Смена
имен
-
любопытный
исторический
процесс,
наблюдение
за которым
помогает
многое
понять о
нравах в
разных
обществах.
Прежде всего,
в основе
массовых
решений о
смене имени
лежит
стремление
представителей
национального
меньшинства
или
иммигрантов
к
ассимиляции.
Основных
мотивов тут
может быть
два:
политический
или бытовой.
Политический
важен в тех
случаях,
когда
принадлежность
к
нацменьшинству
может
послужить
причиной для
дискриминации
- и
человек
меняет
фамилию,
чтобы быть
битым по
лицу, а не
по паспорту.
В
царской
России для
евреев,
отбывших 25
лет на
военной
службе в
качестве
военных
кантонистов,
одним из
бонусов при
увольнении
из армии
было право
взять себе
славянскую
фамилию.
Впрочем, тип
этой фамилии
регулировался
законодательно:
она должна
была
образовываться
от названия
какого-нибудь
члена
человеческого
тела. Отсюда
пошли на
Руси
всевозможные
Рукины и
Ногины. А
один
еврейский
дембель,
замучавшись
выбирать по
анатомическому
атласу,
принял
Соломоново
решение, и
стал просто
Членовым. В
те времена,
когда его
посетила эта
дивная идея,
слово «член»
не являлось
синонимом
хуя (вспомним
стихотворение
капитана
Лебядкина «Краса
красот
сломала член,
и интересней
вдвое стала»,
или фразу
Гоголя про «платье,
облипавшее
вокруг ее
девственных
и вместе
мощных
членов»).
Отпрыск
сообразительного
дембеля,
сионист Ефим
Членов,
покинул
Россию в
1911 году, и
никаких
проблем с
фамилией не
имел. В
нескольких
городах
Израиля есть
улица,
носящая его
имя, и
служащая
источником
неисчерпаемого
веселья для
русскоязычных
репатриантов.
Когда в 1991
году в доме
51 по этой
улице в
Тель-Авиве
сняла первый
офис
редакция
юмористического
еженедельника
«Бэседэр?»,
у них была
даже рубрика
«Кошмар на
Улице Членов».
Но когда (за
70 лет до «Бэседэра»)
на этой
улице
снимали свою
первую
тель-авивскую
квартиру
родители
Ицхака
Рабина,
ничего
смешного или
двусмысленного
в её
названии они
не находили.
Меньше
повезло тем
потомкам
военного
кантониста,
которые
остались в
России. Но
стоит
отметить,
что они это
испытание
выдержали:
ни профессор
Михаил
Анатольевич
Членов, ни
кто-либо из
его детей
фамилию
менять не
стал. В
Австро-Венгрии
в первой
половине XIX
века
затеялась
всеобщая
паспортизация
населения,
подразумевавшая,
что у
каждого
подданного
Империи
появится
фамилия (до
получения
паспортов
большинство
европейцев,
не
принадлежащих
к
аристократии,
было
известно по
отчествам в
родном селе
или по
топонимам
- в
чужом).
Состоятельным
австрийским
евреям
разрешалось
за деньги
придумать
себе «красивую»
немецкую
фамилию. Так
явились на
свет
бесчисленные
Трахтенберги,
Лилиенблюмы,
Розентали,
Блюменфельды
и Ротенберги
с
Ковальчуками.
А Коны, Каны,
Кацы, Заки,
Шацы и
Лифшицы
- из
тех, кому не
хватило
денег на
красивую
немецкую
фамилию, или
не
захотелось
онемечиваться. В
Советском
Союзе евреи
начали в
массовом
порядке
менять
фамилии
задолго до
сталинской
кампании
против
безродных
космополитов
- по
бытовой
причине,
переезжая из
моноациональных
местечек в
многонациональные
мегаполисы,
где
окружающим
было сложно
выговорить
их сложные
идишские ФИО.
Трудно не
согласиться,
что «Илья
Ильф»
запомнить
проще, чем «Ехиель-Лейб
Арнольдович
Файнзильберг»,
а «Леон
Бакст»
- чем
«Лейб-Хаим
Израилевич
Розенберг».
