ВОЗВРАТ                                         

   
  
Февраль 2014, №2   
 

Ракурс Истории___________________        
                     Вилен Люлечник          
          

 ВОЖДЬ МИРОВОГО ПРОЛЕТАРИАТА                   

 

                Сегодня об этом человеке мало кто помнит. Старшее поколение еще может назвать его фамилию. А среднее и молодое вообще себе не представляют о ком идет речь. Между тем, этот человек был ближайшим соратником Ленина. По существовавшей тогда табели о рангах, наряду с Ильичем, его именовали «вождем мирового пролетариата». И возглавлял он Третий Коммунистический Интернационал, который и осуществлял «руководство» пролетариями всего мира и готовил их к грядущей мировой революции. По его предложению, и во многом благодаря ему, Сталин был в 1922 году избран Генеральным Секретарем ЦК ВКП(б). И в то же время Сталин ненавидел его, пожалуй, больше, чем самого Троцкого. Он не только уничтожил этого человека, но и постарался сделать так, чтобы о нем не осталось следа в истории страны и партии. Речь идет о Григории Евсеевиче Зиновьеве, подлинная фамилия которого, по одним данным, была Радомысльский, по другим - Апфельбаум. О нем и пойдет речь.


                                                                        Истоки

             Родился Григорий Евсеевич в 1883 году в украинском городе Елисаветграде (Кировоград), Херсонской области в семье мелкого еврейского предпринимателя. Многие годы я пытался найти сведения о родственниках этого политического деятеля. Естественно, после его посмертной реабилитации. Но все было напрасно. Дело в том, что все документы о Радомысльских-Апфельбаумах были изъяты из архивов области в период правления Сталина. Значительная часть уничтожена в годы Второй мировой войны. Естественно, «подчистили» все партийные и государственные архивы. Одним словом, был человек, и не стало человека. Никаких следов. Рой Медведев, известный российский политолог и историк, пытался по деталям восстановить биографию Зиновьева. Но и ему в полной мере это не удалось. Мало восполнил этот пробел в своих воспоминаниях о Зиновьеве и Г.А.Соломон, написавший книгу «Среди красных вождей». Видимо, более всех преуспел Аркадий Ваксберг в работе «Портрет без ретуши», в сборнике «Инквизитор. Сталинский прокурор Вышинский».      
             Хочу отметить, что мне уже однажды приходилось писать о Григории Евсеевиче, проводил о нем и радиопередачу. И, к моему великому удивлению, отозвались дальние родственники репрессированного вождя, которые проживают ныне в США. Естественно, в СССР они тщательно скрывали этот факт. Я даже удивился, что они выжили. Ведь репрессировали не только родственников, но даже тех, кто был знаком с опальным деятелем.
            А вернулся я к этой проблеме потому, что появились новые весьма интересные материалы. В газете «Секретные материалы» исследователь Владимир Рай опубликовал интервью с Вадимом Радомысльским, родственником Зиновьева. По линии отца он приходится Зиновьеву правнучатым племянником. Его прадед - Яков Радомысльский был родным братом Григория Зиновьева. Прежде всего, следует отметить, что Зиновьев получил по тем временам хорошее образование, хотя и домашнее. Семье это было по средствам. Но уже в конце 90-х годов ХIХ столетия он начинает работать в социал-демократических кружках. Стал известен полиции. И в 1902 году был вынужден эмигрировать в Швейцарию, Некоторое время проучился в Бернском университете. Там двадцатилетний юноша и познакомился с Лениным. И хотя он был моложе Ульянова на 13 лет, тем не менее, они сразу нашли общий язык. И Григорий, как его называл Ленин, безоговорочно стал на его сторону. С того времени и до смерти Ильича они были близкими друзьями. Зиновьев называл вождя революции Володей, тот его - Григорием. Пожалуй, только они обращались друг к другу на «ты». В ленинском окружении это было редчайшим явлением.
          
