| |
|
* * *
Нет, говори об этом в твердой манере!
Что за мужчина, если бы ямбом ныл!
С этим все было ясно уже при Гомере.
Это Катулл оплакал и тему закрыл.
Это порой нелепо, без этого пусто.
Это кончали дуэлью, даже войной.
Не повторяй о них то, что плёл Заратустра:
женщин возненавидит только больной.
Не отступай, за них бой начиная!
Слово их «нет», смысл его - «да», главное взгляд.
Мы их всегда, пусть и слегка, себе сочиняем.
Но мы мужчины, мы их стена, хотят - не хотят.
РОМАНС
Я свечу в подоконник вонзаю.
При живом, хоть несмелом огне
я один, и я скоро узнаю,
что за истина в красном вине.
Дом не вечен и город не вечен,
вечны мы - что порой и больней...
Догорает церковная свечка
на греховной пирушке моей.
Пуще бесится вьюга ночная.
Спи, любимая, счастье мое...
Я не сплю у окошка. Я знаю:
жизни вечной мне нет без нее.
* * *
Глянь-ка: родник из-под снега опять,
вздрагивая, поет...
Кстати ли женщину умолять?
Сделает наоборот!
Поршень серебряный ходит в снегу -
весело бьет родник...
Сосны-cнегурочки... О, не могу!
Жизнь - это проще книг.
Он захотел своей светлой реки -
и он сольется с рекой...
Женщине нравится, кто вопреки,
кто ей нарушит покой.
Что ж, побегу к моей речке-реке!
В терем к любимой вбегу.
Властно и нежно ей в уголке
шубку снимать помогу.
СПЯЩАЯ
Ты Женщина, и тем - святая,
ты нежно спишь.
Тебя ручонками хватает
во сне малыш.
Молчу... Дойдет во все глубины
твой чудный свет.
Я сын твой, брат, я твой любимый,
я твой поэт.
О ночь, навеивать начни ей
видений сонм!
Тревожат шорохи ночные
твой чуткий сон.
Должно быть, чудится спросонок:
в слезах от бед
мир, твой обиженный ребенок,
бежит к тебе.
А на плечо тебе ложится
и плачет луч:
младенец-месяц копошится
в пеленках туч.
ПЕСНЬ ПЕСНЕЙ
Очи моих глаз, удел моего удела,
губы моих губ, тело моего тела,
страсть страсти моей (о, молчу, это лишне!)...
Мама моего маленького сынишки.
Ты, которая я, сердце моего сердца,
сынишкина и моя, солнце нашего солнца,
бури на наш двор - о, все бури бессильны:
светит мамин взор серый, а ночью синий!
Святыня моя, о, в земной, в заземной юдоли,
забота моих забот и боль моей боли,
о, не конец - зима! Виждь, косматый Хронос:
мы трое - песчинка мала, мы трое - бессчетный Космос!
Сынишка и я, и - музыка наша, мама.
Небо моей земли. Небо моего храма.
Страсть страсти моей... Нету тебя чудесней,
родная моя! Песнь моих песней.
* * *
Осень. Земля немецкая.
Небо за Рейном бело.
Годы ни быстро, ни медленно.
Много воды утекло.
Этих соборов строители
с вечностию в ладу.
Солнце стоит стремительно,
Дни неподвижно идут.
С антиками, колоннами,
гулом былого полн,
имячко колокольное,
о католический Кёльн!
Кёльнский двуглавый, чешуйчатый,
ливневый васисдас...
В тысячи верст нешуточный
путь до тебя, до вас.
Но за реками и странами,
гомоном здешних людей
точно прелюды органные,
слышу тебя и детей.
Горы поют полногрудые.
Осень. Златые луга.
Рейна чужого и грузного
оперные берега.
ЛЬВЕНОК
Музыка черно-белых клавиш
рисует в сердце твой портрет.
О девочка, ты вырастаешь...
Мне и печально, и рассвет.
Не обратишь ты, львенок, в бегство!
Сильна красой, а не клыком,
останься на пороге детства -
полураскрывшимся цветком.
©Ю.Минералов
Предыдущие
публикации и об авторе в РГ
НАЧАЛО ПРОДОЛЖЕНИЕ ВОЗВРАТ
|
|
|