Но стоит
заметить,
что ни «Илья
Ильф», ни «Леон
Бакст» не
звучат как
русские
имена,
взятые ради
ассимиляции.
До 1948 года
острой нужды
скрывать
национальность
у советских
евреев не
было. Такой
же процесс
упрощения имен
ради
удобства
окружающих
мы можем
видеть в
истории
итальянского
Возрождения,
главные
деятели
которого
известны нам
не по
фамилиям, а
по кличкам:
ни «Рафаэль»,
ни «Микеланджело»,
ни «Леонардо»,
ни «Донателло»,
ни «Джотто»,
ни «Тициан»,
ни «Джорджоне»,
ни «Караваджо»,
ни «Каналетто»
фамилией не
является.
При том, что
у каждого из
перечисленных
была своя
фамилия, и
вполне себе
произносимая
по-итальянски,
просто
кличка по
сей день
кажется
удобней.
Единственное
тут, пожалуй,
исключение
-
хорват
Андрия
Медулич,
которого
переименовали
в Скьявоне (Славянин)
из-за
непроизносимости
исходного
имени. В
Испании
похожая
история была
с Эль Греко.
Но клички «Славянин»
и «Грек»
прозрачно
намекают,
что никаких
целей
этнической
мимикрии тут
не ставилось. После
кампании
против
безродных
космополитов
(вроде бы
завершившейся
со смертью
Сталина) в
СССР
установился
режим
государственного
антисемитизма,
так что
замена
еврейских
фамилий на
славянские
стала
осознанной
необходимостью
для желающих
сделать
советскую
карьеру, или
просто
поступить в
вуз. В
девятом
классе со
мной учились
Яна Кульман
и Наташа
Вайнтрауб,
но в списке
выпускников
1983 года
таких
фамилий нет.
За время
каникул
перед 10
классом обе
барышни, не
сговариваясь,
обрели
славянские
фамилии.
Самое
смешное, что
Яна, которую
я до смены
фамилии
вообще не
воспринимал
как еврейку
(мало ли на
свете
германских
языков),
избрала себе
в точности
ту же
фамилию,
которую 30
лет спустя
дочь Путина
использовала
для сокрытия
царских
кровей. Впрочем,
пора
вернуться к
теме
ивритизации,
с которой
начался наш
рассказ.
В
Израиле
любому
репатрианту
при первом
оформлении
удостоверения
личности
предлагается
бесплатная
возможность
ивритизировать
имя. Любой
Лев может
стать Арье,
любой
Виталий
-
Хаимом. МВД
Израиля в
этот процесс
не
вмешивается
и никаких
указаний не
дает.
Мой кузен
Артём
Телегин в
свое
время стал «Том
Харли
Дэвидсон», и
никого не
смутило, что
Harley
Davidson
- не
вполне
израильская
марка
мотоцикла, а
имени Том в
иврите нет. Во
времена
британского
мандата и в
последующую
эпоху
Бен-Гуриона,
ивритизация
имён была
императивным
требованием
сионизма.
Она в те
времена
рассматривалась
как
символический
жест отказа
от наследия
Диаспоры и
выбора
нового
исторического
пути.
Большинство
фамилий
зубров
израильской
политики
-
ивритизированные
псевдонимы:
Бен-Гурион
когда-то
родился
Грюном,
Шарон
-
Шайнерманом,
Перес
-
Перским,
Шамир
-
Езерницким,
Рабин
-
Рабичевым,
Голда Меир
-
урождённая
Мабович и
Меерсон по
мужу, а
Менахема
Бегина в
детстве
звали
Мечислав
Вольфович
Бегун.
Биньямин
Нетаниягу
хоть и не
менял
фамилии, но
лишь потому,
что это
успел
сделать его
покойный
отец,
Бенцион
Натанович
Миликовский.
По той же
причине обошелся
без смены
фамилии
политик
Рехавам
Зеэви: с
этим
вопросом еще
до его
рождения
разобрался
его отец,
урожденный
Соломон
Волкович. Эта
традиция
сошла на нет
вместе с
израильским
социализмом.
