Дороти Паркер
                                   (1893-1967)

    Дороти Паркер, урожденная Ротшильд - американская писательница и поэтесса еврейского происхождения, известная своим едким юмором, остротами и проницательностью в отношении пороков городской жизни XX века. Несмотря на трудное детство, Паркер достигла успеха и признания. Ее успехи, в том числе две номинации на премию «Оскар», в конечном итоге были ограничены, так как ее участие в левом (в частности, антифашистском) движении привело к тому, что она попала в «Черный список» Голливуда.   
     Паркер пережила три брака (два с одним и тем же человеком) и ряд попыток самоубийства, однако в итоге стала зависимой от алкоголя. Хотя она сама критически отзывалась о своем таланте и сожалела о своей репутации как «остряка», ее творчество и блестящие остроты выдержали испытание временем и остаются востребованными спустя долгое время после ее смерти.

                           Финис

Свершилось, все закончилось трагично.
Отныне мы навек с тобою врозь.
А солнце светит, смотрит безразлично.
Ему не интересно, что стряслось.
Народ заботится о пище, об одежде,
работает, бурлит, дерется за права,
смеется, ропщет, мрет и женится, как прежде.
Кого тревожит, что у нас любовь мертва ?

Кипение проспектов оживленных,
Фургонов и моторов - без числа.
Там детский смех и парочки влюбленных.
Никто не знает, что любовь от нас ушла.
Толпа вокруг не выглядит печальной.
Но не желаю быть обидчивой брюзгой.
Теперь я стала и сама нормальной,
совсем спокойной, бывший дорогой.

           Интервью

Любимые мадам подчас
стесняются крикливых фраз.
Им увлеченья незнакомы,
и ночь они проводят дома.
Не млеют в ночь до трех часов
от эротических стихов.
Не строят из себя экспертов
по части опер и концертов.
Не любят пудры и помад...
A мне привычно всё подряд.

Очень короткая песня

Я верила его словам,
а он - пройдоха.
И сердце - пополам,
мне стало плохо.

Как тяжко жизнь свою обречь
на мрак и стужу,
и если сердца не сберечь,
так вдвое хуже.

   Лживые друзья

Они все были рьяны.
Любой давал совет,
мол, время лечит раны,
беду сведет на нет.

И все плели, как пели,
твердя мне то и знай:
"Разбитое в апреле -
исправит месяц май".

У них был давний опыт.
Твердили: "Оживешь".
Но все - что речь, что шопот -
была одна лишь ложь !

И вся их помощь втуне -
страдай и плачь навзрыд.
Промчались дни июня,
а сердце все болит.

                       Гуляка

Взяла б в дружки костлявого жнеца,
будь это достижимо.
Пускай добьет мне сердце до конца -
а юный жнец пусть скачет мимо.

В ответ на страсть - лишь хищный клац да щелк,
взамен желанного лобзанья.
Я для него оделась в лучший шелк -
а жнец забыл про час свиданья.

Кровь в жилах - как свернулась на огне.
Остыло свадебное ложе.
Всё жду, когда он свистнет мне -
коварный жнец воротит рожу.

Мне нужно ждать, когда засохнет грудь,
мне нужно ждать, когда я скрючусь,
забившись в угол прикорнуть,
а жнец гарцует, не замучась.

Мчи, сердце, за пиратским кораблем,
гонись, как за игривой птицей.
Дружок напел да чмокнул, а потом
сбежал за лучшею девицей.

         Свет любви

Радость украсила ночь -
она - молода, вольна -
а утром умчалась прочь.
Я осталась одна.

На смену пришла печаль -
не хочет держаться врозь.
Она не сремится вдаль
и знает меня насквозь.

Мне невестой - не стать
и одинокой - не быть,
а просто делить кровать,
просто жить - не любить.

А он никак не поймет,
а он вовек не простит
скорбь, что меня гнетет,
горе, что вьелось в быт.

                  Вопль

Любовь умчалась, как стрела.
Бывает хуже.
И без нее бы прожила -
живут и в стуже.

Вся радость улетела прочь,
но знают люди -
и это можно превозмочь,
себя принудя.

Но лучше ройте без затей
в земле могилу.
Соблазнов нет, и нет страстей -
и жить немило.

 Эпитафия милой леди

Девочка в белой панамке,
взявши свой детский совок
в малые желтые замки
преображала песок.

Так превращала в забаву
что ни денек за деньком.
После сгребала в канаву
замки всё тем же совком.

Вырази скорбь и участье
алым веселым цветком.
Девочке выпало счастье -
стать золотистым песком.

