ВОЗВРАТ            

 
 
Февраль 2002, №2    

                         Эксклюзивные интервью. Архив                                                                                                                                                                                                                       

            

 

                               

                                                                                                               Геннадий Меш 

                     Разговор с человеком,
                                                  который всегда за кадром

     - Словарь ударений и правописания русского языка составил Розенталь, Юрий Левитан русский язык озвучил, а вот эстафету к удовольствию и гордости многих чикагцев принял Абрам Кашпер в  радиорубрике "Почему мы так говорим" радиостанции “Новая жизнь”. Вообще, нет ли здесь заговора, уважаемый профессор?  

      -  Заговора нет, языками я занимаюсь всю свою жизнь.

Будучи отрезанным от  многих источников информации, поражает его способность давать ответ на любой вопрос с максимально подробной выкладкой, то ли дело касается английского, немецкого, французского, идиша, иврита, русского, украинского языков, исторических связей и традиций. Однако, компьютеров, завалов книг, скопления газетных вырезок и тому подобной ожидаемой атрибутики в квартире я так и не обнаружил. Все было достаточно скромно, впрочем, как и сам хозяин дома. Сразу вспомнился небезызвестный шеф гестапо Мюллер, который, по преданию, держал вне штата двух доверенных сотрудников - без модерновой техники и спец.методик, а потому особенно ценных, - этакие надежные, нешумливые, результативные работники.     

Как Вам это удается, Абрам? Какими инструментами пользуетесь, где, простите за вопрос, их складируете?

    -  Компьютером, интернетом - не пользуюсь. Когда-то в Союзе у меня были две пишущие машинки: одна портативная, с русским шрифтом, другая с немецким, гестаповская - подарок нашего командования в Германии. И вот, буквально на днях, один американский профессор, коллега, в знак признания передал мне прекрасную электрическую машинку.

     -  Вы мельком упомянули о войне. Давайте поговорим об этом  подробнее. Как прошла она для Вас лично?

-             -  Мои близкие во время оккупации были расстреляны фашистами.  Произошло это не без помощи украинских полицаев. Я же через несколько недель после окончания факультета иностранных языков и литератур Киевского университета был призван в армию рядовым бойцом-разведчиком, с 1942 года - начальник следственного отделения и переводчик разведотдела 65-й армии, которой командовал генерал Батов. Приходилось допрашивать много немецких солдат и офицеров.

            -      Как менялось настроение немцев по ходу войны?

-             -  Настроение менялось в четкой зависимости от положения на фронте. В начале войны некоторые пленные  даже не хотели с нами разговаривать. Помню один фашистский летчик хвастался нашим: вот  если бы поднялись сейчас в воздух, ох и дал бы я вам… Немецкий генерал-лейтенант фон Арним, командир 113-й пехотной дивизии, в допросе которого я принимал участие,  также безаппеляционно заявил: имейте в виду, на вопросы военного характера я отвечать не буду. Вначале держался напыщенно, делал хорошую мину при плохой игре. Во время допроса, который длился 40-45 минут, его напыщенность постепенно спала. Видно было, что он подавлен разгромом своей дивизии и поражением под Сталинградом. Вероятно, он еще не сознавал, что это поворотный пункт всей войны, начало конца.

     -  Ну а союзники немцев, их тоже было немало на Сталинградском фронте?

    - С немцами вместе воевали итальянцы, венгры и румыны. Немцы не доверяли им, ставили за их спиной заградительные отряды,  и вообще использовали как пушечное мясо. И они понимали это; взаимной любви не было, да и воевать им было не за что. Именно поэтому первый удар в Сталинградской битве был нанесен по румынским частям. И это была наша первая победа. Я допрашивал итальянцев и румын, знание романских языков мне здорово помогло.

        Передо мной письмо фронтового друга Кашпера Григория Лобанова: "Я хорошо знал Тимофея Кузьмича - нашего парламентера, с которым ты вместе ходил в логово фашистского зверя - форт Лендорф в Кенигсберге в апреле 1945 года… Я всегда рассказываю о мужестве и отваге, проявленных в том боевом эпизоде,  к которому причастен и ты, дорогой Абрам Иосифович". /См.фото/

     -  Что же произошло в Кенигсберге?