Сегодня в
Израиле ни
для работы
на
государственном
радио и ТВ,
ни для
занятий
политикой
отказываться
от
ашкеназского
имени и
фамилии не
требуется.
Однако
бытовые
соображения
произносимости
никуда не
делись. В
Израиле они
усугубляются
спецификой
ивритского
письма без
гласных.
Самая
обычная
нездешняя
фамилия
после записи
на иврите
начинает
прочитываться
весьма
причудливо.
Моего
армейского
сослуживца
Соловьева
командиры
называли «Солобаев»,
а один
прапорщик
прочел
его фамилию
как «Соло-Бэйб».
Табличку на
двери
квартиры
Миши
Генделева
почтальоны
читали как «Гандлоб».
Арсена
Ревазова
носители
иврита не
раз
именовали «Рав
Зуб» («Большой
Член»), а
фамилию
Евгения
Серафимовича
Финкеля
легко
прочесть как
«Пин Каль»
(«Лёгкий Хуй»).
Казалось бы,
в моей
фамилии
трудно
что-нибудь
перепутать,
если для ее
записи
использовано
пять букв,
но больше 20
лет назад я
бросил
объяснять
курьерам и
чиновникам,
что она не
читается «Нусик»… Пора,
однако,
вернуться к
Гейзелю и
объяснить,
наконец,
почему
Владимиры в
Израиле
поголовно
становятся
Зеэвами (что
на иврите
означает «Волк»).
Как «Виталий»
и «Вивьен»
превращаются
в «Хаима», «Лев»
- в «Арье»,
а «Медведев»
- в «Дова»,
понятно: это
все
дословные
переводы
смысла имён
на иврит.
Как «Антоны»
становятся «Амнонами»
или «Натанами»,
а «Миша»
превращается
в «Моше»
-
тоже
очевидно:
тут чисто
фонетическое
созвучие.
Однако имя «Владимир»
не означает
«Волк» и не
звучит
похоже на «Зеэв».
А поскреби
любого
родившегося
в СССР
израильтянина
с именем
Зеэв
- и в
метрике его
прочтешь
«Владимир».
Ларчик тут
открывается
достаточно
просто.
Традицию
переименовываться
из «Владимира»
в «Зеэва» ввел
классик
сионизма
Жаботинский.
Последующие
поколения
Владимиров
просто
следуют в
этом вопросе
его примеру,
ставшему
традицией.
При чем
же здесь
волк,
спросите вы.
А при том,
что в
российской
черте
оседлости
евреи своих
детей «Владимирами»
не называли.
Это имя
мальчики
потом брали
себе сами
для простоты
общения с
русскоговорящими
сверстниками,
а в метрике
все они (и
Жаботинский,
и отец его
последователя
Бегина, и
отец
Жириновского)
значились
Вольфами.
Соответственно,
Жаботинский,
хоть и
печатался на
русском
языке под
именем «Владимир»,
в итоге
ивритизировал
не
славянское
имя
крестителя
Руси, а свое
изначальное
идишское имя
«Вольф»,
которое как
раз и
означает «волк».
Смена имен - любопытный исторический процесс, наблюдение за которым помогает многое понять о нравах в разных обществах.
Прежде всего, в основе массовых решений о смене имени лежит стремление представителей национального меньшинства или иммигрантов к ассимиляции. Основных мотивов тут может быть два: политический или бытовой. Политический важен в тех случаях, когда принадлежность к нацменьшинству может послужить причиной для дискриминации - и человек меняет фамилию, чтобы быть битым по лицу, а не по паспорту.
В царской России для евреев, отбывших 25 лет на военной службе в качестве военных кантонистов, одним из бонусов при увольнении из армии было право взять себе славянскую фамилию. Впрочем, тип этой фамилии регулировался законодательно: она должна была образовываться от названия какого-нибудь члена человеческого тела. Отсюда пошли на Руси всевозможные Рукины и Ногины. А один еврейский дембель, замучавшись выбирать по анатомическому атласу, принял Соломоново решение, и стал просто Членовым. В те времена, когда его посетила эта дивная идея, слово «член» не являлось синонимом хуя (вспомним стихотворение капитана Лебядкина «Краса красот сломала член, и интересней вдвое стала», или фразу Гоголя про «платье, облипавшее вокруг ее девственных и вместе мощных членов»).