  В Россию Зиновьев возвратился после первой русской революции. Человеком в революционных кругах он был уже известным, а поэтому от Петербургской организации был направлен делегатом на V (Лондонский) съезд партии. Именно там, по предложению Ленина, он был избран в члены Центрального Комитета большевистской партии. Затем возвратился в Россию, но в 1908 году был арестован, а затем вновь эмигрировал. И вернулся только в 1917 году вместе с вождем большевиков в том самом «запломбированном вагоне». Ленин его считал крупнейшим теоретиком партии. Именно этим и объясняется их творческое содружество. Вместе они подготовили ряд теоретических работ, которые впоследствии приписывали только Ильичу. Но это потом, после смерти вождя и ареста Григория.
           Происхождение псевдонима «Зиновьев» достоверно определить не представляется возможным. Поговаривали, что он происходит от имени «Зина» - любимой женщины вождя. Эрудиция, знание нескольких иностранных языков, сотрудничество с Лениным дали основание назначить его руководителем партийной школы в Лонжюмо. Зиновьев должен был противостоять другому теоретику А.А.Богданову, который возглавлял другую партийную школу на Капри, основанную идейными противника Ленина. Рой Медведев, в своем исследовании «О Сталине и сталинизме», писал, что меньшевики ненавидели Зиновьева, «относились к нему, как к «цепному псу», которого Ленин натравливал на меньшевиков».
              В эмиграции он обзавелся прочными международными связями. По возвращению в Россию, по рекомендации Ленина-Ульянова, его сразу вводят в ЦК партии. В июле этого же года, вместе с Ильичем, Зиновьев скрывался в знаменитом шалаше на станции Разлив. Но в этом же году он единственный раз высказался против его воли. Речь идет о вооруженном восстании. Григорий Евсеевич считал восстание несвоевременным. И свою позицию обозначил на страницах газеты «Новая жизнь». Вождь партии был взбешен. Он назвал Зиновьева и Каменева «штрейкбрехерами революции». Но через несколько дней оба повинились, и инцидент был исчерпан. Сталин же этот случай запомнил хорошо. И использовал этот факт в полной мере в борьбе с зиновьевской оппозицией.
             После Октябрьского переворота начался карьерный взлет ленинского друга. Он избирается председателем Петроградского Совета, а затем возглавил Союз коммун Северной области. Самое активное участие принимал в красном терроре. Против жестокости Зиновьева даже выступил председатель Петроградского Чека М.С.Урицкий. Но после убийства последнего и покушения на Ленина, ни в одном городе России красный террор не был столь массовым, как в Петрограде. Зиновьев одним из первых применил его против граждан только из-за их принадлежности к ранее господствовавшим классам. Репрессии в Петрограде были значительно масштабнее мер, принимаемых в то время Дзержинским в Москве. Но вот оборону города, от наступавшего генерал Юденича, он организовать не сумел. Для этого пришлось срочно командировать в Питер Троцкого. Это послужило одной из причин конфликта между двумя вождями революции, который сделал их личными врагами. А это, в свою очередь, стало ключевым моментом в трагической судьбе того и другого. Ленин, впрочем, и не ожидал от Григория военных подвигов. Для этого у него и был Троцкий. Своего ближайшего друга первый глава советского правительства предполагал использовать на ином поприще.