Наставление очень несчастливой леди

Если хочешь Любовь обрести,
пусть вам будет всегда по пути.
Если сердце твое сбежит,
друг изловит и сохранит -
и надежды твоей шитье
облечет все ваше житье.
И в ночи, и под солнцем дней
прижимайся к другу нежней,
чтобы ярче, все вновь и вновь
разгоралась ваша Любовь.

Он оставит тебя страдать
и не станет рядом шагать,
и мечты твоей хлипкую вязь
разорвет, над тобой смеясь,
если ты остынешь к нему.
Сразу станешь ему ни к чему.
Как бы он тебя ни любил,
пусть страстнее будет твой пыл...
А иначе кляни небосвод,
и Любовь навсегда уйдет.

     Новая любовь

Как пустой парад-алле -
дождик или солнце.
Будто капли на стекле,
дни бегут в оконце.

В волосах прикреплена
свеженькая астра.
Если буду я грустна -
он принес напрасно.

То ли мне расправить перья
и встречать улыбкой,
то ли он ошибся дверью
и смущен ошибкой?

                У камина

Как много разных стран вдали -
мне не увидеть той земли,
а я, меж тем, живу мечтами.
Слежу за лётом птичьих стай.
В порту прощаюсь с кораблями.
Мне в грезах видится Китай.

Как рассказать? Но иногда
я жду, что вспучится вода
и бриз мне принесет сквозь щхеры,
звеня пером волшебных крыл,
слова Сафо, звон струн Гомера,
восставших из своих могил.

Я вижу край вдали от нас -
отраду для души и глаз,
где травы нежны и целебны
и раны лечат без рубцов,
где ароматный цвет волшебно
пылает на костях певцов.

Увы, для сердца и души
не все просторы хороши.
Куда бы мысль ни мчалась ныне,
куда б мечта ни шла в разбег,
отрадней вид огня в камине
и, сев к окну, глядеть на снег.

      Рассказ миссис W -

И бел, и розов весь мой сад,
где тропки шепотом полны,
где вплоть по август - аромат,
где в мае - искусы весны.

Там мальвы умиляют взор,
как рой приветливых девиц,
а маргаритки - будто хор,
где каждый певчий круглолиц.

Среди деревьев - благодать:
то вспыхнет свет, то ляжет тень.
Там просто радость пребывать,
на все любуясь что ни день.

Мне весь соседский круг знаком.
Я, не вступая в разговор,
прищелкиваю языком -
из добрых чувств, а не в укор.

Но дверь в моем дому - аж жуть! -
дубовая, под стать дворцам.
Когда могу за ней заснуть,
завидую лишь мертвецам.

       Участники драмы

Шла череда прекрасных дней.
Над нами небеса сияли -
уже без сумрачных теней.
Нам жить хотелось без печали.

Вдруг входит парень молодой
и о тебе заводит слово:
"Мне нужен тот-то..." Я с тоской:
"Теперь не знаю я такого".

А следом девица придет,
назваться мне самой предложит.
Ты скажешь: "Адресок - не тот.
Ту даму, верно, черви гложут".

Во всех сердцах полно заноз,
но, руки оторвав от сердца,
хоть и немного будет слез,
должны мы будем утереться.               

      Я знала, что всех счастливей

Роман был счастлив. Жаль, что он зачах.
Былого нам не возвратить обратно.
Приятно, что расстались деликатно,
и долгий след останется в сердцах.
Не будь стеснен ни в чувствах, ни в делах.
Однако испугаю, вероятно:
давай друг дружке обещаем внятно -
быть верными и в будущих годах.

Я - женщина. Обычай мой таков:
люблю дарить отрадные мгновенья -
презенты, безделушки, кружева...
Ты не просил обетов и стихов.
Подарок мой - мое исчезновенье
на весь тот срок, пока еще жива.
(Что будет дальше - все-таки в сомненье).

                       Я вернусь

Я возвращусь не в пышном облаченье,
без хвастовства, без шумной канители.
Из вечной и неласковой постели
скользну лишь нежною, но грустной тенью.
Я не пущусь в ночные похожденья,
а вслед неспетым песенкам апреля
помчусь к тебе, к моей заветной цели.
Не ты, а я лишь окажусь в смущенье.

От долгих грез во сне - мне странно даже -
вернусь туда, где только огорченья.
Ты не услышишь, как твой лоб поглажу.
Ведь я неопытна как привиденье.
Когда б ты, милый, знал, как я здесь рядом
измучена своим душевным адом.

                 Соболезнования

Едва ты умер, так кого тут только нет,
и каждый утешает откровенно:
тот руку жмет, тот гладит мне колено,
тот треплет языком. На лицах - влажный след.
Толкуют мне про тот блаженный свет,
где будешь ждать меня ты неизменно;
про радость встречи вне земного плена;
и плачут, веря в сказочный сюжет.

