ВОЗВРАТ                                         

   
  
Июнь 2011, №6     

        Ракурс Истории_____________________                              Вилен Люлечник    

К 70-летию начала Великой Отечественной войны     

  

    КАК ЭТО БЫЛО?
                                        
     

                                           (22 июня 1941 года: взгляд с немецкой стороны)

               Начало Великой Отечественной войны всегда описывали, опираясь на российские источники. Но мы слабо себе представляли, что происходило в это время на немецкой стороне. А события там развертывались весьма интересные. Узнать о них мы сумели недавно, когда был открыт доступ к немецким документам и материалам. Среди них важнейшее место занимает исследование Пауля Кареля в двух томах под названием «Восточный фронт». Первый из них - «Гитлер идет на Восток» - посвящен началу войны. Для понимания событий того времени несомненный интерес представляет еще один сборник документов, теперь уже российский, - «1941». Обзору этих материалов, как и некоторых других, посвящена эта статья.


                                                     НАКАНУНЕ ВЕЛИКОЙ ВОЙНЫ

                За год и девять месяцев до 22 июня 1941 года министр иностранных дел Германии фон Риббентроп, вернувшись из Москвы, заявил: «Соглашение со Сталиным позволит нам прикрыть тылы. Германии больше не придется воевать на два фронта, как это случалось прежде и стало причиной катастрофы. Я рассматриваю этот альянс как венец достижений моей внешней политики». В то, что он говорил, рейхсминистр верил. Когда же ему стало понятным, что войны не миновать, то он сказал, что у фюрера есть сведения о том, что Сталин стягивает силы с намерением в подходящий момент нанести удар по Германии. «А до сего времени фюреру не случалось ошибаться. Он заверил меня, что Вермахт разобьет войска Советского Союза в течение восьми недель. Таким образом, тылы у нас будут прикрыты, причем гарантией безопасности станет уже не только добрая воля Сталина».  
              