Отпрыск сообразительного дембеля, сионист Ефим Членов, покинул Россию в 1911 году, и никаких проблем с фамилией не имел. В нескольких городах Израиля есть улица, носящая его имя, и служащая источником неисчерпаемого веселья для русскоязычных репатриантов. Когда в 1991 году в доме 51 по этой улице в Тель-Авиве сняла первый офис редакция юмористического еженедельника «Бэседэр?», у них была даже рубрика «Кошмар на Улице Членов». Но когда (за 70 лет до «Бэседэра») на этой улице снимали свою первую тель-авивскую квартиру родители Ицхака Рабина, ничего смешного или двусмысленного в её названии они не находили.
Меньше повезло тем потомкам военного кантониста, которые остались в России. Но стоит отметить, что они это испытание выдержали: ни профессор Михаил Анатольевич Членов, ни кто-либо из его детей фамилию менять не стал.
В Австро-Венгрии в первой половине XIX века затеялась всеобщая паспортизация населения, подразумевавшая, что у каждого подданного Империи появится фамилия (до получения паспортов большинство европейцев, не принадлежащих к аристократии, было известно по отчествам в родном селе или по топонимам - в чужом). Состоятельным австрийским евреям разрешалось за деньги придумать себе «красивую» немецкую фамилию. Так явились на свет бесчисленные Трахтенберги, Лилиенблюмы, Розентали, Блюменфельды и Ротенберги с Ковальчуками. А Коны, Каны, Кацы, Заки, Шацы и Лифшицы - из тех, кому не хватило денег на красивую немецкую фамилию, или не захотелось онемечиваться.
В Советском Союзе евреи начали в массовом порядке менять фамилии задолго до сталинской кампании против безродных космополитов - по бытовой причине, переезжая из моноациональных местечек в многонациональные мегаполисы, где окружающим было сложно выговорить их сложные идишские ФИО. Трудно не согласиться, что «Илья Ильф» запомнить проще, чем «Ехиель-Лейб Арнольдович Файнзильберг», а «Леон Бакст» - чем «Лейб-Хаим Израилевич Розенберг». Но стоит заметить, что ни «Илья Ильф», ни «Леон Бакст» не звучат как русские имена, взятые ради ассимиляции. До 1948 года острой нужды скрывать национальность у советских евреев не было.
Такой же процесс упрощения имен ради удобства окружающих мы можем видеть в истории итальянского Возрождения, главные деятели которого известны нам не по фамилиям, а по кличкам: ни «Рафаэль», ни «Микеланджело», ни «Леонардо», ни «Донателло», ни «Джотто», ни «Тициан», ни «Джорджоне», ни «Караваджо», ни «Каналетто» фамилией не является. При том, что у каждого из перечисленных была своя фамилия, и вполне себе произносимая по-итальянски, просто кличка по сей день кажется удобней. Единственное тут, пожалуй, исключение - хорват Андрия Медулич, которого переименовали в Скьявоне (Славянин) из-за непроизносимости исходного имени. В Испании похожая история была с Эль Греко. Но клички «Славянин» и «Грек» прозрачно намекают, что никаких целей этнической мимикрии тут не ставилось.
После кампании против безродных космополитов (вроде бы завершившейся со смертью Сталина) в СССР установился режим государственного антисемитизма, так что замена еврейских фамилий на славянские стала осознанной необходимостью для желающих сделать советскую карьеру, или просто поступить в вуз. В девятом классе со мной учились Яна Кульман и Наташа Вайнтрауб, но в списке выпускников 1983 года таких фамилий нет. За время каникул перед 10 классом обе барышни, не сговариваясь, обрели славянские фамилии. Самое смешное, что Яна, которую я до смены фамилии вообще не воспринимал как еврейку (мало ли на свете германских языков), избрала себе в точности ту же фамилию, которую 30 лет спустя дочь Путина использовала для сокрытия царских кровей.
