания
военизированного патриотизма, не возникло даже намека на организованное
движение в защиту единства и территориальной целостности государства.
Показательно, что организаторами такого движения не стали даже структуры
и руководители всемогущего тогда КГБ, организации, созданной именно для
защиты безопасности государства, а не государственной бюрократии.
Современная наука осмысливает низкую гуманитарную и духовную культуру
народных масс в качестве одной из наиболее значимых предпосылок,
порождающих тоталитарные режимы (Штеренберг М.И. Об экономическом и
духовном смысле истории //Философские исследования, №2, 1995). К
возникновению советского тоталитарного режима это имеет прямое отношение.
В данном контексте представляет интерес мнение М.Вебера. Анализируя роль
бюрократии в современном сложно организованном обществе, классик
социологии утверждал: чиновничество трансформировалось «в совокупность…
высококвалифицированных специалистов духовного труда, профессионально
вышколенных многолетней подготовкой, с высокоразвитой сословной честью,
гарантирующей безупречность, без чего возникла бы роковая опасность
чудовищной коррупции…, а это ставило бы под угрозу… эффективность
государственного аппарата» (Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.
С.657).
На основании критерия Вебера: исторически-традиционная
коррумпированность российской бюрократии принципиально отрицает
возможность распространения понятия духовность на эту
социально-профессиональную группу. Выразительный штрих: на Земский Собор
1642г. представители городового дворянства обратились с челобитной на
неправедное мздоимство московского дъячества, настроившего себе таких
палат каменных, в каких и знатные люди не живали (Ключевский). Многое ли
изменилось в богоспасаемом отечестве триста пятьдесят лет спустя?
Победоносная Октябрьская революция носила отчетливо антибюрократический
характер. Однако уже через считанные годы масштабы бюрократического
перерождения советского госаппарата ужасали Ленина. Ему принадлежат
пророческие слова: если что и погубит советскую власть, так это
бюрократия. Как известно, российская государственность в течение ХХ
столетия рухнула дважды. При этом, если властвующие группы Российской
империи формировались из привилегированных групп общества, то в
Советском Союзе правящие элиты формировались из представителей
внеэлитных слоев. Однако исторически-тождественный результат - распад
государственности, свидетельствует о глубинном единстве национального
социокультурного архетипа. (Социальность, сформированная в течение веков
чередой предшествующих поколений).
Все сказанное подтверждает правомерность отказа от обобщения высокой
национальной духовности на весь народ. В конкретно-исторических условиях
России понятие духовность более корректно соотносить с локальными
социальными группами и отдельными личностями. На это обращал внимание
еще Х.Ортега-и-Гассет. Сравнивая Испанию и Россию, он писал: “Обе страны
всегда испытывали недостаток в выдающихся личностях. Славяне - это
могучее народное тело, над которым едва подрагивает крошечная детская
головка. Разумеется, некое избранное меньшинство имело положительное
влияние на жизнь русских, но по малочисленности ему так и не удалось
справиться с необъятной народной плазмой” (Ортега-и-Гассет Х. Этюды об
Испании. “Новый Круг - Пер-Рояль. Киев, 1994. С.80).
Не следует думать, что это мнение откровенного недоброжелателя России. В
сущности, то же самое писал Ключевский: “В России… есть одинокие гении и
миллионы никуда негодных людей… Первые бесполезны, потому, что их
слишком мало; вторые беспомощны, потому, что их слишком много”.
(Ключевский
В.О. Афоризмы. Исторические портреты и этюды. Дневники. М., Мысль, 1993.
С.15). Причины столь драматического положения выдающийся русский историк
видел в том, что «средства западно-европейской культуры, попадая в руки
тонких слоев общества, обращались на их охрану… усиливая социальное
неравенство, превращались в орудие разносторонней эксплуатации
культурно безоружных народных масс, понижая уровень их общественного сознания и
усиливая сословное озлобление, чем подготовляли их к бунту, а не к
свободе. Главная доля вины - на бессмысленном управлении»
(Ключевский
В.О. Афоризмы за 1911г. Цитируется по сб. «Из русской мысли о России.
Автор-составитель. Янин И.Т. «Янтарный сказ», Калининград, 2002. С.267).
Минуло всего шесть лет и история подтвердила предвидение ученого. В
данном контексте отнюдь не беспочвенной представляются четкая позиция
русского философа И.Ильина, по мнению которого подлинной духовностью
обладает лишь народ, имеющий развитое правосознание и способный к
правовому существованию (Ильин И.А.О сущности правосознания. «Рарогъ»,
М. 1993).
Не приходится заблуждаться - в период «диктатуры» советский народ не мог
приблизиться, и не приблизился к правовому государству. Принимая во
внимание вышеизложенное, полагать, что национальную культурную матрицу
разрушили постсоветские реформы, представляется изрядным преувеличением.
