ВОЗВРАТ                                       

   
  
 Сентябрь 2011, №9  

       Биографическая проза___________            Владимир Сиротенко   

Забытые имена           


   

                                                      ЧАРОДЕЙ ЧЕРНЫХ ОЧЕЙ     

                                                                                                Когда вражда народов - вроде рынка,
                                                                                                где рвутся и продаться, и продать,
                                                                                                как вы нужны сейчас, Евген Гребинка,
                                                                                               
чтоб двуязычно отповедь им дать.
                                                                                                                   Евгений Евтушенко

              Его песни модны и сейчас, хоть со дня его рождения прошло почти два столетия. От украинских кобзарей он перенял дар сочинения стихов-песен и стал одним из родоначальников поэтов-песенников. Его до сих пор не могут поделить Россия и Украина, хоть он и считается родоначальником украинской басни. Давайте же вспомянем добрым словом нашего Евгения Гребинку (Гребенку).
      Увы, как у родоначальника украинской прозы Григория Основьяненко была совсем другая фамилия - Квитка, так и основоположник украинской басни Гребинка был не Гребинкой (Гребенкой), а Гребёнкиным, и украинцем его можно назвать так же условно, как и его школьного побратима Сашу Афанасьева (украинский поэт Чужбинский).
            Не из столбовых дворян, обязанных знать свой род до 7-го колена, был Евгений Гребинка. Род начинался с его деда Ивана Гребёнкина, участника суворовских походов, в том числе и подавления пугачевского бунта. Умер дед в 1796 году, дослужившись до чина капитана, дающего право на наследное дворянство. Тогда же его вдова Мария Ильинична вместе с детьми была внесена в дворянскую Родословную Книгу Вознесенской губернии.
              Отец Евгения, Павел Иванович, родился в 1767 году. В 1780-м отдали его в кадетский корпус (их тогда в стране было всего три), после окончания которого в 1787 году он получил звание корнета и прослужил 10 лет в гусарах. Под командованием Суворова участвовал в боевых походах против турок, штурме Анапы...
             Летом 1897 года взял отпуск за последние годы службы и поехал с боевым побратимом Василием Ивановичем Марковичем в родовое имение того в Калюжинцах. В имении вместе с матерью Василия жила и его двоюродная сестра Аннушка (ее родители умерли от мора одновременно с отцом побратима)...
            Гребёнкин влюбился в шестнадцатилетнюю Аннушку с первого взгляда. Через несколько месяцев они уже не могли жить друг без друга. Павел попросил у матери побратима руки Аннушки и получил согласие. В декабре сыграли свадьбу. В приданое Аннушка принесла ему 20 душ крепостных и 145 десятин земли вокруг ее хутора «Убежище». Павел Иванович решил бросить службу, остаться с женой и заняться хозяйством. В декабре он отвез в часть прошение об отставке и, получив разрешение полкового командира, отбыл к жене.
              Увы, в это время император Павел, обидевшись на то, что суворовские победы в Альпах были фактически украдены Австрией и Великобританией, стал укреплять армию. В конце 1797 года он издал указ, согласно которому выход в отставку дворянина утверждался лично императором. 7 декабря 1797 года Павел Иванович получил приказ об отставке, а 23.02.1798г. этот приказ монаршим повелением был отменен, как и сотня подобных. Павел срочно был вызван в часть для продолжения службы. Вновь рутинная военная служба, только теперь уже без Суворова. В 1801 году английские наймиты убили русского царя. Престолонаследник, испытывая муки совести, провел чистку высшего руководства, принимавшего участие в убийстве его отца. За высшими последовали и низшие. Появились новые вакансии. Летом 1802 года Павла Ивановича поздравляли с рождением дочери, названой в честь матери Аннушкой, а 20.08.1802 года поздравляли уже с присвоением ему звания поручика.
              Служил бы и дальше, обрастая чинами, но зимой 1804/5г.г. тяжело простудилась и сгорела в горячке любимая жена. Чтобы не оставлять дочь одну, подал прошение об отставке. Причина была уважительной, и 17.05.1805г. он вышел в отставку штаб-ротмистром. Так из боевого офицера Павел Иванович стал мелкопоместным помещиком.