    - Это была моя обычная работа: надо было идти к немцам предлагать капитуляцию. Только не всегда они соглашались на это… В этот раз гитлеровцы сопротивлялись особенно отчаянно. Форт Лендорф был одним из наиболее укрепленных участков города, немцы были уверены, что штурмом взять их будет трудно. На переговоры пошло трое: парламентер, сопровождавший его солдат, который нес белый флаг и с помощью трубы оповещал о движении группы, и я, переводчик. Нам удалось добраться до командования форта и вручить пакет с мирными предложениями. Пакет немцы приняли, нас отпустили, вслед, к счастью, не стреляли, но сдаться отказались. Сразу же по нашему возвращению начался штурм форта. В тяжелейшем бою он был взят.

     -  Какой эпизод в работе разведки Вам особенно памятен?

    -  В 1944 году меня перевели работать в агентурное отделение разведотдела штаба 1-го Белорусского фронта. Накануне Берлинской операции к нам в плен попал один немецкий офицер в чине капитана. В ходе допроса он заявил, что ненавидит войну, давно понял, что немцы ее проиграли. Он также добавил, что хочет пойти к фюреру и рассказать правду о положении войск, помочь прекратить напрасное кровопролитие.  Это был, пожалуй, самый образованный и культурный военнопленный, которого мне пришлось встретить за все годы войны. Посовещавшись, мы выдали ему форму, документы и  выпустили за линию фронта. /См.фото/
    
Уже после капитуляции я оказался в ставке Гитлера и на допросе одного офицера, близкого к ставке, спросил: знаете ли вы такого-то и такого-то. "Да, - говорит, - знал. Незадолго до гибели фюрера он явился к нам с документами от русских. Но на предателя немецкой нации времени не захотели тратить - фюрер выругался и велел его расстрелять…"  

      -     Как ощущение фронтовой обстановки наиболее живо?

     -  Ощущение тишины. Никогда не забуду последнего дня Сталинградской битвы - 2 февраля 1943 года. Странное ощущение охватило нас: царила мертвая тишина; не слышно уже было ни стрельбы, ни гула самолетов. Только звон в ушах. Мы сразу оказались где-то позади, в глубоком тылу.

     А после войны был снова Киев. Сначала работа старшим литредактором в Гослитиздате Украины, затем преподавание в университете. Помимо обучения студентов занимался переводами. Кашпером был сделан первый перевод "Гобсека" Бальзака с французского на украинский, который вышел   отдельным изданием, затем последовали следующие.

     - Народное предание гласит: когда на приветствие казакам Богдану Хмельницкому послышалось гортанное "зд-хасте", он так и остолбенел на месте. Кстати, неподалеку от Киевского университета, отметившего себя такой печальной известностью…

      -  Это правда. После возвращения из отпуска работы для меня не нашлось, последовало увольнение из университета. Оснований для этого не было, впрочем, помимо одного, всем понятного.  

          Абрам не пал духом, подал в суд. К великому изумлению (события развивались сразу после смерти Сталина), суд второй инстанции его восстановил на работе. Затем "его ушли" уже "по собственному желанию". В это время в Киеве начало формироваться высшее военное  радиотехническое училище. И здесь Кашперу повезло… почти на целых сорок лет. Впрочем, уверен, не только ему одному.  

         Передо мной "Катехизис Преподавателя", пособие, выпущенное Министерством  Обороны СССР  в 1990 году. Составитель - доцент Киевского Высшего радиотехнического училища Противовоздушной Обороны, кандидат филологических наук А.И.Кашпер. На первой странице читаем:

       "Помни, что учение один из самых тяжелых видов труда, а умственные силы и возможности курсантов неодинаковы. Поэтому не требуй от курсантов невозможного. Важно определить, на что он способен в данный момент учебной деятельности, как развивать его умственные способности".

     -  Попробуем перефразировать это положение и приложить к ситуации, в которой мы находимся.

     -  Идеальное обучение это когда каждый занимается по индивидуальной программе, исходя из того, что он знает и на что способен. Ведь Пушкин и Лермонтов не учились в классе, в котором было сорок человек, а занимались больше индивидуально, поэтому мы получили и Пушкина и Лермонтова. Когда я работал с группой, то более способным и подготовленным слушателям  давал задания объемнее и сложнее, чем тем, кто был слабее. Это давало возможность продвигать таланты и не давить менее способных.

    - Но вот перед Вами микрофон, жестко ограниченное время и анонимная, невидимая глазу аудитория…

     -  В отличие от преподавательской деятельности, где я вижу, как доходят до людей мои слова, у меня нет обратной связи, за исключением задаваемых вопросов и некоторых высказываний. Ведя передачу в эфире, я выбираю некий средний уровень и провожу его через все вопросы, при этом я не опускаю его, а стараюсь подтягивать менее знающих к более высокой отметке.