К сожалению, приходится говорить об исторической неукорененности
культуры и духовности в широких слоях российского социума. (Традиционное
широкое распространение сквернословия в российской деревне выразительная
тому иллюстрация). И потому работу национального духовного возрождения
предстоит начинать с самого фундамента - с просвещения широких слоев
населения и, не в последнюю очередь, просвещения политико-правового.
В связи с этим принципиально важно подвергнуть сомнению миф о лучшем в
мире российском образовании. Отечественная история ХХ в. дала
убедительный пример мощного рывка в массовом естественно-научном и
инженерно-техническом знании. Известна формула Черчилля: “Сталин принял
Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой”. Прогресс в развитии
производительных сил России в решающей степени был обусловлен
реализацией национальной программы развития инженерно-технического и
естественно-научного образования. Реальные достижения отечественной
науки и техники, по отношению к этим направлениям профессиональной
подготовки делают вполне оправданными самые высокие оценки. В Советском
Союзе был реализован образовательный «проект мирового класса»; так «в
мире учат только элиту». (Малинецкий Г. Учитель, ученик и шанс для
России. Компьютера, № 42, 15 ноября 2005. С.31,32). Действительно, за
годы советской власти были подготовлены многие миллионы
высококвалифицированных инженеров и многие сотни тысяч ученых, талант и
труд которых превратили аграрную Россию в индустриальное общество.
Тем не менее, наличие столь значительной массы специалистов
инженерно-технического профиля, не предотвратило провал постсоветской
России на траекторию деиндустриализации и глубокого неблагополучия. И
потому представление о том, что для советского образования были
характерны: «системность, целостность, ориентация на формирование
мировоззрения… стремление научить самостоятельно… размышлять»
(Там же, с.31), - целиком и полностью, без существенных оговорок, принято быть не
может.
В отличие от технико-технологического, нет никаких оснований
идеализировать советское общественно-гуманитарное образование. В
условиях диктатуры коммунистической бюрократии оно в принципе не могло
обеспечить адекватное наращивание знаний о российском социуме и
преодоление традиционного социокультурного раскола. Вместо характерного
для исторической России размежевания по линии: «4% образованных - 80%
неграмотных и 16% малограмотных», в советскую эпоху раскол был
воспроизведен по иным основаниям: самые современные естественно-научные
и инженерно-технические знания совмещались с ортодоксией, схоластикой и
догматизмом обществоведения.
Модернизация в форме индустриализации сопровождалась двумя
разнонаправленными процессами трансформации общественного сознания (в
сегменте научного знания):
- освоение рационально-критического, естественно-научного и
технико-технологического знания, и соответствующего типа мышления,
реально востребованных обществом;
- насаждение схоластики, догматики, иррационально-утопических
представлений в обществоведческом сегменте знания, что также в течение
многих десятилетий воспринималось тем же обществом.
При этом рационально-критическое мышление в области техники и технологии
поощрялось разнообразными премиями и наградами и, одновременно,
категорически не допускалось, жестко преследовалось в
общественно-гуманитарном знании. Есть основания полагать: российская «птица-тройка»
споткнулась именно об эти иррационально-утопические, неадекватные
представления о природе социальности. В этой связи весьма показательно
наблюдение Т.Шанина: «Одной из особенностей России, которая особенно
видна мне как иностранцу, является та мера, в которой российская
интеллигенция думала через литературу - больше через литературу, чем
через социальные науки. В XIX веке очень многое из того, что в
англосаксонских странах определялось через социальные науки: социологию,
экономику и так далее, в России определялось через русскую литературу»
(Шанин
Т. Лекция «История поколений и поколенческая история России». Прочитана
17.03.2005г. в дискуссионном клубе Интернет-портала «Полит.ру»).
Подобное состояние современного общественного сознания уходит корнями в
отечественную историю. По мнению А.Янова, пореформенное русское общество
(последняя треть ХIХв.), находясь в плену у фантасмагорических иллюзий,
оказалось неспособно к рациональному анализу происходящего. Отвергая
Запад, интеллектуалы-славянофилы отвергали в Западе современное - его
Ренессанс и Просвещение, его рациональность. Отсюда же их презрение к «закону»,
их антиинтеллектуализм (Янов А.Л. Патриотизм и национализм в России 1825-1921. Академкнига, М., 2002.
С.144,168). В данном контексте
выразительна позиция Достоевского. Третируя интеллигентные слои как «очень
маленький, очень ничтожненький народик», гений отечественной литературы
призывал преклониться перед правдой народной и признать ее за правду,
даже в том ужасном случае, если она вышла бы отчасти из Четьи-Минеи
(Достоевский
Ф.М. Полное собрание художественных произведений. Т.ХI, М.-Л. 1929. С.186). Тем самым источником высших ценностей признается архаичное,
глубоко традиционалистское сознание. И потому не приходится удивляться,
что «Рационализм русской интеллигенции был непрочным и легко мог
превратиться - порой у того же самого человека - в свою
противоположность, в слепое иррациональное следование обычаю,
религиозной или политической догме» (Вишневский А. Серп и рубль.
