В моей первой статье речь шла о становлении германского военачальника, будущего фельдмаршала Третьего Рейха В.Кейтеля, который верно служил нацистскому режиму. Он пытался оправдать преступника всех времен и народов Гитлера и, вместе с тем, пытался отмежеваться от преступлений вермахта, которым он фактически руководил. Но, даже преступник столь высокого ранга, не связывает нападение на Польшу с советско-германским Договором о ненападении, документально доказывая, что план войны с Польшей и соответствующие директивы были разработаны задолго до заключения Договора с СССР 23 августа 1939 года.
      Действия СССР, оправдывали советские историки, они лишь помогли стране выиграть немногим более полутора лет для подготовки к отпору. К сожалению, за столь короткий период не все было сделано. И тем не менее какое-то время Россия все-таки получила для реформирования армии, а граница, или Восточный фронт, как его еще до Отечественной войны назвал величайший политик того времени У.Черчилль, был отодвинут почти на 300 км. Как все это происходило, со слов Кейтеля, мы расскажем в этой статье.


                                                              Польская кампания
 

    Что же Гитлер требовал от Польши? Кейтель в это напряженное время находился в Рейхсканцелярии и имел несколько бесед с фюрером. Претензии к Польше в беседе с будущим фельдмаршалом, Гитлер сформулировал следующим образом:
1.   Вольный город Данциг возвращается в состав германского рейха..
2. К нему через коридор прокладываются экстерриториальная железная дорога и экстерриториальная автострада..
3.   В состав рейха возвращаются не менее 75% земель, населенных фольксдойче.
4. Под контролем международных организаций в отторгнутых областях необходимо провести референдум о возвращении в состав рейха.
      На вопрос Гитлера по поводу этих требований Кейтель ответил: «…требования эти более чем умеренные и абсолютно справедливые».
    Польша молчала. Гитлер в очередной раз перенес день «Х» на 1 сентября 1939 года. До этого он ожидал появления полномочного представителя Польши или наделения соответствующими полномочиями польского посла Липского в Берлине. Итак, 1 сентября 1939 года был последним сроком начала операции. Если Варшава не примет ультиматум, день «Х» переноситься не будет, сообщал в своих воспоминаниях Кейтель. Далее следуют не менее интересные признания. «У нас создалось впечатление, что фюрер сам не верит в то, что говорит, - писал цитируемый автор. - До сих пор наша уверенность в возможности избежать военной конфронтации базировалась на секретном германо-советском договоре от 23 августа 1939г.: в случае объявления Германией войны Польше, Сталин выразил намерение принять участие в разделе польского государства и осуществить демаркацию областей, входящих в сферу интересов Германии и СССР, т.е. однозначно дал понять, что Советский Союз примет участие в оккупации Польши. Мы были убеждены, что, оказавшись в патовой ситуации, польское правительство никогда не решится на войну на два фронта, кроме того, мы верили, что Гитлер действительно стремится к мирному разрешению разногласий».
      Размышления подобного рода, противоречат выводам советских историков. Во-первых, «секретные» договоры были «секретом Полишинеля». О них знали в США, Англии и, безусловно, сами поляки. И в них нет и речи об объявлении Россией войны Польше, а лишь о разграничении сфер влияния. Ни слова там нет о каких-то союзнических обязательствах во взаимоотношениях Германии и СССР. От предложенных польских территорий (Люблянское воеводство и др.) Сталин категорически отказался, заметив, что не собирается создавать у себя Польскую Советскую Республику. И в Польшу он вошел тогда, когда государство рухнуло (Так принято было считать у советских историков). И к Украине и Белоруссии отошли их коренные земли, которые даже по Версальскому договору должны были остаться в их составе. Да и Вильнюс Сталин возвратил Литве. Не мог же он допустить, чтобы Германские войска оккупировали Прибалтику, украинские и белорусские территории и уперлись в государственные границы СССР.