 Строго говоря, Риббентроп не был сторонником войны с Россией. И не только он. Многие генералы отнюдь не одобряли эту авантюру фюрера. Но тем не менее они были вынуждены выполнять его волю. В то время, когда министр иностранных дел рейха вернулся из Москвы в 1939 году, начало новой мировой войны было предрешено. Первой жертвой сговора двух великих держав стала Польша. После разгрома польской армии, в Бресте встретились немецкий генерал Гудериан и советский комбриг - Кривошеин. Тогда он был командиром танковой бригады Красной Армии. Гудериан был известен как теоретик и практик танковой войны. Причем крупнейший. Встретились военачальники как союзники. Именно они сокрушили оборону Брестской крепости, которая отчаянно оборонялась поляками. Кривошеин ударил по ним с тыла и заставил, таким образом, сдаться. Вместе они провели демаркационную линию. Границей стал Буг. В соответствии с договором, заключенным между Гитлером и Сталиным, немцы отходили на западный берег реки, оставив Брест и его цитадель советским войскам. Условия соглашения строго соблюдались.
                Немцы и русские, чевствуя друг друга, устроили в некоторых городах совместные парады Победы. В Гродно совместный парад вместе с немецкими генералами принимал будущий маршал и дважды герой Советского Союза Василий Иванович Чуйков. В Бресте парад был самым крупным и представительным, с соответствующей пьянкой, где Кривошеин и его соратники показали всю мощь русского воинства. Угнаться за русскими командирами немцы явно не могли. Тут уж превосходство было полное.
                Найден приказ, составленный в штабе немецкой 20-й дивизии 21 сентября 1939 года:
«1. По случаю принятия Брест-Литовска советскими войсками 22 сентября 1939 года во второй половине дня между 15.00 и 16.00 состоится прохождение маршем у здания штаба 19-го армейского корпуса перед командиром 19-го корпуса Гудерианом и командиром советских войск…» Комбриг Кривошеин, вспомнив идиш и школьный немецкий, даже произнес тост на языке союзников. «В процессе Кривошеин допустил одну забавную ошибку. Он сказал: «Я пью за вечную вражду - но немедленно поправившись произнес: - за вечную дружбу между нашими народами», - сообщает Пауль Карель. Все с воодушевлением подняли бокалы. И это происходило за 21 месяц до начала войны. Вот так встретились в Бресте после завершения Польской кампании вермахта и «освободительного похода» Красной Армии в Восточную Польшу будущий начальник германского генерального штаба генерал танковых войск Гейнц Гудериан и комбриг Семен Моисеевич Кривошеин, который в годы Отечественной войны станет Героем Советского Союза и будет командовать танковым корпусом.
                  Сам Гудериан не забыл о встрече в Бресте с бравым танкистом. В «Записках солдата» об этом событии написано: «Кривошеин владел французским языком, поэтому я смог легко с ним объясниться. Все вопросы были удовлетворительно для обеих сторон разрешены…Наше пребывание в Бресте закончилось парадом и церемонией с обменом флагами…» Следующая встреча с Гудерианом произошла через два года, в июле 1941, под городом с символическим названием Пропойск. Впрочем Сталин приказал переименовать его в Славгород. Там Гудериан изрядно «пощипал» Кривошеина и его танкистов. Но от разгрома он ушел. Вспоминал, часто вспоминал этот день русский генерал. Особенно на Курской дуге, где сошелся на поле боя с генералом Готом. К мнению Кривошеина его сослуживцы и подчиненные всегда прислушивались с огромным вниманием. Было известно, что многих немецких генералов он знал лично, встречался с ними. И отлично понимал, что они большие мастера своего дела. Да и опыта Кривошеину было не занимать. Он ведь прошел Гражданскую войну в России, озеро Хасан, Испанию, финскую войну. Помнил он и другое. Как читатели уже догадались, по происхождению Кривошеин был евреем. В Бресте он наблюдал, с каким презрением немцы относились к местному населению, в основном еврейскому. Уничтожить его они тогда не успели. Стремительным броском его танковая бригада достигла Бреста и тогда спасла жителей города. О его еврейских корнях немцы знали отлично. Но виду не подавали и относились с подчеркнутым почтением. Ведь он представлял великую державу и союзника Германии. К тому же, как видит читатель, был Семен Моисеевич человеком довольно образованным - Академия, знание нескольких иностранных языков и т.п. И не думал, и не гадал в то время красный комбриг, что на Курской дуге будет громить прославленных немецких танкистов, а в 1945 году, командуя корпусом, генерал-лейтенантом танковых войск ворвется в поверженный Берлин. За эту операцию, по указанию Жукова, он был представлен к званию Героя Советского Союза, которое через три недели и получил.
                Но это будет потом. А пока комбриг с любопытством посещал дома местных евреев. С удовольствием ел рыбу, приготовленную местными умельцами, беседовал со многими на идиш. Еврейские девушки влюблено смотрели на статного красного командира. Они себе раньше и представить не могли, что еврей может быть столь большим начальником, да еще таким привлекательным. Военная
форма явно красила комбрига. И сидела на нем прекрасно. После освобождения Бреста, он интересовался судьбой местного населения. И ему сообщили, что почти все евреи этого города были уничтожены теми, с кем он встречался в 1939 году. И еще была одна странность у Кривошеина. Всю войну он провел вместе с женой. Воистину, она была его боевой подругой. Даже на Курской дуге, пока шло сражение, она в автомобильной будке готовила своему генералу обед. Ухитрялась она в полевых условиях даже рыбу фаршировать, которую ловили в редкие часы отдыха между боями генерал и его подчиненные. Рыбка была любимой едой танкиста. Но начальство на эту «слабину» Кривошеина смотрело сквозь пальцы и при возможности даже обедало у него, нахваливая кулинарное искусство супруги Семена Моисеевича.
                 Ну а пока советская сторона строго выполняла условия договора. С 10 февраля 1940 года и до двух часов ночи 22 июня 1941 года Сталин направил Гитлеру 1,5 миллиона тонн зерновых. Он был главным поставщиком зерна для Германии. За шестнадцать месяцев дружбы Сталин, строго в соответствии с соглашениями, поставил рейху более одного миллиона тонн нефтепродуктов, 2,7 тонны платины и большое количество марганцевой руды, хрома, хлопка. «В отличие от добросовестных русских, немцы со своей стороны с самого начала не проявляли стремления следовать букве договора. Однако даже при таком раскладе Советский Союз получил от Германии товаров на сумму 467 миллионов марок, включая наполовину построенный крейсер «Лютцов». На тот момент, когда в 02.00 22 июня 1941 года последний поезд с зерном пересек Буг, Гитлер был должен Сталину 239 миллионов марок. Однако ничего этого не знали 22 июня 1941 года офицеры и солдаты возле Брестского железнодорожного моста. У маленькой деревянной хибарки, в конце моста, еще царила мирная атмосфера. На поезд поднялись два немецких таможенника. Часовой приветливо помахал русскому машинисту. Даже пристальный взгляд не заметил бы ничего необычного, ничего подозрительного. Паровоз медленно пыхтел в направлении находившейся на немецкой стороне станции Тересполь», - сообщает Пауль Карель. Истекали последние минуты советско
-германской дружбы.

