|
|
"Для
того чтобы объяснить разные недоразумения на счёт моего происхождения, и
тем прекратить толки людей, не знавших правды, которую по отношению ко
мне и моей жизни часто искажали, как, например, это сделал Александр
Дюма" Полина Анненкова в своих "Воспоминаниях" коротко изложила свою
биографию.
Родилась она 10 марта 1800 года в Лотарингии, в замке Шампаньи,
недалеко от Нанси в аристократической семье, которую революция лишила
как социальных, так и материальных привилегий. Отец её Жорж Гебль -
монархист по убеждениям, в 1793 году был арестован, а через полгода
выпущен с документом гласящим "Не достоин служить республике". Стоит ли
говорить, что семья бедствовала. Правда, в 1802 году по протекции друзей
Жорж Гебль был принят на службу в наполеоновскую армию в чине
полковника, что позволило семье несколько лет прожить в достатке. Но это
продолжалось недолго, так как отец Полины вскоре погиб в Испании. В ту
пору ей было девять лет. В её "Воспоминаниях", касающихся этого периода,
есть интересная запись. Однажды, вскоре после гибели отца, близ Нанси
она увидела Наполеона, который собирался сесть в карету. Полина
решительно подошла к императору и, назвав себя, сказала, что осталась
сиротой и просила его о помощи. Кто знает, прошение ли матери Полины,
оставшейся после гибели мужа без средств, с двумя детьми на руках, или
её собственное обращение к императору решило судьбу семьи, но они
получили единовременное пособие (довольно крупную сумму), а затем и
пенсию. На эти деньги их семья жила до тех пор, пока к власти во Франции
не вернулись Бурбоны. Выплата пенсии была прекращена, и они опять
остались без средств. Полине и её сестре пришлось зарабатывать на жизнь
рукоделием. Когда же ей исполнилось семнадцать лет, она поступила
продавщицей в модный дом в Париже. В 1823 году Полина приняла
предложение торгового дома "Дюманси" и поехала работать в Россию.
Необходимо сказать, что в Россию она ехала с особым чувством, ей
невольно вспомнилось 14 декабря 1814 года, когда она, прогуливаясь с
подругами, впервые увидела русских офицеров. Она долго смотрела на них и
с улыбкой сказала:
- Выйду замуж только за русского.
- Что за странная фантазия! - удивились подруги. - Где ты найдёшь
русского?..
И вот она едет в Россию, едет навстречу своей судьбе: 14 декабря
всплывает в её памяти, но пока эта дата связана у неё только с приятными
воспоминаниями.
Кто же он - её будущий избранник?: Иван Александрович Анненков -
поручик Кавалергардского полка, блестящий офицер, единственный наследник
крупнейшего в России состояния.
Они не могли не встретиться. Модный дом "Дюманси", в котором работала
Полина, находился рядом с домом Анны Ивановны Анненковой, обожавшей
делать покупки. Она часто бывала в этом магазине. Почтительный сын не
отказывался сопровождать свою мать.
 Он
был необыкновенно хорош собой - высокий, статный, голубоглазый. К тому
же, в отличие от маменьки, славящейся дикими причудами и жестокосердием,
был добр и обходителен. Полина сразу обратила на него внимание. Иван
Анненков также заметил красивую, изящную, прекрасно воспитанную
француженку. Он стал бывать в магазине чаще (уже без маменьки) и вскоре
признался Полине в любви. Он предлагал ей тайно обвенчаться, так как
знал, что мать никогда не даст согласия на неравный брак. Полина,
прекрасно осознавая своё положение, отказала ему. Но они продолжают
встречаться. Вместе едут в Пензу: Полина представить на Пензенской
ярмарке товары торгового дома "Дюманси", а Анненков для того, чтобы
купить лошадей для своего полка. Эта поездка ещё больше сблизила их.
Анненков делает ещё одну попытку уговорить Полину обвенчаться.