Консервативная модернизация в СССР. О.Г.И., М.. 1998, С.165). По
контрасту представляют интерес некоторые альтернативные суждения. Так
события французской истории, начиная со второй половины XVIII в., во
многом предопределила эпоха Просвещения, «отождествление нравственности
и рациональности, отрыв морали от религии» (Философия истории. Под. ред.
А.С.Панарина. Гардарики. М,. 2001.С.205).
Возвращаясь к современности: как и почему российское общество
одновременно демонстрирует столь различные, казалось бы, несовместимые,
типы мышления? Один из возможных, заведомо дискуссионных ответов состоит
в том, что мир техники не оставляет пространства для мифов и иллюзий:
заблуждения и ошибки выявляют первые же испытания технических систем.
Возможно, предварительное освоение строго рационального
естественно-научного и технико-технологического знания, есть необходимый
этап рационализации обществоведческого, социогуманитарного знания и, как
следствие, национального мышления в целом. В любом случае рационализация
общественного сознания, начатая в процессе индустриализации, нуждается в
продолжении. Опыт развивающихся стран свидетельствует: самые современные
изощренные технологии бесполезны, если общество не обладает пониманием
тех фундаментальных истин и правил, на основе которых эти технологии
только и могут работать (Э. де Сото. Единого западного пути развития не
существует. Независимая газета, 23.08.2005).
Анализируя особенности 300-летней российской догоняющей модернизации,
отечественные ученые отмечают: «наиболее существенные препятствия на
пути сближения с Европой лежат… прежде всего в области культуры, в
доминирующей системе ценностный ориентаций». При этом основой
европейской консолидации названы: «правовое государство, ориентация на
гражданскую ответственность и приверженность принципам социального
консенсуса в публичной сфере (т.е. политико-культурные характеристики)».
(Пантин В.И., Семененко И.С., Проблемы российской идентичности и
российская модернизация //Поиск национально-цивилизационной
идентичности и концепт «Особого пути» в российском массовом сознании в
контексте модернизации. ИМЭМО РАН, М., 2004. С.12).
Еще более определенна позиция ученых ИКСИ РАН. На основании исследований
российского общества, выполненных в последние годы, социологи пришли к
выводу: модернизация экономики и социокультурная модернизация - процессы
хотя и взаимосвязанные, однако сущностно различные. Они различаются по
исходным предпосылкам, специфике используемых средств, направлениям и
объектам инвестирования, масштабам вовлекаемого человеческого капитала (материала),
социо-психологическим ресурсам, необходимому историческому времени.
Однако наращивание социокультурного потенциала общества имеет значение,
не уступающее экономическим преобразованиям, а возможно и превосходящее
их. Так,
если модернизация в форме индустриализации 1930- 1960г.г.
вывела СССР в число наиболее промышленно развитых стран, то
социокультурная модернизация отстала от экономической - на целый век.
В
итоге, в 70-е - начале 80-х г.г. «захлебнулась» и технико-технологическая
модернизация. Выполненные исследования свидетельствуют: среди населения
современной России последовательные традиционалисты и тяготеющие к ним
по большинству значимых ценностных ориентаций, составляют порядка 73-75%
(Горшков М.К. Граждане новой России: К вопросу об устойчивости и
изменчивости общенационального менталитета //Россия: тенденции и
перспективы развития. Ежегодник РАН, ИНИОН РАН, М., 2005. С.68-69).
Это закономерно, поскольку в ходе естественной смены поколений,
воспроизводится доминирующий, исторически сформированный, социальный тип
«подданного». Исследованиями того же ИКСИ РАН показано: воспитывать у
детей демократические ценности считают важным лишь в 1% российских
семей, а формировать гражданственность и убеждения - менее чем в 7% семей
(Богатые и бедные в современной России. Аналитический доклад ИКСИ
РАН. М., 2003). Тем самым массово воспроизводятся такие качества
человеческого потенциала и, тем самым, характеристики социально-властных
отношений, которые блокируют механизмы инновационно-демократической
модернизации. В контексте проблемы модернизации уместно сослаться на
результаты сравнительного социологического исследования, выполненного в
разных странах мира в конце 1980-х г. Изучение значимости 100 ценностных
установок показало: «ценности, имеющие первостепенную важность на Западе,
существенно менее важны в остальном мире» (New
York Times. 25.12.1990). Принимая во внимание существенное отставание в уровне экономического
развития России и стран Запада, следует согласиться, что «без развития
отраслей, обеспечивающих воспроизводство адекватного постиндуствиальным
технологиям «человеческого капитала», неизбежно нарастание
воспроизводственных диспропорций, ведущих к экономическому краху и
социально-политическим конфликтам (Сорокин Д.Е. Россия на
политико-экономической карте мира //Россия: тенденции и перспективы
развития. Ежегодник РАН, ИНИОН РАН, М., 2005. С.10).
©С.Магарил
НАЧАЛО
ВОЗВРАТ
|
|
|