    Подобные рассуждения гитлеровского фельдмаршала даже не стыкуются с воспоминаниями другого гитлеровского сатрапа - фон Риббентропа, который тоже перед смертью написал воспоминания «Тайная дипломатия Третьего Рейха».
      1 сентября 1939 года, сообщал Кейтель, началось планомерное наступление на восток. На рассвете авиакрылья люфтваффе нанесли удар по железнодорожным узлам, мобилизационным центрам, военным и гражданским аэродромам. Еще одна неизвестная деталь. «Официального объявления войны, - сообщил Кейтель, - не последовало - накануне Гитлер категорически отклонил наше предложение поступить сообразно законам и обычаям войны». Деликатно он, да и Риббентроп, замалчивают и о провокации в Гляйвице, учиненной нацистами, чтобы спровоцировать войну. Весьма своеобразно, сообщает автор книги «12 ступенек на эшафот…», фюрер оценил позицию Англии и Франции и объявление ими войны Германии. Он считал это вмешательством во внутренние дела Рейха. И что противостояние с Польшей не затрагивает экономических и политических интересов других держав кроме Англии и Франции.
     «Опасения военных, - говорил фюрер, - по поводу неизбежности войны на два фронта беспочвенны: связанная пактом о взаимопомощи Англия ограничит свое участие парой-тройкой демаршей на политическом уровне, поскольку не в силах противодействовать рейху ни на суше, ни на море. Франция также не готова к войне и не намерена выступить на стороне коалиции из-за британских обязательств перед поляками. Все это не больше, чем политическая демонстрация, декларация намерений, рассчитанная на обывателя, - серьезно к этому относиться нельзя, во всяком случае он никому не позволит водить себя за нос…»
     Конечно, Польская армия не могла устоять перед вермахтом. Слишком несопоставимы были силы. Но нужно отдать должное полякам. Они сражались, тогда единственные в Европе, отчаянно. После Англии - они были вторыми. Но ни Англия, ни Франция в период боевых действий не пришли на помощь полякам, хотя западная граница Германии была слабо защищена, а Англия и Франция уже провели мобилизацию и превосходили германские войска, находившиеся на западной границе Рейха, по своей мощи. Естественно, Польша рухнула. Польская кампания закончилась парадом победы в разрушенной Варшаве, куда фюрер и Кейтель вылетели из Берлина.
    Сразу же после взятия Варшавы, сообщает Кейтель, первые дивизии вермахта были переброшены на западное направление, хотя никакой необходимости в оперативном усилении Западного фронта не было: по-прежнему в предполье «Западного вала» завязывались вялотекущие бои местного значения. Весьма своеобразно оценивал политику Сталина будущий фельдмаршал. Вот что он писал: «Гитлер по дипломатическим каналам призвал Сталина к немедленным действиям и участию в походе - рейх был заинтересован в «блицкриге», поскольку мы опасались за проблемы наших границ на Западе. Сталин, напротив, стремился получить свою долю польского пирога малой кровью и сообщил, что Красная Армия сможет начать наступление не раньше, чем через три недели… Однако, когда на юге немецкие дивизии форсировали Сан и Варшава оказалась непосредственно в районе боевых действий, Сталин… нанёс удар с тыла по отступающим под немецкими ударами польским корпусам. Захватив тысячи пленных, русские вытеснили уцелевшие части поляков в Румынию…»
       И опять возвратимся к истинным целям польской кампании Красной Армии. Они были сформулированы четко и ясно: «…в целях укрепления западных рубежей и воссоединения Западной Украины и Западной Белоруссии с Украинской и Белорусской ССР». Англия и Франция, в соответствии с данными Польше гарантиями, должны были хотя бы символически объявить России войну. Но этого не произошло.