                                                                 
       НАЧАЛО

                 На 21 июня 1941 года, по немецким данным, Германия подготовила к нападению на СССР семь армий, четыре танковых группы, три воздушных флота. Всего З миллиона солдат и офицеров, 600 тысяч единиц техники, 750 тысяч лошадей, 3580 бронированных машин боевого назначения и 1850 самолетов. Кроме того, на юге дислоцировались румынские 3-я и 4-я армии. По этим же данным, русские в пограничных округах сосредоточили десять армий, насчитывавших около 4,5 миллионов солдат и офицеров. По мнению российских исследователей, немцы завысили численность советских войск. В немецкой армии отнюдь не все солдаты были вооружены автоматическим оружием. По штатам вермахта, один автомат был положен на 10 солдат. Впоследствии их стало больше за счет трофеев. Так, к примеру, в Сталинграде значительное число немцев было вооружено советскими ППШ. Эти автоматы пользовались у германских солдат популярностью, так же, как и полуавтоматическая винтовке Токарева (СВТ ).
              Основной тягловой силой в немецкой армии были лошади. Их было около миллиона. Конечно, были и автомашины. Но немцы испытывали недостаток в автотранспорте. Румынская и итальянская армии вообще были только на конной тяге. Финны, в основном, передвигались пешим порядком. Но в целом армия была громадной. Командиры опытные. Солдаты тоже. Фронт немецкого наступления разделялся на три направления - Север, Центр, Юг. Соответственно назывались и группы армий. Румынские части и немецкая 11-я армия составляли резерв. Первый, Второй и Четвертый воздушные флоты, соответственно, поддерживали каждую группу армий. Повсюду на советско-германской границе от Балтийского до Черного моря разместились немецкие войска. Три миллиона человек на 1500-километровой границе, кто в лугах, кто в лесах, кто в полях, затаившись, ждали команды. Радиостанции не работали, соблюдая строжайший режим радиомолчания.
                Время вторжения было назначено на утро 22 июня, чтобы солдаты могли различать цели. К этому времени авиация должна была быть уже над русскими аэродромами, чтобы не дать взлететь советским самолетам. На каждое летное поле русских было выделено по три экипажа немецкой бомбардировочной авиации, обладавшие опытом полетов в ночное время. Гитлер намеревался и в России использовать «блицкриг». Главные силы планировалось бросить на решительный прорыв там, где противник менее всего этого ожидал. В течение кратчайшего времени должны были быть заняты жизненно важные центры - Москва, Ленинград, Ростов-на-Дону. Вторая волна наступления, по замыслу Гитлера, выводила немецкие войска на линию Астрахань-Архангельск. В этом и заключалась суть плана «Барбаросса».
              