Договаривается обо всём со священником сельской церкви: но Полина снова
отказывает - у неё свои представления об уважении воли родителей, и она
не хочет их нарушать.
Незадолго до восстания Анненков рассказал Полине, что предстоят
события, за участие в которых он может быть сослан в Сибирь.
Встревоженная Полина поклялась ему: "Что последует за ним всюду".
В начале декабря 1825 года Анненков возвращается в Петербург, а 14
декабря происходят известные события на Сенатской площади. Анненков был
членом Северного общества. 19 декабря он был арестован, отправлен в
Выборгскую, а затем в Петропавловскую крепость. На следствии он вёл себя
достойно. На вопрос Николая I: "Почему не донёс на общество?" Ответил:
"Тяжело, не честно доносить на своих товарищей". Он был осуждён по II
разряду и приговорён к 20 годам каторжных работ, позднее срок сократили
до 15 лет.
Полина всё это время находилась в Москве. Она знала о событиях в
Петербурге, опасалась за судьбу Ивана, но она была беременна и вскоре
должна была родить.
После рождения дочери Полина отправляется в Петербург искать
Анненкова. Она узнаёт, что он в Петропавловской крепости. Ей удаётся,
заплатив унтер-офицеру 200 рублей, передать ему записку и получить
ответ, в котором он пишет: "Где ты? Что с тобой? Боже мой, нет даже
иголки, чтобы положить конец страданиям". В ответ Полина передаёт ему
медальон с запиской: "Я поеду с тобой в Сибирь". Но, видя в каком он
отчаянном состоянии, она решает устроить ему побег. Полина возвращается
в Москву, чтобы упросить мать Ивана Александровича помочь ей в этом. Она
уже разработала план побега и почти обо всём договорилась, нужны только
деньги. Она умоляет Анну Ивановну спасти единственного сына. Мать
Анненкова отказывает ей: "Мой сын - беглец, сударыня!? Я никогда не
соглашусь на это, он честно покориться своей судьбе".
Не найдя поддержки, Полина возвращается в Петербург и там узнаёт,
что, не имея от неё известий, решив, что она его покинула, Анненков
пытался покончить с собой и его чудом удалось спасти. Она решается на
отчаянный поступок. Поздно ночью, с трудом сговорившись с лодочником,
она переправляется через ледяное крошево Невы в Петропавловскую
крепость. Вся мокрая, с окровавленными руками (ей пришлось спускаться в
лодку по обледеневшей верёвке) она умоляет дежурного офицера позволить
ей увидеться с Анненковым. Это было настоящее сумасшествие. Свидания с
узниками разрешал только сам император и только родным и жёнам. Но
Полина подкупает офицера, и он выводит Ивана Александровича из камеры. У
них всего несколько минут. Полина снимает с пальца кольцо, сделанное из
двух тоненьких колечек, разделяет их, - одно отдает Ивану, а второе
обещает привезти в Сибирь.
В ночь с 9 на 10 декабря Анненков был отправлен в читинский острог.
Полине солдат передаёт записку от него: "Соединиться или умереть".
Уже на следующий день Полина предпринимает всё для того, чтобы ей
разрешили отправиться в Сибирь. Она пишет прошение на имя императора.
"Ваше Величество, позвольте матери припасть к стопам Вашего
Величества и просить, как милости разрешения разделить ссылку её
гражданского супруга. Я всецело жертвую собой человеку, без которого я
не могу долее жить. Это самое пламенное моё желание. Я была бы его
законной супругой в глазах церкви и перед законом, если бы я захотела
преступить правила совестливости. Мы соединились неразрывными узами. Для
меня было достаточно его любви. Соблаговолите, государь, милостиво
дозволить мне разделить его изгнание. Я откажусь от своего отечества и
готова всецело подчиниться Вашим законам".
В мае 1827 года, узнав, что император будет на маневрах у города
Вязьмы, Полина едет туда и, прорвавшись к императору, падает перед ним
на колени. Николай I в удивлении спрашивает:
- Что Вам угодно?