                                                Подготовка наступления на Запад

      В декабре 1939 года родился план амфибийной операции «Учение на Везере» - захват норвежских портов атакой с моря. В составе штаба оперативного руководства вермахта был сформирован еще и особый штаб, занимавшийся разработкой операции при активном участии Гитлера и главкома кригсмарине (ВМФ Германии) Редера. Следует добавить, отмечает Кейтель, что по приказу фюрера и из соображений особой секретности к оперативной разработке не привлекались ни ОКХ, ни ОКЛ. С учетом многократного превосходства британского флота (и расстояния в 2000 км. до Нарвика) операция попадала под разряд самых рискованных.
       Впервые с начала войны ОКВ осуществляло общую разработку театра военных действий для кригсмарине, люфтваффе и сухопутной армии в качестве рабочего штаба верховного главнокомандующего вермахтом; впервые функции центральной командной инстанции были возложены на штаб оперативного руководства ОКВ; впервые генеральные штабы армии и люфтваффе были отстранены от общего руководства операцией вторжения! «Само собой разумеется, что при этом флот отвечал за высадку морского десанта, подвоз снабжения и пр., а сухопутные (десантные, посадочные и пр.) войска подчинялись непосредственно ОКВ.
    Скандинавская кампания вермахта началась 9 апреля 1940 года и завершилась в кратчайшие сроки полным успехом. Гитлер получил Норвегию, Норвегия-Квислинга. По сути, весь Скандинавский полуостров был под контролем Гитлера. Швеция соблюдала благожелательный нейтралитет и добросовестно помогала Рейху рудой и оборудованием. На очереди был Западный театр военных действий - Англия и Франция.
    Следует отметить, что накануне этой операции произошел неприятный инцидент, о котором писал Кейтель: «Одним из наиболее неприятных инцидентов стала вынужденная посадка курьерского самолета люфтваффе… на территории Бельгии. Во вражеских руках оказались совершенно секретные документы и планы двух посадочно-десантных операций вермахта, которые перевозили два офицера люфтваффе». Виновные были сурово наказаны и приняты строжайшие меры для последующего сохранения секретности. Казалось бы, противники Германии должны были принять срочные меры. Но об этом Кейтель - ни слова. Ну а Гитлер назначил начало операции на 10 мая 1940 года.
      «10 мая 1940 года, - писал далее Кейтель, - в 06.00 королева Нидерландов должна была получить пространное послание имперского правительства Германии с настоятельной просьбой к Ее Величеству дать разрешение на проход немецких войск через территорию Голландии, дабы избежать ненужного кровопролития и… сохранить целостность королевства…» Но Нидерланды и другие страны уже убедились чего стоили обещания Гитлера. И Голландия, и Дания заявили о своем нейтралитете. Но для фюрера это ничего уже не значило. И для Кейтеля тоже. «Нам слишком хорошо, - писал он, - была известна цена лицемерных заявлений Голландии и Дании «о соблюдении нейтралитета». Об их двуличии свидетельствовала информация, поступавшая к нам по разным каналам… Фактически они уже давно нарушили свой нейтралитет, когда раболепно терпели систематическое нарушение воздушных границ Королевскими ВВС Великобритании.
       И 10 мая 1940 года вермахт наносит сокрушающий удар по войскам Англии и Франции. Естественно, сметая на своем пути, и Голландию и Бельгию. Командование на себя принял Гитлер. «Я счел вполне уместным, - писал в своих воспоминаниях Кейтель, - вставить в первую же сводку ОКВ от 10 мая 1940 года, фразу о том, что «фюрер возложил на себя верховное главнокомандование действующими на западном театре военных действий войсками…» Это вызвало возражение Адольфа Гитлера, который хотел остаться анонимным и не лишать своих генералов заслуженной славы… Наконец, он с большим трудом согласился».
      Не будем лукавить, Гитлер действительно руководил войсками на западном театре военных действий. Кампания длилась 43 дня. В войну вступила и Италия, которая хотела отхватить свой кусок пирога у Франции. Но итальянцы оказались для Гитлера обузой. Толку от них было мало. И, тем не менее, сильнейшая на европейском континенте французская армия потерпела поражение. И не в бою. В принципе она даже не капитулировала. Французы, за немногим исключением, просто не хотели воевать. Поэтому они пошли на перемирие с Германией. Армия, флот и авиация демобилизовались, а оружие передавалось вермахту. Горючего, захваченного у французов, немцам хватило на ведение боевых действий в России на весь 1941-й год. Более 70 дивизий было усажено на французские автомобили.