      - Анатоль Франс говорил - искусство преподавать это прежде всего  искусство вызывать интерес, любопытство…

     -  Знаете, у меня был один сосед, немолодой человек не очень высокой грамотности. Мои передачи вызвали у него неожиданный интерес. Он приходил ко мне домой, выяснял детали, и я  заметил, что он постепенно подтягивается.     

     - Давайте поговорим об языке шире. Ведь язык это интеллект, культура, логика мышления, наконец, это характеристика самой личности.

    - Знание языка в определенной степени зависит и от  состояния в стране. Как говорили Хрущев или Брежнев это просто смех… Язык это прежде всего автоматизм, когда мы говорим как мыслим. Воспитанный человек также имеет свои автоматизированные навыки поведения: уступить женщине место, поддержать старика, помочь ребенку.

     -  Но язык подвижен и изменчив по своей природе, как и среда в которой мы живем; если это так, то здесь должен присутствовать также элемент демократизма в трактовке вопросов, тех или иных словесных реалий.

     -  Говоря об этимологических толкованиях, я всегда стараюсь дать все принятые и известные мне варианты, предоставить слушателям возможность самим сделать свой выбор. Беру за правило все положения снабжать достаточным количеством примеров.

      - Cейчас многие из нас мучаются с английским, пытаются постичь нюансы речи,  манеры поведения в новой языковой среде.

      -  Язык это сама жизнь. И вот пример, как незнание нюансов речи может привести к трагическим последствиям, хотя, в данном  случае, со счастливым концом. В декабре 1944 года гитлеровское командование поручило Отто Скорцени организовать специальные отряды войск для засылки в тыл отступавшим войскам США и Великобритании во Франции, чтобы вызвать дезорганизацию и посеять панику. Для этой цели из лагерей военнопленных были привезены английские унтер-офицеры, чтобы научить немецких диверсантов наиболее употребительным английским фразам и преподать формы обращения и поведения в британских и американских войсках. Эта операция получила кодовое название "Гриф". И вот, в январе 1945 года один из джипов с переодетыми головорезами Скорцени подъехал к американской заправочной станции и потребовал заправить машину горючим. При этом старший произнес по-английски: "Петрол, пожалуйста". "Петрол" - британский термин для горючего. Употребление этого слова "американцами" вызвало  у американских солдат сильное подозрение. Началась перестрелка. Так, благодаря языку, сорвалась коварная затея гитлеровцев.

        И еще две выдержки из "Катехизиса" Абрама Кашпера, примером которым по праву является он сам: "Старайся вызвать интерес прежде всего к себе как к преподавателю, через себя - к преподаваемому предмету". "Будь личностью и профессионалом. Пробуждай желание больше узнать. Заражай своей увлеченностью…"

        Минули годы  и  в благодарственном  письме  командования  ветерану училища я нашел такие строки: "Не одно поколение  изучает иностранный язык по учебникам, написанным Вами… Своим общительным характером Вы завоевали глубокое уважение всего коллектива вуза. Примите наши самые теплые и искренние слова благодарности за Ваш бескорыстный и честный труд… Частичка Вашего доброго сердца и прекрасной души навсегда останется с нами".

        Убежден, уровень компетенции и живая притягательность его рассказа была бы интересна не только здесь, в небольшой заокеанской  колонии, но и там, на "большой земле", со множеством профессионалов, любителей, слушателей, где русский язык, пожалуй, один из немногих подарков, розданных всем  - бесплатно и поровну… Жаль, что обладаем мы этим достоянием в очень не равной cтепени. Оно оказывается совершенно бесполезным до тех пор, пока люди сами не заставят себя овладеть им. 

        Cейчас среди нас живет достойный, по большому праву уважаемый человек, который всю жизнь был на своем посту - в армии, в мирной службе, и сейчас, уже в немолодом возрасте, приносит всем нам много пользы. В условиях оторванности от источников родной речи, поиска своей культурной идентичности, нехватки духовных ценностей он возвращает нам эти дары, сеет разумное, доброе, вечное для нас и детей наших.

                                                                                                                  ©Г.Меш

Публикация:  Г.Меш. Разговор с человеком, который всегда за кадром.                        

                                  Газета "Реклама"  №41(322). 1-7 ноября 2000г. Чикаго.    

                                              

                                    Первая публикация автора в РГ 1 2001г., об авторе см. "О Журнале"   


НАЧАЛО                                                                                                                                                                     
         ВОЗВРАТ