- Государь, - обращается Полина на родном языке. - Я не говорю
по-русски. Я хочу милостивого разрешения следовать в ссылку за
государственным преступником Анненковым.
- Кто Вы? Его жена?
- Нет. Но я мать его ребёнка.
- Это ведь не ваша родина, сударыня! Вы будете там глубоко несчастны.
- Я знаю, государь. Но я готова на всё!
Её прошение было принято. Николай I, тронутый её преданностью
осуждённому, разрешил ей ехать в Сибирь и приказал выдать пособие на
дорогу, однако ребенка брать с собой он запретил.
В декабре, простившись с дочерью, которую она оставила у Анны Ивановны
Анненковой, Полина отправилась вслед за своим любимым. Мать Анненкова
щедро позаботилась о ней, снабдив в дорогу всем необходимым, в том числе
и крупной суммой денег.
Полина неслась по бескрайним заснеженным просторам день и ночь. Когда
ямщики отказывались ехать ночью, она произносило магическое "на водку",
одно из немногих слов, которое она выучилась говорить по-русски, и это
всегда помогало.
"Когда губернатор Иркутска Цейдлер прочел мою подорожную, то не хотел
верить, чтобы я, женщина, могла проехать от Москвы до Иркутска в
восемнадцать дней, и когда я явилась к нему на другой день моего приезда
в 12 часов, он спросил меня - не ошиблись ли в Москве числом на
подорожной, так как я приехала даже скорее, чем ездят обыкновенно
фельдъегеря." (из "Воспоминаний" П.А.). В Иркутске Цейдлер задержал её
на некоторое время, уговаривая вернуться, как раньше уговаривал
Трубецкую и Волконскую. Но Полина была непреклонна и в конце февраля
получила разрешение следовать дальше.
"Губернатор заранее предупреждал меня, что перед отъездом вещи мои
будут все осматриваться, и когда узнал, что со мною есть ружье, то
советовал его запрятать подальше, но главное, со мною было довольно
много денег, о которых я, понятно, молчала; тогда мне пришло в голову
зашить деньги в черную тафту и спрятать в волосы, чему весьма
способствовали тогдашние прически; часы и цепочку я положила за образа,
так что, когда явились три чиновника, все в крестах, осматривать мои
вещи, то они ничего не нашли". (Из "Воспоминаний" П.А.)
Проезжая через Сибирь, Полина была приятно удивлена тем радушием и
гостеприимством, которое встречала везде. Её поражало богатство и
обилие, с которым живёт народ: "Везде нас принимали, как будто мы
проезжали через родственные страны; везде кормили людей отлично и, когда
я спрашивала, - сколько должна за них заплатить, ничего не хотели брать,
говоря: "Только Богу на свечку пожалуйте".
В Читу она спешила приехать к 5 марта - дню рождения Ивана
Александровича. На последней станции она даже принарядилась, но
Муравьёва разочаровала её, сказав, что заключённых увидеть не так то
легко.
По прибытии Полины в Читу, комендант Лепарский прислал к ней
человека, который отвел её в подготовленную для неё квартиру. На
следующий день он пришёл к ней сам и сообщил, что уже получил повеление
Его Величества относительно её свадьбы, затем он прочёл разные
официальные бумаги, которые она должна была подписать. Из прочитанного
Лепарским Полина поняла, что "не должна ни с кем сообщаться, никого не
принимать к себе и никуда не ходить, не искать свиданий с осуждённым, а
иметь их только с разрешения коменданта, не чаще как через два дня на
третий, ничего не передавать осуждённым в острог, особенно вино и другие
спиртные напитки." Подписав бумаги, Полина потребовала от Лепарского
свидания с Анненковым": не напрасно же я проехала за шесть тысяч вёрст".