  В ночь с 20 на 21 июня 1941 года на командный пункт перед Брестом прибыл со своим штабом генерал Гудериан. 21 июня в 10 часов вечера по всей границе была дана команда всем, не занятым на боевом дежурстве, построиться. Когда личный состав подразделений был построен, офицеры зачитали ему приказ фюрера. Он начинался со слов - «Солдаты Восточного фронта». Именно тогда впервые прозвучали эти страшные слова - 21 июня 1941 года в 10 часов вечера. И далее фюрер объявил, что решил начать войну с Россией, которая нарушила договор с Германией и готовится в удобный для нее момент нанести по рейху удар. «Силы наши сейчас так велики, что равных им не было в истории мира…Величайшие в истории мира армии готовы к бою не только потому, что их вынуждает к этому суровая текущая военная необходимость…а потому, что в спасении нуждается вся европейская цивилизация и культура...Немецкие солдаты! Скоро, совсем скоро вы вступите в бой - в суровый решительный бой. Судьбы Европы, будущее германского рейха само существование народа Германии находится теперь в ваших руках».
                
Когда прозвучала команда «вольно», сообщает П.Карель, солдаты загудели, словно пчелиный улей. Сомнений не было - утром война с русскими. Началась выдача фронтового дополнительного пайка. Каждый получал в одни руки по 30 сигарет, шоколад, бутылку коньяка на четверых. И так было повсюду на границе. В 3 часа 10 минут к месту расположения части, которая должна была первой ворваться в Брест, подъехала машина генерала Гудериана. Через минуту ему доложили, что первый мост - Коденьский - уже под контролем немецких солдат. В 3.15 - словно кто-то повернул гигантский электрический выключатель и тысячи молний прорезали предрассветную тьму. Это разом изрыгнули огонь тысячи орудий и минометов самого разного калибра. По всему фронту заполыхали вспышки. Заходила ходуном земля. ВОЙНА НАЧАЛАСЬ!
              
 Но тут немцев ожидала первая большая неожиданность. Немецкие солдаты с первых же минут начали осознавать, что с таким противником нельзя не считаться. «Эти люди демонстрировали нападающим не только храбрость, но и изрядное коварство. Они в совершенстве владели техникой маскировки и устройства засад и были превосходными стрелками. Русская пехота всегда славилась умением наносить удары из засад. Бойцы передовых застав, смятые, израненные, дожидались, когда первая волна прокатиться дальше, а потом вновь начинали сражаться. Вооруженные превосходными самозарядными винтовками с оптическими прицелами, снайперы, сидя в окопах, терпеливо ожидали свои жертвы. Они «снимали» водителей снабженческих грузовиков, офицеров и связных на мотоциклах», - так оценивал германский историк русских солдат, с которыми немцы впервые встретились на поле брани 22 июня 1941 года.
            
  Первым немецким офицером, убитым на Восточном фронте, наверное, был лейтенант Войнаровски из 7 роты 501 пехотного полка, который погиб от пули советских пограничников на севере, в первые же минуты войны. Его скосила очередь из замаскированного под телегу дота. То, что и танковая война в Прибалтике не станет веселой, легкой прогулкой, блицкригом, встречей профессионалов с дворовой командой, немцы на горьком примере познали уже в первые 48 часов после начала кампании. У русских тоже имелись танки. Да еще какие! 41-й танковый корпус 4-й танковой группы первым сделал это неприятное открытие. Советские танки, столь внушительно «представившиеся» немцам, принадлежали к совершенно незнакомому семейству КВ (Клим Ворошилов) - КВ-1 и КВ-2, отмечается в цитируемом исследовании.
              
