СЧАСТЛИВЫЙ ВЫБОР
Ольга Викторовна вот уже несколько дней пребывала в своем номере
в «Ренессансе». Конечно, сия гостиница была нечета петербуржской
или московской, хотя впрочем, и недурна.
Александр Серафимович велел заложить коляску, дабы отвезти
своего гостя во Владимир. В городе Сергей Львович, следуя совету
Соболева, остановился в гостинице «Ренессанс». Он был настолько
измотан дорогой и впечатлениями, что упал прямо на кровать, не
снимая ботинок.
Сергей Львович вошел в кабинет господина Боголюбского. Перед ним
за огромным столом, заваленным бумагами сидел лысоватый полный
мужчина в пенсне.
* * *
Господин Завьялов несколько повеселел и, покручивая ус, сел в
коляску. Проезжая мимо цветочного магазина, он велел
остановиться. Войдя в него, Сергей Львович попал в царство
экзотики. Мало того, что в магазине на витрине были выставлены
привычные для русского человека: розы, гвоздики, тюльпаны,
фиалки и еще множество всего, видимо выращенного в местных
оранжереях, так вдобавок ко всему, он увидел такие цветы,
названия которых и вовсе не знал. Например: герберы, каллы,
стрелиции, молюцеллы… и так далее.
* * *
По прибытии в «Ренессанс» Завьялов направился к себе в номер,
поставил букет в вазу, переоделся и попытался обдумать
дальнейший план действий.
* * *
Ровно в семь вечера Сергей Львович, в отличном темно-коричневом
костюме, с набриолиненными волосами по последней парижской моде,
благоухая отличным дорогим одеколоном, стоял перед дверью Ольги
Викторовны, держа в одной руке «Каприз Афродиты», в другой -
бутылку Совиньон Блан.
- Я имею честь видеть господина Соболева? - уточнил пристав.
Александр Серафимович несколько растерялся:
- Да, а в чем собственно дело?
- К вам сударь - никаких претензий со стороны закона. А вот к
вашему гостю… - пристав повернулся к майору Завьялову. -
Позвольте уточнить ваше имя отчество, фамилию, род занятий.
Майор удивился, но все же сказал:
- Я - Сергей Львович Завьялов. Служу в чине майора в
артиллерийском полку, расквартированном под Суздалью. Чем могу
служить?
Пристав извлек из кожаной сумки пакет, тот был не запечатан,
достал из него некий документ и спросил:
- Где я могу присесть? И если возможно, велите принести мне перо
и чернила.
У господина Соболева возникло неприятное чувство, но делать
нечего: судебного пристава из дома не выгонишь.
Он приказал лакею принести письменный прибор. Пристав,
расположившись прямо в гостиной за столом, вписал что-то в
казенную бумагу, потряс ею, дабы просушить чернила и сказал:
- Вот теперь все. Ну-с, господин Завьялов, - пристав протянул
ему бумагу, - стало быть, сей документ - для вас.
Майор, буквально ошарашенный, взял письмо, из которого понял,
что его вызывают на беседу к некоему господину Боголюбскому по
причине того, что он нанес тяжкие телесные повреждения Его
Сиятельству графу Ремизову.
Сергей Львович негодовал:
- Что за бред! Какие тяжкие повреждения! Это все вздор!
- Это вы, сударь, расскажите господину Боголюбскому, а мое дело
передать вам бумагу. Вот распишитесь в получении, - пристав
достал из сумки блокнот, открыв в нужном месте. - Не забудьте
поставить дату и время…
Сергей Львович прокрутил в памяти события последних дней и
пришел к выводу, что о казусе, происшедшем в поезде, мог
сообщить только мистер Треверс.
«Ну, англичанин - сукин сын. Здесь тебе - не Англия!!!» -
мысленно воскликнул майор, лихорадочно соображая, что же делать
дальше.
Женщина изнывала от тревоги: как там Николенька, ее обожаемый
сыночек? - не натворил ди чего? - не заболел ли?
Горничная Даша постоянно успокаивала барыню:
- Не извольте беспокоиться, Ваше Сиятельство. Кабы чего
случилось, примчался бы Анисим на лошадях. Вы же знаете, что он
- исправный кучер и ваша кузина ему доверяет, ведь он почитай,
как пятнадцать лет - у нее в услужении.