                                      Во главе Коммунистического Интернационала

              При создании Третьего Интернационала Зиновьев по рекомендации Ленина был избран председателем Исполнительного комитета Коммунистического Интернационала (ИККИ). Формально он становился руководителем, вождем, по терминологии того времени, всего международного коммунистического движения, составной частью которого была и российская компартия большевиков. При этом он одновременно оставался председателем Петроградского Совета (с 1924г. - Ленсовета) и губисполкома, членом Политбюро ЦК ВКП (б). Зиновьев был докладчиком на всех первых конгрессах Коминтерна и съездах партии.
            Но вместе с тем люди, знавшие Зиновьева, отмечали не только его большую активность, но и отсутствие выдержки, неразборчивость в средствах, склонность к демагогии, а также исключительное честолюбие, тщеславие и барство. Об этом, кроме Р.Медведева, свидетельствует Г.А.Соломон, который в 20-х годах прошлого столетия был торговым представителем СССР в Эстонии. Он неоднократно встречался с Зиновьевым и с его представителями. Георгий Соломон вспоминал, как однажды к нему прибыл личный посланник вождя Коминтерна некто Сливкин, который имел поручение приобрести по специальному списку товары, якобы, необходимые Коминтерну. На эти цели, по приказу Григория Евсеевича, Соломон должен был израсходовать 200 тысяч эстонских марок. Естественно, все было исполнено. Сливкин потребовал два вагона для их отправки. Чисто случайно торгпред спросил у своего коллеги, ведавшего этой операцией, что это за срочный груз, который должен быть отправлен вне всякой очереди, ранее столь необходимых в то время России народнохозяйственных грузов. Последовал следующий ответ: «Все эти предметы для стола и тела «товарища» Зиновьева… У Зиновьева… царскому повару (Зиновьев, по слухам, принял к себе на службу бывшего царского повара) не хватает разных деликатесов… и черт знает чего еще, для стола его барина… А там народ голодает… А мы должны ублажать толстое брюхо ожиревшего на советских хлебах Зиновьева… А потом еще драгоценное белье для Лилиной (жена Зиновьева - В.Л.) и всяких других «содкомок» (содержанок комиссаров - В.Л.), духи, мыла, всякие инструменты для маникюра… и черт его знает что… Народные деньги, куда они идут!!!» (Г.Соломон. Среди красных вождей). С такими поручениями Коминтерна Сливкин приезжал не раз.
            Однажды случайно в торгпредство заглянул и сам вождь. Соломон помнил его еще до Октябрьского переворота. Он встречался с ним в редакции газеты «Правда». Это был худощавый, юркий парень с совершенно скромными манерами. Теперь перед ним сидел растолстевший малый с жирным, противным лицом и громадным брюхом. Держал он себя важно и нагло. Ехал вождь в Берлин. Вскоре возвращался назад, через Эстонию. И вез с собой 75 ящиков какого-то «ответственного» груза для Коминтерна. С таким же набором товаров, о котором Г.Соломон рассказывал раньше. Следует отметить, что Зиновьев был далеко не одинок. Так жили многие «вожди трудящихся масс».
            Об участии главы Коминтерна в оппозиционной борьбе писать не буду. Об этом известно много. Стоит лишь отметить, что, во-первых, Григорий Евсеевич не оценил важность поста генсека в партии и, во-вторых, явно недооценил способности Сталина, которого вместе с Каменевым рекомендовал на этот, на их взгляд, второстепенный в партии пост. И Сталин их обыграл. В 1926 году Зиновьева выводят из Политбюро ЦК ВКП(б). К 1934 году бывший «вождь мирового пролетариата» был всего лишь членом правления Центросоюза. То есть обычным кооператором. Все бы ничего. Но Сталин на полпути никогда не останавливался. Когда был убит Киров, вспомнили и о Зиновьеве. Об этих событиях много и интересно написал А.Ваксберг в «Портрете без ретуши».
             16 декабря к Григорию Евсеевичу пришли. Он открыл дверь и увидел сотрудников НКВД. Они предъявили ему ордер на арест. Прежде чем дать себя увести, Григорий Евсеевич написал записку Сталину. «Товарищу Сталину И.В. Сейчас (16 декабря в 7.30 вечера) тов. Молчанов с группой чекистов явился ко мне на квартиру и произвел у меня обыск. Я говорю Вам, товарищ Сталин, честно: с того момента, как распоряжением ЦК я вернулся из Кустаная, я не сделал ни одного шага, не сказал ни одного слова, которые я должен был бы скрывать от партии, от ЦК, от Вас лично. Я думал только об одном: как заслужить доверие ЦК и Ваше лично, как добиться того, чтобы Вы включили меня в работу… Ни в чем, ни в чем я не виноват перед партией, перед ЦК и перед Вами лично. Клянусь Вам всем, что только может быть свято для большевика, клянусь Вам памятью Ленина. Я не могу себе представить, что могло вызвать подозрение против меня. Умоляю Вас поверить этому честному слову. Потрясен до глубины души. Г.Зиновьев». Подлинник этого документа, который цитирует А.Ваксберг, хранился в бывшем архиве ЦК КПСС.
            Но вождь народов был неумолим. 15 января 1935 года состоялся в Ленинграде судебный процесс. Выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР рассматривала дело «московского центра» в закрытом судебном заседании. Естественно, никаких доказательств не было предъявлено. И, тем не менее, суд приговорил «главного организатора и наиболее активного руководителя подпольной контрреволюционной группы» Зиновьева к 10 годам лишения свободы. «Менее активного» члена мифического «московского центра» Каменева - к 5 годам. Немалые сроки получили и соратники по процессу. Но это был еще не конец трагедии. Вскоре Зиновьева и Каменева стали упоминать в печати как «шпионов» и «белогвардейцев». И это было совсем не случайно.