 Далее Карель сообщает еще весьма интересующие нас сведения, о которых мы вообще не имели представления. К примеру, генерал-майор Потатурчев стал первым танковым генералом, попавшим в плен к немцам. Он был командиром 4-й танковой дивизии в Белостоке, в критической точке, где находилось ядро советской обороны на Центральном фронте. Он дал довольно интересные письменные показания. «В 00.00. 22 июня…т.е. в 01. 00. по летнему времени Германии, меня вызвали к командиру 6-го корпуса генерал-майору Хацкилевичу. В 02. (т.е. в 03 по берлинскому времени) он вернулся и сказал мне: «Россия в состоянии войны с Германией». - «Какие будут указания?» - спросил я. Он ответил: «Надо ждать». Удивительная ситуация, замечает немецкий историк. Признания Потатурчева поразили пленивших его немцев: они и понятия не имели об огневой мощи его дивизии. А она была гигантской по тем временам. 4-я танковая дивизия насчитывала в своем составе 355 танков и 35 бронемашин разведки. Мостостроительный батальон располагал количеством понтонов, достаточным для наведения моста, способного выдержать 60-тонные танки. Ни одна немецкая дивизия не располагала таким количеством танков, и столь же внушительным вооружением. Во всей танковой группе Гудериана, состоявшей из пяти танковых и трех моторизованных дивизий, насчитывалось всего 850 танков. Но с другой стороны, замечает Карель, ни одной немецкой дивизией не руководили так скверно. И ни одной из них не пожертвовали так же безжалостно, как 4-й дивизией Потатурчева.
                И тем не менее, несмотря на страшные поражения русских в начале войны, по мнению самого выдающегося полководца Рейха Манштейна, победить их в военной игре под названием план «Барбаросса» немцы могли только разгромив в первые же несколько недель боев. Он осознавал то, что до него осознал Клаузевиц: эту огромную страну нельзя завоевать и полностью оккупировать. Единственное средство сделать это - нанести серию стремительных и сокрушительных ударов по военно-политическим центрам государства, чтобы свалить правящий режим, лишив тем самым русских руководства и парализовав их огромный потенциал. Вот только так можно было достигнуть цели. «В противном случае война будет проиграна тем же летом, когда и начата.
                И действительно, вся стратегия рейха основывалась на Востоке на смелых решениях и авантюрах. Гитлер вознамерился одним махом переломить хребет гигантской империи, которая - и он это прекрасно сознавал - только в западной своей части располагала готовыми к бою 200 дивизиями. А что кроме этих дивизий? За Уралом лежала неизвестная земля, о которой никто и ничего толком не знал, кроме того, что там находятся крупнейшие в мире индустриальные центры, военные заводы и что бескрайняя Сибирь является источником неистощимых ресурсов...» Таким образом, война на Востоке могла быть выиграна - если ее вообще можно было выиграть - только при условии, что дуб свалит молния. И молния эта должна была стремительно, мощно ударить в сердце Советской империи. Нельзя позволить противнику собраться с силами и дать ему развернуться.
               Самые первые дни преподнесли урок и стали предостережением: там, где командование противника охватывал паралич, победа немцам доставалась легко, когда же у неприятеля находилось время на организацию обороны, его солдаты дрались как черти, делает вывод Пауль Карель. Но все-то дело состояло в том, что в силу своего географического положения, время на организацию обороны у русских было. В конечном итоге оно работало на них. А вот немцы время потеряли. Уже под Москвой стало понятным, что «блицкриг» не состолся. А после Сталинграда - замаячило поражение в войне. Вот так она начиналась - эта Великая война!
                                                                                                               
        ©В.Люлечник

                                                        Свидетельствует кинохроника

                             НАЧАЛО                                                                                                                                                                                       ВОЗВРАТ

                                         Предыдущие публикации и об авторе - в Тематическом Указателе в разделе "История"