      Немцы оккупировали лишь часть Франции. Другая часть, со столицей в Виши, функционировала как самостоятельное государство. Лишь небольшая часть французских военных, возглавляемых генералом Де Голлем, создали движение «Свободная Франция» и продолжили вместе с Англией борьбу против нацистов. При этом заметим, что многие французы весьма охотно шли воевать впоследствии в Россию на стороне вермахта, пока русские не отучили их от этой дурной привычки.
      Потерпела поражение и британская экспедиционная армия. Но Гитлер допустил эвакуацию побежденных на Британские острова через Дюнкерк. При этом оружие было оставлено во Франции. Вермахт еще прирастил свою мощь за счет этой техники. Гитлер рассчитывал, что этим самым он побудит Англию к заключению мира. Но на арене тогда появился Черчилль, политик иного склада, которого провести было непросто. Да и Америка оказала Великобритании огромную помощь. И она выстояла.
      «Пока главные силы немецкого Западного фронта совершали сложнейший маневр захождения южным флангом, бельгийский король согласился на капитуляцию, а в Северной Франции, под Дюнкерком, экспедиционная армия британцев эвакуировалась морем. Разгром Великобритании, подготовленный всем ходом нашего наступления, свершился не в полной мере, хотя следы безудержного и панического бегства ведущих к северному побережью дорогах представлялись мне самой ошеломляющей картиной, которую я когда-то видел».
        Ну, а Дания, даже не вступала в боевые действия, а мгновенно капитулировала. Победа Гитлера на Западном фронте весьма встревожила Сталина. Стало окончательно понятным, что столкновения с Германией не избежать.
       Далее Кейтель сообщает не менее интересные детали. Он писал: «Вершиной моей деятельности на посту начальника ОКВ стало заключение перемирия с Францией (именно перемирие, а не капитуляция - В.Л.) в Компьенском лесу 22 июня 1940г. Требования победителей были разработаны штабом оперативного руководства накануне окончательного поражения французов, и после обращения французской стороны с предложением заключить перемирие были сформулированы в моей редакции. В остальном мы не спешили, поскольку, прежде чем перейти к переговорной стадии, фюрер стремился к достижению определенных успехов, например, к выходу к швейцарской границе… Торжественная церемония состоялась в специально привезенном вагон-салоне маршала Фоша, на том самом месте в Компьенском лесу, где в 1918 году Германия униженно молила союзников о мире. Я был преисполнен чувства глубокого удовлетворения от свершившегося за унижения Версаля возмездия, и уважения к солдатской чести побежденных, с другой…»
       Бедолага! Он и представить себе не мог, что через четыре с лишним года ему придется подписать не менее важный документ: о полной и безоговорочной капитуляции нацисткой Германии. А 19 июля 1940 года рейхстаг чествовал победителей. Многие были награждены, а главные фигуранты кампании удостоены званий генерал-фельдмаршалов. Среди них был и Вильгельм Кейтель. Он этого не ожидал. Он никогда не командовал армиями и не имел полководческих талантов. Генерал был хорошим штабистом. Вот за это Гитлер решил и его отметить, так как считал Кейтеля одним из самых преданных себе генералов. Это были первые фельдмаршалы Второй мировой войны. Впереди предстояли новые баталии, которые превзойдут все предыдущие. Об этом - в третьей статье.

                                                                                                                    © В.Люлечник
 

                          Предыдущие публикации и об авторе - в Тематическом Указателе в разделе "История"                   

НАЧАЛО                                                                                                                                                                                                                          ВОЗВРАТ