              Земляки избрали его земским комиссаром Пирятинского округа. По общественным делам частенько приходилось наведываться в Пирятин, ездить в имения местных дворян. Больше 5 лет он прожил бобылем, долгими бессонными ночами вспоминая умершую жену. Но вот летом 1810 года он по делам заехал к известному Пирятинскому казаку Ивану Чайковскому. Хозяин укатил куда-то по делам, и к Павлу Ивановичу вышла его дочь Надежда. Сердце Павла Ивановича кольнуло, так она была похожа на его Аннушку. И было ей столько же, сколько Аннушке при их первой встрече. Долго обхаживал Павел Чайковских, но весной 1811 года таки сыграли свадьбу. В положенное время, 21.01(2.02)1812 года, появился на свет Евгений. Крёстным отцом Евгения и всех последующих детей Гребёнкина был его побратим Василий Маркович. Но недолго пришлось наслаждаться обществом юной жены и сына Павлу Ивановичу. Грянула Отечественная война. Он записался добровольцем в Малороссийский кавалерийский полк. Вместе с полком отступал с боями до Бородина, а затем шел до самого Парижа и штабс-ротмистр Гребёнкин...
              Вернулся он к семье в начале 1815 года. А 8.11.1815-го Василий Маркович стал уже крестным отцом его второго сына Михаила. В 1817-м крестили Аполлона, в 1819-м - Николая, в 1821-м - Александра, в 1823-м - Константина, в 1825-м - Петра и, наконец, в 1827-м - дочурку Людмилу. Без любви вряд ли бы получилось у Павла и Надежды столько детей. Да вот вырастить и накормить такую ораву трудновато. Выйдя в отставку, Павел Иванович вплотную занялся сельским хозяйством. Только командир из него был хороший, а земледелец - никудышный. Не имел он понятия о севооборотах, не знал лучших культур для своей земли, к тому же, не разбираясь в сельском хозяйстве, приказывал селянам, что и когда сеять. Вот и собирали они порой меньше, чем посеяли...
              У побратима Василия Марковича стол ломился от яств, постоянно гостили десятки людей, порой даже незнакомых, а у Павла Ивановича каждая копейка была на счету. Почти ничего не давала плодороднейшая земля. Имел уже полсотни крепостных и больше двухсот десятин земли, а распорядиться ими, как следует, не мог. В посевную и жатву нанимал батраков. Построил им даже дом в саду, используя его вне страды как школу для детворы своих крепостных.
             Отец поглощен хозяйством, мать в постоянных заботах о младших детях. Женей занималась няня-кормилица. Повезло ему с няней. Веселая была, добрая. Знала сотни сказок и песен. Никогда эти сказки не повторялись, а в любимые песни она часто вплетала собственные слова, и эти песни становились близкими и понятными, льющимися из самого сердца. Вот под эти ее песни и баюкающие сказки и прошло Женино детство.
               Отец не кичился своим дворянством, и сыну разрешалось играть с дворней и детьми крестьян. Чумазый и растрепанный мальчишка ничем не отличался от крепостных сверстников. Разве только тем, что уже в шесть лет научился у матери читать. А в восемь лет для мальчика наняли домашнего учителя - семинариста Павла Гуслистого, сбежавшего с заключительного курса семинарии. Не попом хотел стать Павел Иванович Гуслистый, а ученым-ботаником. Женя впитывал науку, слушая захватывающие рассказы Гуслистого о жизни лесных жителей, путешествуя под его руководством в удивительный мир растений. На всю жизнь перенял от первого учителя Евгений увлечение ботаникой и потом, уже став взрослым, преподавал кроме русской словесности и ботанику.
             За три года наставник прекрасно подготовил Евгения по программе трехлетней начальной школы. На очередном банкете у своего побратима Василия Марковича Гребёнкин оказался рядом с бывшим учителем Пирятинского уездного училища, преподавателем знаменитой Нежинской гимназии высших наук, Семеном Матвеичем Андрущенко, своим старым сослуживцем по Малороссийскому казачьему полку. Семен Матвеевич посоветовал отдать сына к нему в гимназию, обещая поддержку при вступлении, однако порекомендовал нанять учителя по иностранным языкам - латыни, немецкому, французскому, истории и русской литературе. Без сдачи вступительных экзаменов по этим предметам в Нежинскую гимназию кн. Безбородко можно было попасть только в приготовительный класс с восьмилетней ребятней. Что там делать подростку! Андрущенко рекомендовал и репетитора - выпускника Харьковского университета Матвея Кудреватого. Как известно, в университет принимали только дворян. У дворян же заведено почитание родословной. Вот теперь долгими вечерами на семейных чаепитиях, Матвей рассказывал о славных запорожских казаках, своих предках. Надежда Ивановна вспоминала полковников, сотников и значковых товарищей Чайковских - своих дедов и прадедов. Павел Иванович рассказывал о своих походах, о штурме Анапы. О подвигах своего отца, суворовского офицера. Так сама история входила в душу мальчика. История его рода, история Родины.
