В Швеции состоялся юбилейный фестиваль российского кино.
          Фестиваль русскоязычного кино в Скандинавии прошел в пятнадцатый раз в Стокгольме и Упсале в начале апреля. Ежегодно в рамках фестиваля проходят показы как новых, так и классических картин, приезжают российские кинозвезды. За эти годы фестиваль посетило почти полтора десятка тысяч зрителей. По словам основателя фестиваля Андрея Лакстигаля (Andrey Lakstigal) это неплохие результаты для русского кинофестиваля.

                     

 
                                                                    Мир-дружба

          «Кинорюрик» своим аполитичным подходом возвращает к старинной традиции культурного сотрудничества. Впрочем, именно на такой стиль нынче весьма немалый спрос. Большинство официозных «организаций дружбы» стараются прививать патриотизм по приказу сверху. На этом фоне патриотизм «Кинорюрика» не оплаченный и прикормленный псевдо-патриотизм, а патриотизм по побуждению души. Пусть и не идеально, но на самом деле живое: когда хоть что-то - да не написанному сценарию.
           Такой настрой не очень соответствует и привычным ожиданиям шведской публики: здесь русскими традиционно пугают детей. Если говорить о фестивале как о культурном мероприятии, то ничего, конечно, сверхъестественного в «Кинорюрике» нет. Для шведов это прежде всего возможность посмотреть в кинотеатрах хорошее русское кино. Любопытство к России здесь не меньше, чем незнание. Фестиваль посещают разноформатные граждане. Почтенных седых киноманов, наверняка фестиваливших еще под Тарковского, здесь просто пруд пруди. Встречаются и школьники, пришедшие всем классом на просмотр.
           Кульминацией фестиваля является гала-показ. В этот раз все было масштабно, помпезно, с множеством зрителей. Гомон стоял веселый. Шоу поставила театральный режиссер Алла Лукс (Alla Luks), вечер вела популярная певица и актриса Терез Андерссон Льюис (Theresе Andersson Lewis). Во дворе устроил фаер-шоу цирковой артист Тревор Льюис (Trewor Lewis). Вообще радостно, Стокгольм, фестиваль, весна. А то мы всё нервничаем, того не хватает, этого недостает. Так уж получается, что фестиваль из узконаправленного праздника превращается в многонациональную светскую вечеринку.
            Вот вроде местные зрители педантичны, занудны, вредны и въедливы к деталям. На гала-показе, однако ж, весь зал в движении и живом бурлении. Рассматривают в фойе выставку художника Шеварева. По паркету дома кино снуют деловые дядьки в очках в дорогих оправах, известные и не очень представители шведского культурного мира. Отметились светские персонажи, политик Лейф Пагротски (Leif Pagrotsky), музыкальные продюсеры Петер Свартлинг (Peter Svartling), Кишти Томита (Kirsti Tomita), готовившие три года назад Алексея Воробьева к Евровидению.

           
           Главное веселье на церемонии творилось, как обычно, в буфете (как на любой прочей культурной гулянке). Вокруг, побрякивая драгоценностями, расхаживали дамы с мужьями, бабушками и детьми.
           Любой фестиваль - это не только гуляния по красной дорожке с шампанским и торжественная раздача призов, кинопоказы, но еще и работа за зрителем, мастер-классы от известных кинематографистов.
 

        Фото: Лариса Акслунд 

      Упорнейший работяга, избравший образ секс-символа Алексей Воробьев заставил забесноваться в приступах восторга большинство молодых зрительниц. Делал он это привычно профессионально и легко. Он делает это всегда. Можно догадываться, сколько труда за этой кажущейся легкостью. Все смешалось в кучу. Всем хотелось сфотографироваться с Воробьевым. После кинопоказа Воробьев устроил мастер-класс написания саундтреков. Взгляд с трудом фокусируется: куда смотреть - на Воробьева, играющего за клавишными или на бьющегося в агонии на киноэкране актера.

         Настоящим событием стало появление Евгения Гришковца с супругой. Все помнят его по актерским работам, хрипящего на пределе, рвущего на сцене жилы. Удивительной силы и таланта человек. По мнению критиков - «самая успешная карьера в русском театре за последние десятилетия». Гармония светлого и темного. Сочетания западного и восточного. Равновесия таланта и простоты. Общение с Гришковцом заставляет вспомнить детские мечты: закрыть глаза, досчитать до трех и оказаться в другом измерении. В мире, где все сделано из эфира и хрупкого стекла. Это тип русского интеллигента немного не от мира сего с помятым и умным лицом.ицом.ицом.
             Фестиваль русского кино - это, по субъективному мнению автора, глоток свежего воздуха на фоне несусветной тягомотины шведского кинематографа. Шведские режиссеры часто берут вымученные темы, им хочется делать глобальное философское кино, но совсем нет глубокой культурной традиции. Шведы после Бергмана не стараются продолжать традиции классического поэтического кинематографа, а подражательство, в том числе и классическому русскому кино, выглядит, естественно, вторичным. Но и Стокгольм никогда не был фаворитом у российских кинематографистов. Знаменитые фильмы, снятые в Швеции, можно посчитать по пальцам одной руки. Еще сложнее всегда обстояло с русскими фильмами в шведском прокате, тут царит сплошной Голливуд.
            По словам Гришковца, «Кинорюрик» уже пятнадцать лет делает очень затратное, сложное дело, которое имеет значение для небольшого количества людей. «Он рыцарски продолжает этим заниматься. Потому что русскую культуру нужно нести и доносить. Можно всю жизнь нести и ничего не донести. А он доносит. Это полезно совсем молодым, которых мы видели на гала-показе, которые слабо знают эту культуру, и они уж адаптированы в этом обществе. Это нужно и людям, которые живут здесь давно, это доносится и до шведов. Пусть это увидит три десятка людей, но этим нужно заниматься».
            Подводя итог фестивалю, неизбежно оказавшимся слегка сумбурным, нужно отметить, что реальное достижение Кинорюрика - это то, что за пятнадцать лет в Швеции произошла кардинальная смена отношения к российскому кино - от повального убеждения, что наше искусство в кризисе до реально уважительного.
           - «Кинорюрик» делает не благодаря, а вопреки, - говорит Гришковец. - Вопреки тем событиям, которые сейчас происходят в Украине, например, где Россия выглядит в глазах европейского сообщества и особенно в Швеции, которая очень активно держит сторону Украины, как планета зла. А это не планета зла, а страна большой культуры.
           - Как вы считаете, сегодня в России художнику нужно дружить с властью?
            - Ни в коем случае! Никакому художнику нигде, ни в Швеции, ни в России. Приближение к власти - это всегда соблазн, искушение. Художник должен быть вне. У него должна быть своя гражданская позиция, но он не должен даже иметь возможность советовать власти, не те времена. Это не те времена, когда Шекспир мог посоветовать королю, когда Пушкин мог поговорить с царем Николаем. Сейчас всегда любой контакт с властью будет выглядеть как прошение, как челобитная, как обслуживание власти. Почему я никогда не высказываюсь - у меня есть разные мнения, и они могут не понравиться российской власти, о том какая власть сейчас в России, и кто руководит, - почему я никогда не высказываюсь об этом за границей, - потому, что я не хочу использовать некую иностранную трибуну, чтобы высказаться. Это не очень прилично и не очень смело. Я буду говорить так, как считаю нужным - дома. Это более ответственно, здесь высказываться на эти темы - безответственно. И в этом есть не отсутствие любви к родине - потому что за ее пределами ее нужно любить. Ее любить трудно.
           - Да, другой-то нет.
           - И не будет, как выясняется.