- Да, Даша ты права. Но все равно сердце щемит. И потом я так
быстро уехала, что не взяла с собой прислугу, - сокрушалась
графиня.
- А как же я, Ваше Сиятельство? Я справлюсь, не извольте
беспокоиться. Да и потом вы же собираетесь пробыть в городе
недолго.
- Да, неделю не больше. Как только отправлю в тюрьму мерзавца,
который посмел избить моего Николеньку.
Но в душе Ольга Викторовна сокрушалась оттого, что приехала с
одной только горничной: ей хотелось подольше побыть во Владимире,
ведь с эти городом у нее были связаны самые теплые воспоминания.
Вечером она подумала: а не сходить ли ей в ресторан? - отужинать,
да и цыган послушать, все лучше, чем сидеть в номере - от скуки
не знаешь, куда себя деть. Графиня давно никуда не выходила, два
года прошло со смерти любимого мужа, но вот теперь она
чувствовала потребность хоть в каком-нибудь развлечении.
Она надела строгое черное платье, отделанное крупным жемчугом,
Даша причесала ее и украсила волосы небольшим белым страусиным
пером. Графиня спустилась в ресторан.
Метрдотель, завидев знатную гостью, тотчас подскочил к ней:
- Ах, Ваше Сиятельство, благодарю, что почтили своим
присутствием наше скромное заведение. Я выберу для вас самый
лучший столик, где никто не причинит вам беспокойства.
Графиня милостиво улыбнулась и позволила проводить себя и
усадить за столик, стоявший в очень укромном месте, окруженный
экзотическими растениями, бурно растущими в огромных кадках. К
ней сразу же подошел халдей.
- Что желаете, сударыня? - поинтересовался он.
Графиня изучила меню и сделала заказ, в том числе и французское
шампанское «Мадам Клико», его она предпочитала другим напиткам.
Нежный тертый миндаль, присутствующий в этом игристом вине
придавал ему неподражаемый вкус.
Примерно через полчаса, он ощутил острое желание выпить, причем
изрядно, можно и до беспамятства. Переодевшись в приличный
костюм, Завьялов спустился в ресторан, посчитав, что напиваться
в одиночестве, да еще и на ночь глядя - моветон.
Свободных столиков почти не было. Владимир, хоть и
провинциальный город, отличался весьма оживленной «светской»
жизнью, если таковой ее можно назвать. Из аристократии не многие
посещали рестораны, предпочитая их домашним приемам и балам, а «Ренессанс»
пользовался особенной популярностью у купечества. Причем
купечества очень состоятельного, ворочавшего сотнями тысяч
рублей, а может быть и миллионами.
И в этот славный вечер шумная компания купцов пришла в «Ренессанс»
обмыть выгодную сделку. Когда господин Завьялов расположился за
столиком, то купцы уже изрядно выпили и пребывали навеселе.
Сергей Львович сделал заказ, не забыв и штоф водки. В это время
на сцену вышла цыганка и затянула заунывный романс о несчастно
любви. Купцы возмутились: фу ты, нуты! - это еще чего? -
веселиться, значит веселиться, причем всем и каждому!!!
Что говорить, увы, но купечество не всегда отличалось
воспитанием, хоть и совершало многотысячные сделки.
Метрдотель почти не обращал внимания на купцов, по опыту он знал:
побалагурят, напьются дорогих вин, мешая их с водкой, к цыганкам
пристанут, деньгами будут сорить почем зря, да и разойдутся
потом.
Поэтому с этот вечер в ресторане происходило все как обычно. За
исключением одного…
Метрдотель никак не учел появления графини, женщины обаятельной,
красивой и утонченной. Хоть она и расположилась достаточно
далеко от подгулявшего купечества, которое просто не могло не
обратить внимания на красавицу, пусть и уже в летах.
Один из купцов, руки которого были украшены перстнями со
всевозможными драгоценными каменьями, чем он был весьма горд,
подозвал халдея и попросил отправить зеленоглазой Богине бутылку
«Мадам Клико» и корзинку со всевозможными фруктами.
Халдей растерялся, но купец извлек из портмоне ассигнацию весьма
крупного достоинства, в три раза превосходящую стоимость
предполагаемого знака внимания. И, безусловно, халдей в точности
выполнил желание купца.
Он поставил на поднос охлажденную бутылку «Клико», небольшую
корзинку с фруктами и направился прямо к столику Ольги
Викторовны.
