ВОЗВРАТ


   
 Май 2005, №5       
 
Поэзия________________________________________________    
Яков Фельдман      

                    * * *
Ты лекарство моё от смерти
От болезни и всякой боли.
Как я жил без тебя на свете?
Как сидел на урокак в школе?
Как гонялся за всякой юбкой,
Увивался за всякой прядкой?
От чего ж как звезда со вьюгой
Ты играешь со мною в прятки?
И как солнечный зайчик робкий
Исчезает твой голос редкий.
Я поймал бы его в коробку.
Или лучше - в грудную клетку.

         * * *
Мимозы злость
И жимолости жалость,
Как мне ждалось
И как к тебе бежалось,
И как сужалась в проруби окна
Дневного неба синяя ледышка.
Ладошка - лед.
Голубушка, отдышка.

                          Письмо

Ты умерла лет пятнадцать тому назад.
Был звездопад, листопад, потом снегопад.
Плавилась в горле слюна как в кузнечном горне.
Сучья тянулись вниз, превращались в корни.

Сучьям нагим переплеты скрипели гимн.
Ты умерла или просто ушла с другим.
Каменный какаду утонул в пруду.
Все это было в не помню каком году.

                        Я его видел

      Хорошо тому, кто верит, что Бога нет…
      И пахнет как сто козлищ…
      А с меня Он можно сказать не спускает глаз…
                                    Дмитрий Быков

Да кому ты нужен, внизу, в пыли, за тобой глядеть, надрывать гляделки…
Да таких как ты посреди земли у Него как букв у Мошкова в библиотеке.

Но когда сквозь толщу обид и бед, через толщу лет, что прожил убого
Он тебе посылает прозрачный свет - ты попробуй, всплыви немного.

И когда тебе скажут, что Бога Нет - ты ответишь: «Неправда, Я Видел Бога».

                   * * *
На земном покатом шарике
Удержимы только трением,
Мы с судьбой играем в шахматы.
Кто там сзади ходит тренером?

Под столом с ногами шаткими
Много ям ногами вырыто.
Мы с судьбой играем в шахматы
И сдаваться здесь не принято!

                       * * *
Любить простые вещи: шум воды,
По небу серых туч передвиженье,
Дневных трудов вечерние плоды
И в зеркале свое изображенье.

                   Ответ Ходасевичу

                                   Здесь на горошине Земли
                                   Будь или Ангел, или Демон.
                                                        В.Ходасевич

Творческий дух - проклятье. Гордиться нечем.
Свет, прожигающий насквозь стекло лампады
Ломит к дождю суставы, ни к черту печень.
Честно неси свой крест и не жди награды.
Ах, серебрится волос, садится голос.
Вскрикнешь в ночи - у соседей мороз по коже.
Чтоб разглядеть над чужой головою космос,
Надо иметь над своей головой похожий.

     Зимний сезон

Здесь сосны - флейты,
Скалы - барабаны,
Дубы - пюпитры, низкие, без листьев,
И камешки разбросаны как ноты.

В 4.30 здесь играет Ветер
И Солнце на мохнатом перевале -
Единственный, кто слушает его.

Когда же музыка ему наскучит,
Оно уйдет и свет внутри погасят.

И будет так всю зиму, каждый вечер.

                    * * *
В зеркалах отражается блеск
И изящество линий.
Вечереющий лес
И на столике несколько лилий.

Разве могут с холодным стеклом
Состязаться сонеты?
Эти бедные, медные
Старой чеканки монеты.

Так и прожил бы без
Болтовни, что они утолили.
Вечереющий лес
И на столике несколько лилий.

                  * * *
Уходят люди, тают облака.
Невидимая времени рука
С лица земли стирает словно пот
И Божий плод и Человечий плод.
И ветер обнажает корни трав.
И моет дождь в горах пробитый тракт.
И гаснет выстрел, эхом отражен.
И по уступам каменным
Ножом
Падет орел с простреленным крылом.
И муравьи сгрудятся над орлом.

                * * *
Как мало надо человеку -
Войти вторично в ту же реку.
Потом еще, еще, еще...
Пожалуй хватит. Горячо.

               * * *
Чинит время часовщик,
А порядок дворник.
Человек во мне возник
В позапрошлый вторник.

И не хочется ему
Умирать обратно.
Жить на свете самому
Трудно, но приятно.

                Вильнюс

Костел, обшарпанный снаружи,
Внутри звенел и голосил.
Сопротивлявшуюся душу
В святое небо возносил.

Не хор, не пастырь, не орган,
А только голые колонны
Тянули в небо неуклонно
Как вихрь, как смерч, как ураган.

Чужая, чуждая страна!
В твоих сверкающих обломках
Я прозреваю письмена
От предков к каверзным потомкам.

