Цели советской внешней
политики в предвоенные годы всегда тщательно скрывались. И происходило
это не только в период сталинской эпохи, но и во время различных
“оттепелей” и “перестроек”. По сути дела, все советские руководители,
включая и Горбачева, выполняли указание Сталина, данное Вышинскому о том, чтобы на Нюрнбергском процессе советские руководители не допускали
и незамедлительно пресекали любую попытку обвиняемых говорить о секретном
дополнительном протоколе к советско-германскому пакту о ненападении от
23 августа 1939 года. Поэтому, когда Риббентроп на допросе 1 апреля 1946
года упомянул о нем в связи с Польшей, главный обвинитель от СССР
генерал Руденко сразу оборвал его. Риббентроп сказал: “Нет сомнения, что Сталин никак не может
обвинить Германию в агрессии или в захватнической войне против Польши.
Если рассматривать это как агрессию, то в ней повинны обе стороны”.
Эти секретные дополнительные протоколы были извлечены из архива
президента только
накануне краха СССР. До этого советские руководители
все дружно отвечали, что подобных документов и в помине не было и нет.
Хотя на Западе о них знали давно. Но при этом следует отметить, что
оценивая советскую внешнюю политику в предвоенные годы, не следует
оперировать сегодняшними представлениями о чести, справедливости и т.п. Это было иное время. Это были иные люди. И их подходы к оценке
тех или иных событий никак не могут совпадать с нашими. К примеру, мы
сейчас осуждаем сталинские репрессии против командования Красной Армии.
Между тем на Западе в то время оценка явно не совпадала с нашей,
сегодняшней. Гитлер и Геббельс считали, что подобная чистка позволили
Сталину одержать победу. Черчилль также заявлял, что в 1937 году вождь
СССР провел “небесполезную” чистку в Красной Армии. Вот и попробуйте
дать однозначную оценку политике советского руководства!
Как же ее оценивали западные политики,
какие цели преследовали противоборствующие на политической арене стороны
в то предгрозовое время? Попытаемся дать ответы на эти непростые вопросы,
используя для этой цели новые документы, введенные совсем недавно в
научный оборот.
Почему Сталин подписал пакт с Германией?
Пакт о ненападении между СССР
и Германией, подписанный в августе 1939 года, строго говоря, не был
неожиданностью для западных стран. Они сами сделали все возможное, чтобы
соглашение подобного рода состоялось. Сталин же и Гитлер при этом
преследовали каждый свои цели. Бывший советник посольства гитлеровской
Германии в СССР Густав Хильгер в своих воспоминаниях о том времени отмечает, что готовность Сталина к союзу с Германией была следствием
Мюнхенской конференции, и, прежде всего,того факта, что западные державы
провели эту конференцию без участия СССР. “Отсюда недоверчивый советский
диктатор сделал вывод, что западные державы не только не имели намерения
оказать сопротивление Гитлеру, но, при подходящем случае, даже
поддержали бы его, если бы тот принял решение напасть на Советский Союз.
Более того, у него сложилось впечатление, что передача Германии
Судетской области явилась платой за войну, которую она должна была
развязать против Советского Союза. Гитлер же, напротив, стал склоняться
к мысли о соглашении с Советским Союзом после сделанного Чемберленом по
возвращении в Лондон заявления, что западные державы должны вооружаться...”,
- сообщает он.
Думаю, что имеющиеся сегодня в нашем
распоряжении данные позволяют сделать вывод о том, что Сталин мыслил
вполне реально, оценивая плюсы и минусы пакта с Германией. Что же
касается руководителя внешнеполитического ведомства Литвинова, то он
неустанно стремился к созданию коллективной системы безопасности и к
соглашениям с западными странами, не заметив, что они не особенно
стремятся к сближению с СССР. Именно эта ситуация привела к Сталина к
мысли, что Литвинова надо отстранить, чтобы достигнуть взаимопонимания с
Германией. К тому же Литвинов и как личность был для вождя помехой, ибо
был еврей. Поэтому, отмечает Хильгер, “кажется оправданным, что без
предпринятой Сталиным широкомасштабной чистки государственного аппарата
и партии союз между ним и Гитлером едва ли смог бы возникнуть, ибо такая
попытка сорвалась бы из-за оппозиции Бухарина, Радека, Крестинского,
Раковского и им подобных...”
Конечно, идя на сближение с Гитлером, Сталин
преследовал далеко идущие цели. По этому поводу бывший английский посол
в Берлине сэр Невилл Гендерсон утверждал, что Сталин заключил пакт с
Германией для того, чтобы подтолкнуть фюрера к нападению на Польшу,
хорошо зная, что Англия и Франция выступят на ее стороне. В книге
бывшего министра иностранных дел Третьего рейха Иоахима фон Риббентропа
“Тайная дипломатия III рейха”, написанной им в период Нюрнбергского
процесса, отмечается, что Сталин был просто заинтересован в нападении
Германии на Польшу. ”После предположительной победы Германии над Польшей
Россия, во-первых, вернет себе потерянные в последней войне области, а
во-вторых, будет спокойно глядеть как Германия, воюя с западными
державами, исчерпает свои силы, чтобы затем в подходящий момент бросить
всю мощь Красной Армии на дальнейшую большевизацию Европы...”