- Сударыня, - начал халдей, - некий господин просил передать вам
это угощение. Не сочтите за дерзость, - он поставил поднос на
столик.
- Зачем все это? - удивилась графиня. - Я не понимаю подобных
комплиментов. Унесите обратно.
Халдей повиновался. Он подошел к купцу и сказал:
- Увы, но дама отказалась принять знак внимания.
Купец не на шутку обиделся.
- Отчего же? Кто она такая?
Халдей нагнулся почти к уху купца и произнес:
- Графиня, вдова самого Ремизова.
- О!!! - воскликнул купец, ощущая прилив азарта: такая знатная
дама, да еще и свободна, а у него жена умерла вот уже как
полгода назад!
- Вот тебе еще, - купец извлек еще одну ассигнацию, - отнеси ей
все обратно и скажи, что я сражен ее красотой наповал.
- Но, но… - попытался возразить халдей, прекрасно понимая, что
такое обращение - не для графини.
Несчастный, предвидя самый дурной исход событий, снова
отправился к столику Ольги Викторовны.
В это время майор Завьялов пропустил рюмочку водки и хорошо
закусил ее охлажденной севрюгой. Он прекрасно видел сцену,
разыгравшуюся между назойливым наглым купцом и зеленоглазой
красавицей, в которой он узнал, ту самую даму с перрона. Волна
восторга охватила Сергея Львовича, а водка придала ему
непринужденности и некоторой легкой развязности. Он прекрасно
понимал, что сейчас дама возмутиться окончательно, потребует
метрдотеля, и…скандал не минуем.
Поэтому он встал и прямиком направился к прекрасной незнакомке.
- Любезный, - обратился он к халдею. - Насколько я владею данной
ситуацией, дама не желает принимать сии подношения, ибо они в
высшей степени оскорбительны для нее.
Ольга Викторовна слегка растерялась, но быстро взяла себя в руки.
- Простите, сударь, не имею чести вас знать…
- Это поправимо, сударыня. Я - Сергей Львович Завьялов, служу в
чине майора в артиллерийских войсках. Во Владимире - проездом по
делам.
- О! - воскликнула дама. - Я должна была сразу же догадаться по
вашей выправке, что вы - человек военный.
Завьялов поклонился.
- Поди прочь, - приказал он халдею и тот мгновенно ретировался.
- Присаживайтесь сударь, вы - мой спаситель. Я - Ольга
Викторовна Морозова, - графиня умышленно назвалась своей
девичьей фамилией, ибо фамилия ее покойного мужа была уж слишком
известна. - Хотела немного развеяться, послушать пение цыган и
видите, как все вышло.
- Да, несколько неприлично…
- согласился Завьялов. - Прости те
меня за дерзость, вы - одна? - и тотчас смутился своего вопроса.
- О! Простите меня…
Графиня улыбнулась.
- Не смущайтесь, майор. Я - вдова.
- Весьма сожалею, примите мои искренние соболезнования.
Дама кивнула.
- Благодарю вас, это произошло два года назад. Можно сказать, я
впервые вышла развлечься…
- Вы так любили своего супруга?! - с искренним восторгом
воскликнул Завьялов и осекся. - Умоляю, простите: опять я говорю
что-то не то…
Графиня рассмеялась.
- Вы очень искренне и открыты, Сергей Львович. Я отвечу на ваш
вопрос, он ничуть не смутил меня: я действительно очень любила
своего мужа, мы прожили в браке почти двенадцать лет.
- Но вы так молоды! - снова воскликнул майор.
- Меня очень рано выдали замуж, мне едва исполнилось шестнадцать
лет. Муж же был старше - почти на двадцать. Но, не смотря на это,
мой брак был счастливым. Увы, постоянные волнения, связанные с
государственными делами, подорвали его сердце. Я устала, и хочу
удалиться в свой номер.
- Я провожу вас, так будет лучше. Вы не будите против? - проявил
инициативу Завьялов.
- С удовольствием.
Глава 9
Почти всю ночь зеленоглазая красавица снилась Сергею Львовичу,
причем в весьма откровенном виде: то обнаженной, а то и вовсе
принимающей соблазнительные позы. На утро майор проснулся
совершенно разбитым и острым желанием застрелить кого-нибудь на
дуэли: увы, ему надо было отправляться к господину Боголюбскому.