Когда смеюсь, твердят, что я храбра,
и рады, что утешить были в силах
как верные друзья и рыцари добра,
а у меня в мозгу - покойники в могилах,
которым ведомо, что это все мура.
Им стало бы смешно в своих гробах постылых.

                                               © В.Корман
НАЧАЛО                          

                            Dorothy Parker
                                (1893-1967)
 

     Dorothy Parker was an American poet, short story writer, critic and satirist, best known for her wit, wisecracks, and eye for 20th-century urban foibles.
     From a conflicted and unhappy childhood, Parker rose to acclaim, both for her literary output in such venues as The New Yorker and as a founding member of the Algonquin Round Table. Following the breakup of the circle, Parker traveled to Hollywood to pursue screenwriting. Her successes there, including two Academy Award nominations, were curtailed when her involvement in left-wing politics led to a place on the Hollywood blacklist.
     Dismissive of her own talents, she deplored her reputation as a "wisecracker". Nevertheless, her literary output and reputation for her sharp wit have endured.

                     Finis

Now it's over, and now it's done;
Why does everything look the same?
Just as bright, the unheeding sun, -
Can't it see that the parting came?
People hurry and work and swear,
Laugh and grumble and die and wed,
Ponder what they will eat and wear, -
Don't they know that our love is dead?

Just as busy, the crowded street;
Cars and wagons go rolling on,
Children chuckle, and lovers meet, -
Don't they know that our love is gone?
No one pauses to pay a tear;
None walks slow, for the love that's through, -
I might mention, my recent dear,
I've reverted to normal, too.

                 Interview

The ladies men admire, I’ve heard,
Would shudder at a wicked word.
Their candle gives a single light;
They’d rather stay at home at night.
They do not keep awake till three,
Nor read erotic poetry.
They never sanction the impure,
Nor recognize an overture.
They shrink from powders and from paints ...
So far, I’ve had no complaints.

A Very Short Song

Once, when I was young and true,
Someone left me sad -
Broke my brittle heart in two;
And that is very bad.

Love is for unlucky folk,
Love is but a curse.
Once there was a heart I broke;
And that, I think, is worse.

          The False Friends

They laid their hands upon my head,
They stroked my cheek and brow;
And time could heal a hurt, they said,
And time could dim a vow.

And they were pitiful and mild
Who whispered to me then,
"The heart that breaks in April, child,
Will mend in May again."

Oh, many a mended heart they knew.
So old they were, and wise.
And little did they have to do
To come to me with lies!

Who flings me silly talk of May
Shall meet a bitter soul;
For June was nearly spent away
Before my heart was whole.

                The Trifler

Death's the lover that I'd be taking;
Wild and fickle and fierce is he.
Small's his care if my heart be breaking -
Gay young Death would have none of me.

Hear them clack of my haste to greet him!
No one other my mouth had kissed.
I had dressed me in silk to meet him -
False young Death would not hold the tryst.

Slow's the blood that was quick and stormy,
Smooth and cold is the bridal bed;
I must wait till he whistles for me -
Proud young Death would not turn his head.

I must wait till my breast is wilted.
I must wait till my back is bowed,
I must rock in the corner, jilted -
Death went galloping down the road.

Gone's my heart with a trifling rover.
Fine he was in the game he played -
Kissed, and promised, and threw me over,
And rode away with a prettier maid.

       Light of Love

Joy stayed with me a night -
Young and free and fair -
And in the morning light
He left me there.

Then Sorrow came to stay,
And lay upon my breast;
He walked with me in the day.
And knew me best.

I'll never be a bride,
Nor yet celibate,
So I'm living now with Pride -
A cold bedmate.

He must not hear nor see,
Nor could he forgive
That Sorrow still visits me
Each day I live.

               Wail

Love has gone a-rocketing.
That is not the worst;
I could do without the thing,
And not be the first.

Joy has gone the way it came.
That is nothing new;
I could get along the same, -
Many people do.

Dig for me the narrow bed,
Now I am bereft.
All my pretty hates are dead,
And what have I left?

 Epitaph for a Darling Lady

All her hours were yellow sands,
Blown in foolish whorls and tassels;
Slipping warmly through her hands;
Patted into little castles.

Shiny day on shiny day
Tumble in a rainbow clutter,
As she flipped them all away,
Sent them spinning down the gutter.

Leave for her a red young rose,
Go your way, and save your pity;
She is happy, for she knows
That her dust is very pretty.