И далее бывший министр рейха приводит факты,
подтверждающие подобные выводы. Прежде всего в результате совместного с
Германией раздела Польши, СССР прихватил всю ее восточную часть. Затем
последовала война с Финляндией. И опять прихвачены стратегически важные
территории. Летом 1940 года прибалтийские республики были оккупированы и
присоединены к СССР, в том числе та часть Литвы, которая входила в сферу
германских интересов. Затем у румын была отторгнута Бессарабия, и попутно населенная преимущественно немцами Северная Буковина, исконная
земля австрийской короны. Это особенно ошеломило Гитлера. Затем
последовали сообщения о намерениях русских на Балканах. Одновременно
началась крупнейшая в истории концентрация войск на западных границах
СССР. Под угрозой оказались нефтяные месторождения Румынии, крайне
важные для существования Германии. Естественно, Гитлер начал понимать,
что Германия в один прекрасный день окажется полностью зависимой от
России. Это пробуждало у Гитлера недоверие к политике Сталина.
Англия и США тоже особенно не протестовали против
захвата земель, проводимой советским руководством. Правда они не
признали правомерность присоединения республик Прибалтики к СССР. Но
дальше этого дело не пошло. И Черчилль и Рузвельт понимали, что война
между Советским Союзом и Германией неотвратима. Дело только во времени.
Поэтому не было особого смысла осложнять отношения с Россией. Это только
бы способствовало сближению двух агрессоров. Да и контакты между
западными странами и Советским Союзом не прекращались. Хотя они и не
афишировались.
Об этих контактах стало известно германскому
руководству. Риббентроп в связи с этим отмечал, что сами по себе тесные
отношения, которые советское правительство еще летом 1940 года через
британского посла в Москве сэра Стаффорда Криппса установило с Лондоном,
означали разрыв с “нашими соглашениями”. Черчилль тогда будто бы сказал,
что не пройдет и полутора лет, Россия выступит против Германии.
Происходило и такое сближение Соединенных Штатов с Россией,
что Рузвельт “на основе новейшей информации” смог намекнуть: вскоре произойдет
вступление России в войну против Германии. Вот так складывалась ситуация.
Таким образом, Сталин в противоположность
Гитлеру, не сомневался в том, что Англия и Франция выполнят свои
обязательства в отношении Польши. Поэтому возникновении войны между
великими державами он считал обеспеченным. В результате такого развития
событий вождь рассчитывал получить ценную отсрочку, которая позволит ему
ускоренно вести дальнейшее вооружение Советского Союза. В остальном же,
отмечал Хильгер, Сталин хотел выждать, чтобы в надлежащий момент, когда
воюющие державы будут в достаточной степени ослаблены, оказаться в
состоянии бросить на всемирно-историческую чашу весов всю мощь
Советского Союза. Сталин ничего не желал так всей душой, как войны на
Западе, которая ослабит участвующие в ней воюющие государства и затем
даст возможность диктовать свою волю всему миру. Вот так оценивали
политику Сталина и советского руководства на Западе, в т.ч. в Германии.
Нам же пришлось прождать полвека, пока мы не узнали эту горькую истину.
Гитлер хотел заполучить Сталина в
союзники
Имеющиеся в распоряжении историков документы
позволяют сделать вывод о том, что Гитлер восхищался Сталиным
и до самой своей смерти высоко оценивал его. Между тем как отношение Сталина к
Гитлеру превратилось в жгучую ненависть, а затем в глубочайшее
презрение. По свидетельству переводчика Сталина и Молотова В.М.Бережкова
Гитлер, прощаясь в ноябре 1940 года с Молотовым, сказал: “Я считаю
Сталина выдающейся исторической личностью. Да я и сам рассчитываю войти
в историю. Поэтому естественно, чтобы два таких политических деятеля,
как мы, встретились. Я прошу Вас, господин Молотов, передать господину
Сталину мои приветы и мое предложение о такой встрече в недалеком
будущем”. Естественно, что фюрер стремился превратить Сталина в
надежного союзника. И стремился направить советскую экспансию подальше
от Европы, подтолкнув Сталина к Персидскому заливу, на юг, к
Индийскому океану. Так что в то время не исключался вариант, по которому Советский
Союз мог оказаться на стороне блока фашистских агрессоров.
Во время пребывания Молотова в Берлине в ноябре 1940 года
Гитлер предложил Советскому Союзу присоединиться к пакту Трех держав.
Риббентроп в упомянутых выше мемуарах сообщает, что после отъезда
Молотова переговоры о присоединении СССР к пакту Берлин-Рим-Токио были
возобновлены по дипломатическому пути через
германское посольство в Москве.
Советское правительство дало знать МИДу
Германии, что такую
возможность оно
полностью не исключает, но выдвинуло ряд условий. Прежде
всего оно потребовало свободу рук в Финляндии, предполагая вновь начать
боевые действия. Не забыл Молотов потребовать особого статуса и на
Балканах. Кроме всего этого Советский Союз потребовал создания своих
военных баз на турецких проливах - Босфор и Дарданеллы. При этих
условиях советское правительство не возражало бы преобразовать пакт Трех
держав в пакт Четырех с участием России. Кстати, покидая Берлин, Молотов
обещал Риббентропу поговорить со Сталиным о вступлении в пакт Трех
держав.
Видимо, этот разговор состоялся, ибо граф
Шулленбург, немецкий посол в Москве, сообщал в то время в Берлин, что без
решающих уступок (имелись в виду требования Молотова) заключение пакта
Четырех не добиться.
Согласиться с требованиями Сталина
Германия не
могла. В противном случае она оказалась бы в полной зависимости от
Советского Союза, который к тому же начал небывалую концентрацию войск
на своих западных границах, пытаясь таким образом оказать давление на
Германию. Спор между двумя государствами можно было решить только
военным путем. Война становилась реальностью. Хотя Сталин и дал
принципиальное согласие на вступление в Тройственный пакт. И если бы не
чрезмерность, с точки зрения Гитлера, территориальных притязаний Сталина,
да не крайняя подозрительность и упрямство фюрера, который не захотел
пойти на некоторые уступки, то Советский Союз по воле его вождя мог
стать членом уже пакта Четырех.