И он, разумеется, не ждал он этой встречи ничего хорошего.
Ольга Викторовна также была взбудоражена встречей с господином
Завьяловым. Он показался графине человеком весьма достойным,
воспитанным и даже красивым. Невольно она задумалась, что пора
устроить свою личную жизнь, ведь не может же она жить вечной
вдовой, да и сыну нужна мужская рука.
В то время как майор отправился к господину Боголюбскому по
указанному адресу, графиня раздумывала, как бы в рамках приличия
отблагодарить майора за свое спасение от назойливого купца:
может пригласить его на ужин? - а прилично ли это будет
выглядеть? - женщина, сама приглашает…
Немного поразмыслив, Ольга Викторовна решила, что в этом не
будет ничего дурного, тем более, что она представилась своей
девичьей фамилией, хотя, она понимала, что у портье
зарегистрировалась как графиня Ремизова.
Женщина пребывала совершенно в растрепанных чувствах, она
сознавала, что Сергей Львович ей нравится, и даже более, чем
следовало бы.
* * *
- Простите, сударь, - обратился к нему визитер, - могу ли я
видеть господина Боголюбского?
- Конечно, я перед вами, присаживайтесь. По какому делу?
Завьялов протянул чиновнику казенную бумагу.
- О-о-о! - Протянул Боголюбский. - Батенька, плохи ваши дела.
Графиня была у меня лично и требовала самой жестокой расправы
над вами. Что же мы будем делать?
Боголюбский неприятно и двусмысленно воззрился на майора. Тот в
свою очередь прекрасно понял, что имеет в виду чиновник: как
всегда денег, дабы замять сей инцидент. Но Сергей Львович не
собирался расставаться с ассигнациями, полученными за честную
безупречную службу.
- Думаю, вам следует разобраться, - предложил он.
- Хе-хе! В чем, голубчик? Вы же видите: здесь черным по белому
написано, что есть свидетель вашего проступка.
- Позвольте полюбопытствовать: и кто же он?
Боголюбский удивленно вскинул брови.
- Ну, хорошо. Я вам скажу. В конце концов, по закону, вы имеете
право знать его имя.
- Он порылся в ворохе папок, возвышающихся
на столе, словно Пизанская башня, готовой рухнуть в любую минуту,
и извлек нужную. - Вот… сейчас, - он открыл папку и достал некую
бумагу. - Свидетеля сего зовут Адам Треверс, он гувернер Его
Сиятельства юного графа Ремизова. Этого вполне достаточно, дабы
возбудить дело в суде за неуважение к его особе и нанесение
телесных повреждений. Э-э-э… тянет так…
- Рублей на пятьсот, - закончил фразу майор.
Чиновник усмехнулся.
- А может и более…
Сергей Львович достал из кармана письмо и протянул его
Боголюбскому.
- Вот прочтите.
- Что это? - удивился тот.
- Признание вашего свидетеля.
Чиновник округлил глаза, но взял письмо и начал внимательно его
читать.
Сергей Львович внимательно смотрел на него и получал несказанное
удовольствие.
- Э-э-э… Это как же? Теперь мистер Треверс не служит у Ее
Сиятельства? - удивился Боголюбский. - И он пишет, что юный граф
проявил по отношению к вам неуважение. Ничего не понимаю... Что
же я скажу графине?
- Да, что хотите! Лучше всего правду, что ее отпрыск - наглец,
которого свет не видывал.
- Вы не понимаете, что говорите! Это будет стоить мне места! У
Ее Сиятельства связи в самом Петербурге, - распылялся чиновник.
- Да, Бог с ними, со связями. Чай до Петербурга далеко. Давайте
решим сие дело полюбовно, - предложил Завьялов.
- Это простите: как?
- Я так поминаю, что заседания суда не избежать.
- Да, вы совершенно правы.
- Так вот, вы пригласите на него мистера Треверса, и он
подтвердит, что я говорю правду. Он пребывает в имении Вересово,
у жены.
Чиновник и вовсе растерялся.
- Вы губите меня!
- И что прикажите мне сделать: сесть в тюрьму ради того, чтобы
Ее Сиятельство госпожа Ремизова осталась довольной? Ни за что!!!
Выкручивайтесь теперь сами, как хотите.
Сергей Львович вышел из кабинета довольный собой, оставив
господина Боголюбского в полном смятении и растерянности.