             В июне 1936 года нарком внутренних дел Г.Ягода и Прокурор СССР А.Вышинский направили Сталину письмо, в котором ставили вопрос о проведении нового судебного процесса над Зиновьевым и Каменевым. Они утверждали, что тот и другой на предыдущем процессе скрыли факты своего участия в организации террора против руководителей партии и правительства. Сталину замысел понравился, но он посчитал, что процесс нужно сделать масштабнее. А для этого привлечь к участию не только зиновьевцев, но и троцкистов, «объединив» их в одну организацию. Так возник сценарий нового грандиозного процесса по делу теперь уже «объединенного троцкистско-зиновьевского центра» (А.Ваксберг…)
             Из тюрем и лагерей доставили в Москву более 16 человек. Ваксберг отмечает, что аресты всех этих лиц производились при отсутствии, каких-либо фактических данных об их преступной деятельности. Цитируемый автор отмечает, что некоторые обвиняемые сопротивлялись, отказывались давать показания, объявляли голодовку. Но, к сожалению, Зиновьев к их числу не относился. Видимо, сказалось уже подорванное здоровье бывшего руководителя ИККИ. Его воля оказалась полностью парализованной. Об этом свидетельствует еще одно письмо Сталину, написанное в тюремной камере и которое приводит в своем исследовании тот же А.Ваксберг. Его нельзя спокойно читать, отмечает он, безотносительно к тому, как мы относимся к фигуре Зиновьева. «…В моей душе горит одно желание: доказать Вам, что я больше не враг. Нет того требования, которого я не исполнил бы, чтобы доказать это… дохожу до того, что подолгу пристально гляжу на Ваш и других членов Политбюро портреты в газетах с мыслью: родные, загляните же в мою душу, неужели Вы не видите, что я не враг Ваш больше, что я Ваш душой и телом, я понял, что готов сделать все, чтобы заслужить прощение, снисхождение…», - говорится в нем.    
              Существует версия, что Каменев и Зиновьев получили от Сталина обещание, что он сохранит им жизнь, если они «признаются» в несовершенных ими преступлениях. Но это только версия. Документального подтверждения она не имеет. Но в исследовании цитируемого автора приводятся и установленные факты. К Кагановичу, который остался «на хозяйстве» во время отпуска Сталина, неоднократно представлялись на согласование еще до окончания судебного процесса варианты приговоров по этому делу. И согласовывал их сам председатель Военной коллегии Верховного суда СССР В.Ульрих. По указанию Кагановича в последний вариант приговора были внесены поправки, из которых следовало, что главной фигурой на процессе был Г.Е.Зиновьев.
               Итак, в 1936 году «дело» Зиновьева-Каменева было вновь возобновлено. 19 августа 1936 года в Октябрьском зале Дома Союзов начался первый чудовищный спектакль - так называемый «открытый судебный процесс» над лидерами оппозиции. На скамье подсудимых было 16 человек. Сценарий процесса отработали до деталей. Зиновьев «признался» в убийстве не только Кирова, но и в «организации» покушения на Сталина, Молотова, Кагановича, Чубаря, Косиора, Эйхе; в своей «приверженности» фашизму и т.п. После вечернего заседания 23 августа, суд удалился на совещание. Оглашение приговора не стали откладывать, несмотря на позднее время. В 2 часа 30 минут ночи подсудимых вновь доставили в зал суда. И тут же Ульрих огласил приговор. Естественно, все подсудимые были признаны виновными в совершении и подготовке террористических актов, в контрреволюционной деятельности. Наказание всем было одно - расстрел! Да еще и конфискация всего имущества. Все осужденные, кроме одного - Ивана Никитича Смирнова - подали ходатайства о помиловании. Их должны были рассмотреть в течение 72 часов. Президиум ЦИК проявил оперативность и рассмотрел просьбы за одни сутки. В помиловании всем было отказано.
             А.Ваксберг отмечает, что до последнего момента Зиновьев просил о свидании со Сталиным, молил сохранить ему жизнь. Каменев не просил ни о чем и принял смерть молча. Смирнов держался спокойно и твердо. Еще некоторые важные подробности можно найти в работе Аркадия Ваксберга. Он сообщает, что по одной версии Зиновьева на расстрел люди Ягоды несли на носилках. По другой - он шел сам, вернее, его вели под руки. Сталину рассказывали, что этот богоборец, интернационалист и национальный маргинал, когда его вели на расстрел, вдруг начал читать «Шма Исраэль!» Этот рассказ вызвал безудержный смех у тогда уже «великого вождя» всех времен и народов. Вот такая грустная история приключилась у самого близкого соратника Ильича, одного из создателей тоталитарной системы, жертвой которой он сам и стал.     

                                                                                                              © В.Люлечник  

НАЧАЛО                                                                                                                                                                  ВОЗВРАТ                            Предыдущие публикации и об авторе - в Тематическом Указателе в разделе "История"