            Почти год провозился Кудреватый с Евгением, и 3.08.1825 году Евгений, сдав положенные экзамены, был принят сразу в 4 класс Нежинской гимназии высших наук. Он перешагнул целый разряд обучения. Дело в том, что Нежинская гимназия высших наук, основанная в 1820, имела девятилетний курс обучения, разделенный на три разряда, по три класса в каждом. Дворянские дети поступали в класс, соответствующий их знаниям. Например, в 1830 году Яков де Бальмен был зачислен сразу в 7 класс, перешагнув, таким образом, через 2 периода...
             До поступления туда Евгения гимназия была закрытым заведением. Гимназисты должны были жить в общежитии и были на полном пансионате (как наши ученики ПТУ). Но после загадочного самоубийства первого директора гимназии, масона Кукольника, в 1825 году новый директор гимназии И.С.Орлай, противник закрытых учебных заведений, добился разрешения ученикам жить не на казарменном положении, а снимать квартиры. Конечно, позволить себе это могли не многие. Ведь и квартиры в Нежине были очень дорогими, и за питание хозяева сдирали не по-божески. Павел Иванович ухитрился втиснуть сына на квартиру к своему приятелю Андрущенко, поэтому с оплатой было хоть какое-то облегчение.
              Первый год учиться было очень трудно. Домашние учителя все же не могли заменить всесторонней гимназической подготовки. Отец пишет ему: «Мне кажется, что ты благодаря протекции Семена Матвеевича, а не благодаря своим знаниям, поступил в 4-й класс, поэтому советую тебе заняться науками сверх положенного времени, чтобы сравняться с товарищами и оправдать доверие Семена Матвеевича». Женя занимался до поздней ночи, а устав от занятий, погружался в мир художественных книг библиотеки Андрущенко, насчитывающей несколько тысяч книг. Именно здесь Женя впервые узнал Пушкина, Дельвига, Жуковского. С Андрущенко дружил и часто у него бывал молодой преподаватель латыни Иван Григорьевич Кульжинский. Он обратил внимание на любознательного мальчика, стал его другом-наставником. Слушал его рассказы о жизни на хуторе, о няниных песнях, о подвигах казаков, поведанные матерью и отцом, а потом пересказывал так увлекательно, что Иван Григорьевич посоветовал ему записывать все это на бумаге.
              Нежинская гимназия высших наук в это время могла соперничать с Царскосельским лицеем по числу молодых талантов. Когда Женя поступил в гимназию, в ней еще учились будущие звезды российской литературы - Николай Гоголь, Нестор Кукольник, Александр Данилевский, Виктор Забила. Правда, им, учащимся выпускного периода, было не до мелюзги вроде Евгения, который был младше них на целый разряд. Но они задавали тон в гимназии. Именно они выработали своеобразный язык, на котором написаны и блестящие реалистические произведения Гоголя, и захватывающие романтические повести и пьесы Нестора Кукольника, и увлекательные исторические романы Александра Данилевского, и прекрасные юмористические повести Виктора Забилы. Да и романы и пьесы Гребинки написаны тем же языком, что и Гоголя. Языком Нежинской гимназии 20-30 годов. С легкой руки Кукольника и Гоголя в гимназии выходили рукописные журналы - «Звезда», «Северная заря» и «Парнасский навоз».
                Эпидемия литературного творчества захватила всю гимназию... Появились альманахи «Метеор литературы», «Литературное эхо», даже экзотический альманах «Литературный промежуток, составленный в один день + ½ Николаем Прокоповичем 1826 года». Не минула эпидемия и Женю. Вместе с дружком Васей Домбровским (будущий профессор Киевского университета) он издает альманах «Аматузия». М.Михайлов, учившийся в гимназии в те времена, утверждает, что альманах был создан на украинском языке («Лицей кн. Безбородко». СПБ.1859. ч. 11 стр.65)
              Большую часть альманаха составляли стихи самого Жени. Андрущенко в письме к старшему Гребёнкину от 11.11.1826г. не может не похвалить мальчика: «Евгений Ваш... строчит весьма пристойные вирши, которых он большой любитель... Одобрительные отзывы, которые получает Евгений от всех своих наставников, ставят его в ряд учеников «хороши”», а по словесности - «очень хороших”». Гимназистам в той «Аматузии» больше всего понравились сатирические стихи Жени. Успех окрылил мальчика. Он собрал всех гимназистов-ровесников, пишущих стихи, и вместе они создали поэтический альманах «Пифия». Свой рукописный экземпляр он переслал родителям, которые с гордостью давали читать его всем соседям...