Комендант сказал, что сделает распоряжение, чтобы его привели. Вот как
она описывает их первое свидание в Сибири:
"Только на третий день моего приезда привели ко мне Ивана
Александровича. Невозможно описать нашего первого свидания, той безумной
радости, которой мы предались после долгой разлуки, позабыв всё горе и
то ужасное положение, в котором находились. Я бросилась на колени и
целовала его оковы".
Приезд Полины был истинным подарком судьбы для Анненкова. "Без неё он
бы совершенно погиб", - писал декабрист И.Д. Якушкин.
4 апреля 1828 года состоялось их венчание. "Это была любопытная и,
может быть, единственная свадьба в мире, - вспоминал Н.В. Басаргин. - На
время венчания с Анненкова сняли железа и сейчас же по окончании обряда
опять надели и увели обратно в тюрьму".
Полина, дважды отказавшаяся венчаться с самым завидным женихом
Москвы, стала женой ссыльнокаторжного и была счастлива. Она вышла замуж
за обожаемого ею человека и с гордостью носила имя Прасковья Егоровна
Анненкова.
С приездом Полины жизнь Анненкова изменилась, она окружила его
заботой и вниманием, её любовь давала ему силы переносить все тяготы
каторжной жизни. Свидания их были редки, но он зал, что его Полина
здесь, рядом и теперь уже навсегда.
Полина Егоровна живая, подвижная, привычная к труду, хлопотала по
хозяйству с утра до вечера, сама готовила, не доверяя кухаркам, завела
огород, что значительно улучшило питание заключённых, и всё это - не
теряя врождённого изящества и веселья. Она помогала всем, чем только
могла, учила жён декабристов готовить и вести хозяйство. Часто по
вечерам её новые подруги приходили к ней в гости, чтобы полакомиться и
просто отдохнуть душой. Полина заражала всех своим весельем и
оптимизмом, рядом с ней было легко и уютно. Вот что она пишет в своих
"Воспоминаниях" о времени, проведённом ими в Чите - самом тяжёлом
периоде ссылки.
"Надо сказать, что много было поэзии в нашей жизни. Если много было
лишений, труда и великого горя, зато много было и отрадного. Всё было
общее - печали и радости, всё разделялось, во всём друг другу
сочувствовали. Всех связывала тесная дружба, а дружба помогала
переносить неприятности и помогала забывать многое".
16 марта 1829 года у Анненковых родилась дочь, которую назвали в честь
бабушки Анной.
В 1830 году Анненкова перевели в Петровский завод. Здесь свидания
разрешались чаще. Прасковья Егоровна купила небольшой домик, обзавелась
хозяйством - купила скот. В 1831 году она родила сына Владимира. Всего
Прасковья Егоровна рожала 18 раз, шестеро детей выжили. Далее Анненкова
переводили в село Бельское Иркутской губернии, затем в Туринск. Полина с
детьми повсюду следовала за мужем. Все эти многочисленные переезды были
сопряжены с большими материальными трудностями, - на новом месте нужно
было как-то обустраиваться. Семья же Анненковых, в отличие от других
семей декабристов, которым щедро помогали родственники, жила практически
только на проценты с капитала в 60 тысяч рублей, которые были при Иване
Александровиче во время его ареста и, естественно, были конфискованы. Но
милостью государя Николая Павловича были отданы Полине Гебль, к которой
император проникся симпатией и, говоря о ней, употреблял следующее
выражение: "Та, что не усомнилась в моём сердце".
С 1839 года, по ходатайству матери Анненкову было разрешено поступить
на гражданскую службу. Это несколько облегчило материальное положение
многодетной семьи. Летом 1841 года Анненковым было разрешено переехать в
Тобольск, где они и прожили пятнадцать лет до амнистии 1856 года.