ПОЭЗИЯ                                                          ПОЭТИЧЕСКИЙ  ПЕРЕВОД


К самовлюбленным болтунам,
К самонадеянным тупицам
Приходит память как вина.
Не по карману откупиться.

                  * * *
Во чреве проклятых империй
Взросли такие языки,
Что только глупый не поверит
И не отпустит им грехи.
Гляжу и плачу умиленно
Во след империи слепой,
Как новорожденный цыпленок
Над опустевшей скорлупой.

Площадь Дзержинского

Мечта из воздуха и света
На крыше каторжной тюрьмы.
Ещё не верится, что это
Преодолеть сумеем мы.  

                   * * *
Красота притягивает взгляды,
Дураков отпугивает ум.
Не проси у Господа пощады,
Чтоб уменьшил тяжесть данных сумм.
Женщин умных, добрых и красивых
Ничего хорошего не ждёт.
Красота притянет агрессивных,
Ум смутится, доброта солжёт.
Вот и всё. И вытащить из ямы
Невозможно, сколько не тянись.
Только страсти адовое пламя
Сушит слёз расхлябанную слизь.
Повторяет проклятая плоть:
"Что же ты подставил нас, Господь?"

Уж лучше смерть (Шекспир-66)

         Так жить, чтобы в конце концов...
                                     Б.Пастернак

 
Уж лучше смерть, чем эдакая боль,
Бессильная, бессмысленная горечь.
Открой глаза, гляди, перед тобой
Зло топчет мир и не краснеет сволочь.

И каждый в душу плюнуть норовит -
Поберегись, в ком честь ещё возможна!
Сам Патриарх кастрирует, в крови,
И раны граждан смазывает ложью.

А вот мартышка учит мудрецов,
Взимая с них умеренную плату,
Как надо жить, чтобы в конце концов
Не угодить на городскую плаху.

Мне было б лучше в бозе опочить...
Да жаль тебя, мой ангел, огорчить!

                 * * *
Муза, Муза, свет ты наш,
Я устал тебя упрашивать:
Красота не карандаш,
Чтобы истину раскрашивать.
Красота - такая смесь
Из высокого и низкого,
Чтобы день текущий весь
Узнавал себя, повизгивая.
Красота - такая грязь
С несъедобно-резким запахом,
Выходящая на связь
Между Севером и Западом.
Между Хлебом и Золой,
Между Хаосом и Космосом,
Между Небом и Землёй,
Между Дьяволом и Господом.

                   * * *
Перегорит в огне страданий
Твоя растерянность, тоска,
Из пепла тщетных обещаний
Спечется мудрость в два куска.

В один кусок спечется легкость
Забыть все то, что ты любил.
И снов волшебную далекость,
И первый гром, и первый пыл.

В другой кусок спечется ясность,
Открытость новым берегам,
Бескомпромиссность и бесстрастность,
И злость и ненависть к врагам.

А где же дух высок и светел,
Души возвышенной приют?
Его развеет свежий ветер
И птицы певчие склюют.

                        * * *
Слова плывут по музыке, как листья,
А музыка вливается в слова.
Её приятность, вкрадчивая, лисья
Приподнимает тяжесть естества.

Слова скрежещут пожелтевшей жестью
И шелестят золою золотой...
А музыка склоняется к блаженству.
И пахнет блажью поздний травостой.

Слова мертвы. Но музыка живая
Тяжёлые вращает жернова,
И прошлое, себя не узнавая,
Уже дрожит, как первая листва.

    Дождь. Пролог

Когда серебряные трубы
Вместят сиреневые струи
Зеленоватого дождя
И как натянутые струны
Замысловато загудят,

Я не хотел бы им перечить,
Восторг сомненьем омрачать,
Во лжи пророков уличать,
Чтобы себя увековечить.

Я не хотел бы. Но судьба
Мне не дает альтернативы.
Мои признания правдивы.
Моя наигранность груба.
Сквозь тонкий панцырь красоты
Себя невольно обнаружу.

Слова слетались с высоты
На окровавленную душу
И я не глядя им в лицо
Ловил их голыми руками.

И записал в конце концов
Чужими сладкими стихами.

             * * *
Смертная усталость
Ляжет на чело
Больше не осталось
В жизни ничего.
Ни одной тропинки,
Ни одной межи,
Ни одной пластинки,
Где игла дрожит.
Ни одной копейки
В рваном кошельке,
Ни одной скамейки
В парке на реке,
Где мерцает строго
Серая вода.
Серая дорога
Прямо в никуда. 

                                      ©Я.Фельдман

Предыдущие публикации и об авторе в РГ №5, №11 2003, №8 2002
                                                                                                                                                                                                       ВОЗВРАТ