               Четырнадцатилетний парнишка хвастается в письме старшей сестре Аннушке своими десятью стихотворениями, ходящими среди гимназистов, и тем, что Кульжинский отослал в «Дамский журнал» для публикации его басню «Мышь» и стих о Мазепе, написанные малороссийским наречием...
               Первые годы обучения Евгения в гимназии царила настоящая вольница. Мало того, что среди гимназистов ходили запрещенные стихи Рылеева, Чаадаева, Пушкина, так еще гимназисты-старшеклассники могли себе позволить даже запереть надзирателя в кладовке. Эта «вольница» разделила преподавателей гимназии на два противоборствующих лагеря. Либеральный возглавлял профессор юриспруденции М.Г.Белоусов, консервативный - профессор политических наук М.В.Билевич. Гимназисты сами дали повод для победы консервативной профессуры. Петя Мартос притащил в гимназию запрещенные стихи Рылеева и пушкинскую оду «Вольность». И стихи Рылеева, и Пушкинская ода были переписаны в десятках экземплярах и разошлись почти по всем гимназистам. Надзиратель Кальдер изъял эту оду и у Жени. Вольнице пришел конец. И в гимназии, и в России. Царь потребовал разработки нового устава уездных училищ и гимназий. Этот устав был разработан и утвержден 28.12.1828 года.
               Отныне уездные и городские училища стали совершенно особыми низшими учебными заведениями с законченным курсом, гимназиям же были приданы низшие классы. Переход из уездного училища в гимназию стал невозможен. Гимназии теперь предназначались для воспитания детей только дворян и чиновников. Резкие меры приняты к прекращению воспитания детей при помощи вольных учителей-французов. Начального образования не предусмотрено - в уставе предусматривались лишь городские и уездные училища низшего типа, а не элементарные народные школы.
               В этом году семью Гребёнкина посетило безденежье, косвенным виновником которого был Женя, приехавший летом на каникулы. По дороге домой, проезжая у реки, он увидел, как тонет какой-то толстяк, а его дети бегают по берегу и кричат, что отец не умеет плавать. Он спас утопающего. Спас на свою голову. На следующий день Исаак Рубинштейн приехал с благодарственным визитом в их «Убежище» и предложил отцу, в знак благодарности, участвовать деньгами в его, Рубинштейна, замечательном и перспективном проекте. Отдал ему Павел Иванович все свободные деньги. Больше он их не видел. Пришло время отдавать младших детей в гимназию, а денег на это не осталось. Пришлось Мише, Коле и Саше поступать в Пирятинское уездное училище, а не в гимназию. С тех пор стал Женя антисемитом.
                За хулиганство по отношению к надзирателю и распространение крамольных стихов были исключены из гимназии Петя Мартос, Саша Данилевский и Николай Прокопович. Вынуждены были уйти, не окончив курс обучения, Виктор Забила и Нестор Кукольник. Реакционная профессура писала донос за доносом на Белоусова и его друзей. Писала во все высшие и высшие инстанции. Но пока профессура изображала пауков в банке, гимназисты жили своей жизнью. После выпуска Гоголя, ухода Забилы и Кукольника Женя стал первым поэтом гимназии. Ему поручалось писать оды в честь высокопоставленных посетителей и здравницы в честь праздников.
               Как и положено поэту, он влюбился. Избранницей стала сестра друга Коли Новицкого
- Марина... Наступил 1830 год. Доносы профессуры дошли до самого Бенкендорфа. По его поручению в начале 1830 года в гимназию прибыл с чрезвычайными полномочиями действительный статский советник Э.Б.Адеракс. Три месяца шерстил он гимназию. Кончилось тем, что все либеральные профессора, в том числе и покровитель Гребинки Андрущенко, были уволены, а сама гимназия в 1832 году реорганизована в заштатный физико-механический лицей. Но Евгений не дождался этого разгрома. В 1831 году он окончил гимназию со званием действительного студента и правом на 14-й чин.
             Как раз в это время вспыхнуло польское восстание. Его возлюбленная Маринка заявила, что мечтает увидеть Женю в офицерском мундире. В ответ Женя на дворянском собрании Пирятинского уезда 7 сентября 1831 года записался обер-офицером в эскадрон Резервного Малороссийского полка. Почти два месяца они провели в бесплодном ожидании предстоящих боев с повстанцами. Увы, граф Паскевич подавил восстание и без резервных украинских частей. В начале ноября царь приказал вернуть на Украину и распустить все резервные части. Женя отклонил предложение остаться в армии и также уехал домой. Увы, дома его ждала скука типичной жизни провинциала. Он писал об этом времени:

                                                          «Всё вист да вист, о, боже правый!
                                                          Несносна эта мне игра:
                                                          Я должен для чужой забавы
                                                          Сидеть с утра и до утра
                                                          За ломберным столом, зевая.
                                                          Ни веселиться, ни шутить!
                                                          Безмолвие только прерывая
                                                         
Словами: «Сударь, вам ходить!»

             Появившееся свободное время он тратит на сочинение стихов. Живет он в Малороссии, вот и стихи того времени пишет преимущественно по-украински. С Мариной видится только изредка. Ему стыдно представать перед ней, дочерью богатого врача, бедным сыном захудалого помещика. Осенью 1833 года в Пирятин из Петербурга приехал его школьный друг Аполлон Мокрицкий, ученик художника Венецианова. Он из-за безденежья вынужден был отложить учебу в Академии и выехать домой на подработки. Он взялся нарисовать портрет Евгения.
              В это же время в «Убежище» нагрянул побратим Павла Гребёнкина - Василий Григорович, уже 20 лет живший в Петербурге, конференц-секретарь Академии художеств. Он столько рассказывал о Петербурге, украинском землячестве, перспективах службы, что Павел Иванович твердо решил - его детям, в первую очередь Евгению, место только в Петербурге. Он съездил к своему побратиму Василию Марковичу, и тот дал Жене рекомендательное письмо к своему сыну Александру, дослужившемуся в Петербурге до генерала. Сборы заняли почти месяц, но перед рождеством 1834 года Евгений был уже в Петербурге.
               Принял его Александр не очень любезно, но помог устроиться регистратором в ученой экспедиции при комиссии духовных училищ. Ему полагалось 750 рублей в год жалованья, черный форменный вицмундир с бархатным воротником и белыми гербовыми пуговицами, а также форменная фуражка с гербом. Если учесть, что учитель гимназии в это время получал 350 рублей годовых, должность вполне приличная, к тому же оставляющая много времени для творчества.
                                                                                                                          ©В.Сиротенко

НАЧАЛО                                                                                                                                                                                            ВОЗВРАТ

               Предыдущая публикация и об авторе - РГ №7, №5 2011г.