К Сергею Львовичу подошла миловидная женщина.
- Что желаете, сударь?
- Я…я…я, - растерялся майор. - Хотел бы купить необычный букет…
- О, это легко! В наших оранжереях произрастают очень необычные
и красивые цветы. Я подберу вам. Скажите, если не секрет:
примерный возраст вашей дамы.
- Думаю, лет тридцать…
- А еще вы можете что-нибудь сказать о ней? Поверьте, я
спрашиваю вовсе не из любопытства, а дабы помочь вам произвести
впечатление на даму.
- Она - богатая женщина и вдова…
- О! - воскликнула цветочница. - Тогда вам надо купить «Каприз
Афродиты»! Это наверняка ей понравится.
Женщина выбрала один из многочисленных букетов, стоявших на
прилавке.
- Вы думаете? - засомневался Сергей Львович, но по виду букет
был действительно хорош.
- Конечно, вот смотрите: это антуриум, это орхидея, это
папоротник, - цветочница указывала пальчиком на цветы, называя
их, - это монстера, протея и ваксфлауэн.
У майора голова закружилась от такого изобилия экзотики и
названий, которые просто нельзя воспроизвести.
-
Хорошо, только упакуйте красиво с ленточкой…
Воспоминания об Ольге Викторовне, волновали его воображение. «Она
красива, молода, богата… Что я - для нее? Всего лишь случайный
знакомый… Как я приду к ней с цветами? Она прогонит меня… А
может быть, и - нет? Я в растерянности, никогда еще я так не
терялся перед женщиной. Да, но какой женщиной!!!»
В это время графиня размышляла, сидя около зеркала, Даша ловко
управлялась с ее локонами. «Этот Сергей Львович мне нравится… Ах,
это невозможно… Но почему же? Я - вдова, как уже два года. Что в
этом дурного? Но как Николенька воспримет эту новость?
Ведь он
так любил отца? Что же делать? В случае чего велю Даше молчать,
а там как Бог даст. Не могу же похоронить себя раньше времени!?»
Когда последний локон был прибран, Ольга Викторовна, сказала:
- Даша, подай мне письменный прибор.
Она быстро написала:
«Сударь, я хотела бы еще раз поблагодарить вас за вчерашнюю
услугу. И была бы очень рада отужинать с вами сегодня вечером в
моем номере часов в семь вечера…»
Буквально через пять минут Даша уже стучалась в номер Завьялова.
Он сам отворил ей дверь, ибо не располагал прислугой и привык
делать все сам.
- Сударь, простите меня за беспокойство, - произнесла горничная.
- Моя хозяйка велела передать вам эту записку…
Сергей Львович был явно удивлен, но тотчас выхватил записку из
рук горничной, не удержался и сразу же прочитал.
- О! Передайте Ольге Викторовне - это честь для меня! Я
непременно буду в указанное время.
Как только Даша удалилась, Сергей Львович смог едва взять себя в
руки, он чувствовал, что он весь трепещет от желания видеть
госпожу Морозову. Он немедленно оделся, решив отправиться в
винную лавку, дабы купить приличного вина для ужина: он как
мужчина не мог прийти к женщине с пустыми руками!
Из множества вин он выбрал Совиньон Блан, легкое виноградное
вино, обладающее приятным терпким вкусом. Теперь Сергей Львович
был готов посетить предмет своих грез.
Он не знал, как постучать в дверь, ибо руки были заняты.
Неожиданно дверь отворилась: перед его взором предстала
очаровательная хозяйка, облаченная в терракотовое платье с
глубоким декольте…
- Ах, сударыня… - пролепетал Завьялов, буквально задыхаясь от
волнения и восхищения.
- Прошу вас, - пригласила дама и, видя, что гость пришел не с
пустыми руками, распорядилась: - Вино поставьте на стол.
Сергей Львович подчинился и преподнес даме цветы:
- Ольга Викторовна, сей «Каприз Афродиты» - для вас.
Женщина немного растерялась, ей давно не дарили цветов, после
смерти мужа она вела уединенный образ жизни. Она приняла букет и
протянула руку для поцелуя:
- Благодарю вас, Сергей Львович. Это дивный букет оправдывает
свое изящное название…
Завьялов вожделенно прильнул к ручке, женщина же почувствовала
легкую дрожь, пронзившую ее тело…
- Прошу вас к столу, - пригласила она гостя.