В 1850 году через Тобольск проходили осуждённые на каторгу
петрашевцы. Среди них был молодой Фёдор Достоевский. Узнав о прибытии
осуждённых, жёны декабристов добились свидания с ними. Добрые женщины
снабдили их пищей и одеждой, как могли, ободрили несчастных. Достоевский
следовал в Омский острог. От Прасковьи Егоровны он получил адрес её
дочери Ольги Ивановны, живущей в Омске, и уверение, что там ему будет
оказана необходимая помощь. После отбытия каторжных работ в Омске
Достоевский около месяца жил у Ольги Ивановны. 18 октября 1855 года он
пишет Прасковье Егоровне:
"Я всегда буду помнить, что с самого прибытия моего в Сибирь Вы и всё
превосходное семейство Ваше брали во мне и в товарищах моих по несчастью
полное и искреннее участие".
После амнистии Анненковы перебрались в Нижний Новгород. Вскоре этот
город посетил, путешествующий по России Александр Дюма. Нижегородский
губернатор устроил в честь знаменитого писателя званый вечер, заранее
предупредив, что его ждёт сюрприз. "Не успел я занять место, - писал А.
Дюма в своей книге "Путевые впечатления. В России", - как дверь
отворилась, и лакей доложил: "Граф и графиня Анненковы". Эти два имени
заставили меня вздрогнуть, вызвав во мне какое-то смутное воспоминание.
"Александр Дюма, - обратился губернатор Муравьёв к ним. Затем, обращаясь
ко мне, сказал: "Граф и графиня Анненковы, герой и героиня вашего романа
"Учитель фехтования". У меня вырвался крик удивления, и я очутился в
объятиях супругов".
Дюма посетил супругов Анненковых в их доме на Большой Печерской. За
несколько часов общения с постаревшими прототипами своих героев он узнал
много интересного о сибирской жизни декабристов: о тридцати годах
тяжелейших испытаний, каторжных работ и унижения, о венчании Ивана и
Полины 4 апреля 1828 года в Михаило-Архангельской острожной церкви, о
смерти детей, о неугасающей любви этих уже немолодых людей, которая
помогла преодолеть им все испытания, выпавшие на их долю. Великий
романист был восхищён и потрясён тем, что услышал.
А жизненный сюжет между тем развивался дальше. В Нижнем Новгороде
Анненковы прожили душа в душу ещё почти двадцать лет. Иван Александрович
служил чиновником по особым поручениям при губернаторе, был членом
комитета по улучшению быта помещичьих крестьян, участвовал в подготовке
реформ, работал в земстве, избирался в мировые судьи. Пять сроков подряд
нижегородское дворянство избирало Ивана Александровича Анненкова своим
предводителем.
Прасковья Егоровна тоже занималась общественной деятельностью, она
была избрана попечительницей нижегородского женского Мариинского
училища; по просьбе издателя "Русской старины" М.И.Семевского писала
воспоминания, вернее, так и не освоив письменного русского, диктовала их
своей старшей дочери Ольге. Её воспоминание были опубликованы впервые в
1888 году, затем неоднократно переиздавались.
Но главным в её жизни всегда оставался Анненков. С годами его
характер портился, он становился раздражительным, а Прасковья Егоровна,
постаревшая, располневшая, всё так же снисходительно относилась к нему,
весёлостью и мягкостью смиряя его тяжёлый нрав. До последних дней своих
она ухаживала за ним, как за ребёнком, и до самой смерти не снимала с
руки браслета, отлитого Николаем Бестужевым из кандалов её мужа.
Умерла Прасковья Егоровна утром 4 сентября 1876 года. Иван
Александрович очень тяжело переживал смерть жены. "После смерти бабушки
дед впал в болезненное состояние и последнее время своей жизни страдал
чёрной меланхолией", - вспоминает внучка Анненковых М.В. Брызгалова.
Скончался он через год и четыре месяца после её смерти, 27 января 1878
года, и был похоронен в нижегородском Крестовоздвиженском женском
монастыре, рядом со своей женой, так горячо его всю жизнь любившей и
бывшей ему самым верным и преданным другом.
©Т.Шитякова
|
|
|
