Это
ответвление шоссе Симферополь -
Бахчисарай весьма примечательно тем, что территорию облюбовали
ученые. В десятке километров от поворота расположена база
учебной практики Санкт Петербургского университета. Немного
дальше - база Московского университета. А
заканчивается эта с виду неприметная дорога в поселке Научном, к
которому примыкает территория Крымской астрофизической
обсерватории РАН. Добрались мы до этого поселка уже в темноте.
И, невольно, задрали головы: в чистейшем горном крымском воздухе
звезды сверкали особенно ярко. В памяти всплыли строчки
прекрасного стихотворения. И я по памяти прочел его коллегам,
упомянув что сегодня первое августа.
Сыплет звезды август холодеющий,
Небеса студены, ночи - сини.
Лунный пламень, млеющий, негреющий,
Проплывает облаком в пустыне.
О, моя любовь незавершенная,
В сердце холодеющая нежность!
Для кого душа моя зажженая
Падает звездою в бесконечность?
- Чьи это стихи? Немедленно спросили у меня.
Что-то красивое и незнакомое.
- Конечно, в школьных учебниках литературы вы их
не найдете. Автор Наталья Крандиевская - Толстая. Никто о такой
не слыхал.
Я снова посмотрел на звезды и подумал, что в этом
маленьком эпизоде есть нечто символическое. Звезды, нацеленные
на них телескопы, и... стихи. Видимо не случайно возникли такие
ассоциации: наука и поэзия. Настоящая наука и высокая поэзия -
суть явления космические.
В галактике русской поэзии созвездия женских имен
сверкают не менее ярко, чем мужские. Особенно это заметно в
поэзии «Серебреного века». А Наталья Крандиевская -
Толстая относится именно к нему, вернее к его окончанию. Мне
думается, что повод для того чтобы ее вспомнить совсем не
обязателен. Хотя в прошлом году исполнилось 55 лет с ее смерти.
Возможно, читатель ожидает, что пора
привести биографические данные поэтессы, однако я не буду этого
делать. Кому интересно - легко найдет их
в Интернете. Я
остановлюсь только на некоторых вещах ее поэтического наследия.
Руководствуясь своими предпочтениями. А далее: Пусть о поэте
говорят его стихи.
Мне
кажется, что все, кто пробовал себя на поэтическом поприще, рано
или поздно начинают понимать очевидную истину. Для того, чтобы
получилось что-то стоящее, надо открыть читателю свою душу.
Самые потаенные её закоулки. При этом, не зная, как читатель к
этому отнесется. Задумывалась об этом и Наталья Крандиевская -
Толстая. Вот ее стихотворение «Стихи предназначены всем»
Стихи предназначены всем...
Стихи предназначены всем.
И в этом соблазны и мука.
У сердца поэта зачем
Свидетели тайного стука?
На исповедь ходим одни.
В церквах покрывают нам платом
Лицо в покаянные дни,
Чтоб брат не прельстился бы братом.
А эта бесстыдная голь
Души, ежедневно распятой!
О, как увлекательна боль,
Когда она рифмами сжата!
И каждый примерить спешит, -
С ним схожа ли боль иль не схожа,
Пока сиротливо дрожит
Души обнаженная кожа.
1915г.
Есть еще одна причина, по которой надо вспомнить
эту сравнительно малоизвестную поэтессу. В 2019 году
исполнилось, 25 января 75 лет со дня снятия блокады Ленинграда.
По этому поводу я написал небольшое стихотворение посвященное
Ольге Беггольц. Конечно, она наиболее известна, ибо была
трибуном, выступая по Ленинградскому радио в самые тяжелые дни
блокады. И это ее слова высечены на гранитных плитах
Пискаревского кладбища, где похоронено более полумиллиона
Ленинградцев.
Однако, кроме Ольги Берггольц в блокадном
городе оказались еще несколько поэтесс: Вера Инбер, Зинаида
Шишова и Татьяна Крандиеаская Толстая. Если я не ошибаюсь им
посвятил свою книгу Игорь Меренков, назвав ее «Блокадные
поэтэссы». К ним автор относит и Анну Ахматову Может быть это и
справедливо, но
«Анна Ахматова провела в блокадном городе только
первые месяцы и не стала свидетельницей страшной зимы 1941/1942,
которую она не пережила бы. В конце сентября 1941г. Ахматова на
самолете была эвакуирована из осажденного Ленинграда в Москву,
оттуда в в Ташкент, где прожила до середины 1944г.» Сама она
так оценила спасение:
“Чтоб
вас оплакать мне жизнь сохранена”.
В 1941 году Крандиевская оказалась в
блокадном Ленинграде. Не только выжила, но написала книгу
стихов, вероятно, самую страшную и самую высокую книгу блокадной
лирики.
О мужестве этой женщины написано:
«Крандиевская вместе с младшим сыном Дмитрием пережила в
осажденном врагом городе самые страшные месяцы -
как все, получая пайковые 125 граммов хлеба, хороня близких
людей… Но и в этом блокадном ужасе она сохранила высоту духа
Дмитрий Алексеевич вспоминает, как мать удержала его от желания
вытащить из мусорного ведра черствую французскую булку,
выброшенную соседом-партработником:
“Будем гордыми!”»
Игорь
Меренков.
Не могу удержаться
- иногда
задумываясь: а смог бы я так сказать своему голодному ребенку? И
не нахожу ответа.
Вот эту малость биографических данных
я привел только для того, чтобы была понятна пронзительность
блокадной лирики Крандиевской.
Иду в темноте вдоль воронок.
Прожекторы щупают небо.
Прохожие. Плачет ребенок
И просит у матери хлеба.
А мать надорвалась от ноши
И вязнет в сугробах и ямах.
«Не плачь, потерпи, мой хороший» -
И что-то бормочет о граммах.
Их лиц я во мраке не вижу,
Подслушала горе вслепую.
Но к сердцу придвинулась ближе
Осада, в которой живу я.
И еще одно стихотворений блокадной лирики. Хотя в
моем понятии блокада и лирика никак не совмещаютя. И тем ни
менее:
В осаде
Сыну моему Мите посвящаю
Недоброй славы не бегу,
Пускай порочит тот, кто хочет.
И смерть на Невском берегу
Напрасно карты мне пророчат.
Я не покину город мой,
Венчанный трауром и славой.
Здесь каждый камень мостовой -
Свидетель жизни величавой.
Здесь каждый памятник воспет
Стихом пророческим поэта,
Здесь Пушкина и Фальконета
Вдвойне бессмертен силуэт.
О память! Верным ты верна.
Твой водоем на дне колышет
Знамена, лица, имена, -
И мрамор жив, и бронза дышит.
И променять за бытие,
За тишину в глуши бесславной
Тебя, наследие мое,
Мой город великодержавный?
Нет! Это значило б предать
Себя на вечное сиротство,
За чечевицы горсть отдать
Отцовской крови первородство.
Я не осуждаю своих коллег смотрящих в звездное
небо. Каждому из них видится свое созвездие. Но для меня
символика звезд на Крымском небе напомнила именно об этом
таланте, который называют блокадной поэтессой серебряного века.
©
Ю.Юровский
Предыдущие публикации и об авторе - в РГ №6, №5, №4, №3 2019г.