1

       Святая Русь и Родина-мать; волшебный, осиянный Китеж, бесконечно всплывающий и никак не всплывущий; богатыри, потеснённые современностью; святые, оставшиеся в золотых недрах веков…
        Мало у какого народа есть такое отношение к Родине.
        Старая добрая Англия?
        Да, но это больше связано с земным.
        Прекрасная Франция?
        Опять же - шанс победы…
        Разве что матерь-Индия, великая, переливающаяся огнями небесных самоцветов страна…
        И - Русь.
        И мало кто из поэтов так выразил чувство Родины, жившее во многих (сейчас уже - под гнетом технократизма и колоннами капитала - вряд ли):

                                                              С каждой избою и тучею,
                                                              С громом, готовым упасть,
                                                              Чувствую самую жгучую,
                                                              Самую смертную связь.

      Хрестоматийно, но - каждый раз по-новому звучащие строки; нежность тишины, всеприемство - в духе великого утописта и провидца Николая Федорова - данные началом стихотворения:

                                                              Тихая моя родина!
                                                              Ивы, река, соловьи…
                                                              Мать моя здесь похоронена
                                                              В детские годы мои.

      Тут тишина икон, великое молчание пакибытия, разлив смыслов, как разлив рек, чьи излучины так серебряно-точно передавал М.Нестеров.
      Рубцову достаточно бы было написать одно стихотворение, чтобы засияло оно, каждой гранью облучая грядущих людей, достаточно, но…
       У него - не смотря на его полубезумную, архитяжелую, насквозь пробитую жизнь - целый пласт стихов; стихов, где слова стоят густо, где подогнаны они одно к другому так, что невозможен скальпель критического разреза:

                                                              Cтоит жара. Летают мухи.
                                                              Под знойным небом чахнет сад.
                                                              У церкви сонные старухи
                                                              Толкутся, бредят, верещат.

        Это - навскидку, просто пример, выписывать можно долго.
        Но главное, что определяло, что звучало через стихи Рубцова: голос России - России тихой, со скорбными избами, бесконечными, уходящими в «небеси» пластами полей, и - будущей: России Китежа, солнца духа, и света, которого нам не представить сейчас.

2

        Таинственные мерцания, непроизвольно ощущаемые чутким читателей, за поэтической формой и сутью стиха, свидетельствуют - помимо подлинности дара - о ненаписанности стихотворение, а об услышанности его, доказуя, таким образом (пусть косвенно) наличие иных измерений, помимо нам привычных.
         Ибо - откуда приходят стихи часто неизвестно и самому поэту…
         Ибо, когда мы читаем (перечитываем):

                                                                 В горнице моей светло.
                                                                 Это от ночной звезды.
                                                                 Матушка возьмет ведро,
                                                                 Молча принесет воды…

        Мы ощущаем магические, волшебные вибрации: тайны, космоса, далеких недр мироздания.
Самые простые слова, простейшая картинка деревенской жизни, но…
         Ведь ночью не приносят воду!
        Так не положено, а у сербов (братская культура, братская же мифология) принесенная ночью вода считается не чистой и питию не подлежит.
         Так возникает потусторонний колорит, и вся картина, выписанная словесным мастерством Рубцова виртуозно, точно увидена сквозь пленку, характерную для потустороннего существования, про которое ничего не известно…
         Банально повторять, что поэт предчувствовал раннюю смерть, однако вчитываясь:

                                                                Красные цветы мои
                                                                В садике завяли все.
                                                                Лодка на речной мели
                                                                Скоро догниет совсем.

        Ощущаешь, будто означенные строки именно живописуют не совсем обычную реальность, и лодка… вовсе не то транспортное средство, что известно всем.
        И хоть дальше говориться о грядущем дне, завершение стихотворения можно воспринимать двойственно:

                                                                Буду поливать цветы,
                                                                Думать о своей судьбе,
                                                                Буду до ночной звезды
                                                                Лодку мастерить себе…

         Лодка тут возможно та, что увозит в последнюю запредельность…
        Так, вроде бы простой деревенский колорит стихотворения раскрывается вдруг совершенно инако: оно вырастает до фантастического мистического цветка, чьи лепестки отсвечивают такой тайной, которую разгадать не представляется возможным.

3

         Холмы возникают, как символы - пейзажа, жизни, тревоги; ибо спокойствие подразумевает гладь; холмы в стихотворение Рубцова, исполненном исторического движения, возникают, светясь былым:

                                                Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны,
                                                Неведомый сын удивительных вольных племен!
                                                Как прежде скакали на голос удачи капризный,
                                                Я буду скакать по следам миновавших времен…

         Тут не будет «еловой готики русских равнин», и каждая строфа будет замкнута на замок точки; готика эта, перенасыщенным культурологическим раствором, возникнет у Бродского - в стихотворение «Ты поскачешь во мраке…»

                                                              И там, и там - быстрое движение.
                                                              И там, и там холмы…

         Невозможен лесной царь, обернувшийся к стихотворению Рубцова; невозможна жалость к разрушенным церквям в стихотворение Бродского.
         Невозможно сближение - и вместе - оно очевидно: так, на противоречиях, держится многое.
        Таинственная тревога, разлитая в строфах Бродского пропитана светом луны: или даже - солнцем луны: приглушенным, холодным.
       Таинственное путешествие по временам у Рубцова согрето необыкновенной грустью, разлитой в недрах всего его поэтического свода.
         Конский топот, страх, одиночество всадника.
         Щедрость пейзажа, оборачивающаяся его скудостью.
         Движение и холмы, холмы и движение…
         Рубцов завершает стихотворение более прозаически; Бродский - уже глаголет не о жизни, а о:
                                        …а другая какая-то боль
                                       приникает к тебе, и уже не слыхать, как приходит весна,
                                       лишь вершины во тьме непрерывно шумят, словно маятник сна.

          Словно, проскакав положенное, некто оказывается в запредельности.

                                                    Или - может быть, не было скачки?
                                                    Или всё приснилось всаднику?

        Возможно, и стихотворения - такие разные, во многом перекликающиеся просто приснились авторам, в результате чего поэзия несомненно выиграла…                                  
                                                                                                                                       © А.Балтин  

Предыдущие публикации и об авторе - в РГ  №12 2019, №9 2018, №3 2017, №9 2016, №9 2015, №6 2012, №2 2010, №5 2009, №4 2008, №3 2007 и в рубрике "Литературоведение"
НАЧАЛО                                                                                                                                                                            ВОЗВРАТ