To a Much Too Unfortunate Lady

He will love you presently
If you be the way you be.
Send your heart a-skittering.
He will stoop, and lift the thing.
Be your dreams as thread, to tease
Into patterns he shall please.
Let him see your passion is
Ever tenderer than his....
Go and bless your star above,
Thus are you, and thus is Love.

He will leave you white with woe,
If you go the way you go.
If your dreams were thread to weave
He will pluck them from his sleeve.
If your heart had come to rest,
He will flick it from his breast.
Tender though the love he bore,
You had loved a little more....
Lady, go and curse your star,
Thus Love is, and thus you are.

  The New Love

If it shine or if it rain,
Little will I care or know.
Days, like drops upon a pane,
Slip, and join, and go.

At my door's another lad;
Here's his flower in my hair.
If he see me pale and sad,
Will he see me fair?

I sit looking at the floor.
Little will I think or say
If he seek another door;
Even if he stay.

            Hearthside

Half across the world from me
Lie the lands I'll never see -
I, whose longing lives and dies
Where a ship has sailed away;
I, that never close my eyes
But to look upon Cathay.

Things I may not know nor tell
Wait, where older waters swell;
Ways that flowered at Sappho's tread,
Winds that sighed in Homer's strings,
Vibrant with the singing dead,
Golden with the dust of wings.

Under deeper skies than mine,
Quiet valleys dip and shine.
Where their tender grasses heal
Ancient scars of trench and tomb
I shall never walk: nor kneel
Where the bones of poets bloom.

If I seek a lovelier part,
Where I travel goes my heart;
Where I stray my thought must go;
With me wanders my desire.
Best to sit and watch the snow,
Turn the lock, and poke the fire.

          Story of Мrs.W -

My garden blossoms pink and white,
A place of decorous murmuring,
Where I am safe from August night
And cannot feel the knife of Spring.

And I may walk the pretty place
Before the curtsying hollyhocks
And laundered daisies, round of face-
Good little girls, in party frocks.

My trees are amiably arrayed
In pattern on the dappled sky,
And I may sit in filtered shade
And watch the tidy years go by.

And I may amble pleasantly
And hear my neighbors list their bones
And click my tongue in sympathy,
And count the cracks in paving-stones.

My door is grave in oaken strength,
The cool of linen calms my bed,
And there at night I stretch my length
And envy no one but the dead.

         The Dramatists

A string of shiny days we had,
A spotless sky, a yellow sun;
And neither you nor I was sad
When that was through and done.

But when, one day, a boy comes by
And pleads me with your happiest vow,
"There was a lad I knew -" I'll sigh,
"I do not know him now."

And when another girl shall pass
And speak a little name I said,
Then you will say, "There was a lass -
I wonder is she dead."

And each of us will sigh, and start
A-talking of a faded year,
And lay a hand above a heart,
And dry a pretty tear.

    I Know I Have Been Happiest

I know I have been happiest at your side;
But what is done, is done, and all's to be.
And small the good, to linger dolefully -
Gayly it lived, and gallantly it died.
I will not make you songs of hearts denied,
And you, being man, would have no tears of me,
And should I offer you fidelity,
You'd be, I think, a little terrified.

Yet this the need of woman, this her curse:
To range her little gifts, and give, and give,
Because the throb of giving's sweet to bear.
To you, who never begged me vows or verse,
My gift shall be my absence, while I live;
But after that, my dear, I cannot swear.

             I Shall Come Back

I shall come back without fanfaronade
Of wailing wind and graveyard panoply;
But, trembling, slip from cool Eternity -
A mild and most bewildered little shade.
I shall not make sepulchral midnight raid,
But softly come where I had longed to be
In April twilight's unsung melody,
And I, not you, shall be the one afraid.

Strange, that from lovely dreamings of the dead
I shall come back to you, who hurt me most.
You may not feel my hand upon your head,
I'll be so new and inexpert a ghost.
Perhaps you will not know that I am near -
And that will break my ghostly heart, my dear.

                       Condolence

They hurried here, as soon as you had died,
Their faces damp with haste and sympathy,
And pressed my hand in theirs, and smoothed my knee,
And clicked their tongues, and watched me, mournful-eyed.
Gently they told me of that Other Side-
How, even then, you waited there for me,
And what ecstatic meeting ours would be.
Moved by the lovely tale, they broke, and cried.

And when I smiled, they told me I was brave,
And they rejoiced that I was comforted,
And left to tell of all the help they gave.
But I had smiled to think how you, the dead,
So curiously preoccupied and grave,
Would laugh, could you have heard the things they said.

"Enough Rope", 1926

        ЭДИТ СИТУЭЛЛ                           ВОЗВРАТ