- Благодарю вас.
Они сели за сервированный стол, друг напротив друга. Ольга
Викторовна специально отправила Дашу.
- Я буду сама ухаживать за вами, - сказала хозяйка.
- О! Сударыня!
- Только откройте то дивное вино, которое вы принесли.
- Конечно!
Завьялов разлив вино по высоким бокалам. По номеру
распространился приятный терпкий запах.
Ольга Викторовна пригубила вино.
- О! Какой необычный букет! Ничего подобного я не пробовала.
- Это новозеландское вино, - пояснил Завьялов.
- Неужели! Это же где-то рядом с Австралией!
- Да, сударыня, именно там и есть…
- А отчего вы купили именно это вино? - поинтересовалась Ольга
Викторовна.
- Возможно, оттого, что оно необычное и редкое…
- О!
Сергей Львович вовсе не ожидал подобного действия коварного
Совиньон Блана: голова слегка кружилась, он почувствовал
страшную самоуверенность и… не сдержался.
- Ольга Викторовна, я скажу вам дерзость! - воскликнул он.
Женщина вскинула брови, коварное вино и с ней сыграло злую шутку:
она расслабилась, ей хотелось просто любви - безумной, страстной,
всепоглощающей… И ей было уже все равно: приличны ли ее желания
или нет.
- Скажите, прошу вас,
- с волнением произнесла она.
- Я…я…я с ума схожу от вас!!! 0 неожиданно выпалил Сергей
Львович.
Он невольно вскочил со стула и в порыве страсти бросился к ногам
женщины. Та несколько растерялась сему бурному проявлению чувств.
- Умоляю вас, Ольга Викторовна, не гоните меня! Позвольте видеть
вас, наслаждаться вашим голосом, - Сергей Львович осыпал руки
женщины поцелуями.
Та же, понимая, что не в силах сопротивляться искушению,
охватившему ее, произнесла:
- Ах, Сергей Львович… встаньте… вы смущаете меня… я не в силах
это более выносить… -лепетала она, даже не пытаясь высвободить
руки.
- Так зачем же нам сдерживать себя?! - воскликнул Сергей Львович.
- Действительно: зачем? - вторила ему Ольга Викторовна.
Через мгновенье бравый майор держал в объятиях совершенно
обмякшую Ольгу Викторовну и осыпал ее шею и грудь поцелуями.
Она отвечала ему с не меньшей страстью и, наконец, произнесла:
- Мы - взрослые люди. К чему формальности? Ведь мы желаем друг
друга…
- О, да! Да! Я желаю вас! - воскликнул Завьялов. - А вы? Можете
ли вы, ответить мне взаимностью?
- Да! - воскликнула Ольга Викторовна. - Идемте в спальню… Но я
отослала Дашу… Вы поможете мне с платьем?
Сергей Львович тотчас начал расстегивать многочисленные крючки
дамского туалета, и, наконец, они были повержены. Платье упало
на пол. Ольга Викторовна стояла перед ним в одном корсаже и
тонкой нижней юбке.
Сергей Львович ощутил, что более не может терпеть: его естество
так и рвется в атаку.
Он подхватил женщину на руку и устремился
со своей добычей в спальню.
Пока Завьялов в спешке снимал костюм, развязывал галстук и
скидывал рубашку, Ольга Викторовна сняла нижнюю юбку, но, увы,
от корсажа, зашнурованного на спине, так и не смогла
освободиться.
Завьялов бросился на женщину, он целовал ее… Но чувствовал, что
прелюдия несколько затянулась: Ольга Викторовна сама изнывала от
плотского томления и нетерпения.
Он буквально сорвал с женщины панталоны и, увидев заветное место,
пришел в совершенное неистовство.
Ольга Викторовна не отставала от своего партнера, отдавшись
безумным чувствам. Она обвила его ногами:
- Ну, давай же, Сереженька… - подбодрила она его. - Но только не
спеши…
Сергей Львович с наслаждением вошел в партнершу, та издала
глубокий стон: сказались два года вдовства. Ей было немного
больно.
- Что с тобой? - порывисто дыша, спросил Завьялов.
- Было немного больно, но теперь все хорошо…
Она страстно обняла партнера за спину, и начала стонать уже не
от боли, а от удовольствия.
© О.Крючкова
Продолжение
следует