Впрочем, пора вернуться к теме ивритизации, с которой начался наш рассказ.
В Израиле любому репатрианту при первом оформлении удостоверения личности предлагается бесплатная возможность ивритизировать имя. Любой Лев может стать Арье, любой Виталий - Хаимом. МВД Израиля в этот процесс не вмешивается и никаких указаний не дает. Мой кузен Артём Телегин в свое время стал «Том Харли Дэвидсон», и никого не смутило, что Harley Davidson - не вполне израильская марка мотоцикла, а имени Том в иврите нет.
Во времена британского мандата и в последующую эпоху Бен-Гуриона, ивритизация имён была императивным требованием сионизма. Она в те времена рассматривалась как символический жест отказа от наследия Диаспоры и выбора нового исторического пути. Большинство фамилий зубров израильской политики - ивритизированные псевдонимы: Бен-Гурион когда-то родился Грюном, Шарон - Шайнерманом, Перес - Перским, Шамир - Езерницким, Рабин - Рабичевым, Голда Меир - урождённая Мабович и Меерсон по мужу, а Менахема Бегина в детстве звали Мечислав Вольфович Бегун. Биньямин Нетаниягу хоть и не менял фамилии, но лишь потому, что это успел сделать его покойный отец, Бенцион Натанович Миликовский. По той же причине обошелся без смены фамилии политик Рехавам Зеэви: с этим вопросом еще до его рождения разобрался его отец, урожденный Соломон Волкович.
Эта традиция сошла на нет вместе с израильским социализмом. Сегодня в Израиле ни для работы на государственном радио и ТВ, ни для занятий политикой отказываться от ашкеназского имени и фамилии не требуется. Однако бытовые соображения произносимости никуда не делись. В Израиле они усугубляются спецификой ивритского письма без гласных. Самая обычная нездешняя фамилия после записи на иврите начинает прочитываться весьма причудливо. Моего армейского сослуживца Соловьева командиры называли «Солобаев», а один прапорщик прочел его фамилию как «Соло-Бэйб». Табличку на двери квартиры Миши Генделева почтальоны читали как «Гандлоб». Арсена Ревазова носители иврита не раз именовали «Рав Зуб» («Большой Член»), а фамилию Евгения Серафимовича Финкеля легко прочесть как «Пин Каль» («Лёгкий Хуй»). Казалось бы, в моей фамилии трудно что-нибудь перепутать, если для ее записи использовано пять букв, но больше 20 лет назад я бросил объяснять курьерам и чиновникам, что она не читается «Нусик»…
Пора, однако, вернуться к Гейзелю и объяснить, наконец, почему Владимиры в Израиле поголовно становятся Зеэвами (что на иврите означает «Волк»). Как «Виталий» и «Вивьен» превращаются в «Хаима», «Лев» - в «Арье», а «Медведев» - в «Дова», понятно: это все дословные переводы смысла имён на иврит. Как «Антоны» становятся «Амнонами» или «Натанами», а «Миша» превращается в «Моше» - тоже очевидно: тут чисто фонетическое созвучие. Однако имя «Владимир» не означает «Волк» и не звучит похоже на «Зеэв». А поскреби любого родившегося в СССР израильтянина с именем Зеэв - и в метрике его прочтешь «Владимир».
Ларчик тут открывается достаточно просто. Традицию переименовываться из «Владимира» в «Зеэва» ввел классик сионизма Жаботинский. Последующие поколения Владимиров просто следуют в этом вопросе его примеру, ставшему традицией. При чем же здесь волк, спросите вы. А при том, что в российской черте оседлости евреи своих детей «Владимирами» не называли. Это имя мальчики потом брали себе сами для простоты общения с русскоговорящими сверстниками, а в метрике все они (и Жаботинский, и отец его последователя Бегина, и отец Жириновского) значились Вольфами. Соответственно, Жаботинский, хоть и печатался на русском языке под именем «Владимир», в итоге ивритизировал не славянское имя крестителя Руси, а свое изначальное идишское имя «Вольф», которое как раз и означает «волк».
© А.Носик