|
|
|
Часть II
В один прекрасный день Аврааму
позвонила дама по имени Мирьям Шпильман, представившаяся дочерью Маргот
Клаузнер. Имя Маргот Клаузнер было известно в Израиле в связи с
израильской кинофабрикой «Ульпаней Герцлия», совладелицей которой она
была. Но была и еще одна причина ее известности: Маргот Клаузнер была
одной из тех немногих в Израиле в те годы, кто осмеливался вслух и без
стеснений признаваться в том, что интересуется парапсихологией. В
израильском "высшем свете"
это воспринималось как некое чудачество богатой дамы. Будучи человеком
состоятельным и ни от кого не зависящим, Маргот могла себе это
позволить. Был у нее кружок, своего рода домашний клуб для таких же
интересующихся, который собирался у нее дома раз в месяц. Иногда она
приглашала откуда-нибудь из-за границы лектора для выступления перед
членами этого кружка. Знаниями большими никто из участников не обладал,
но у некоторых из них имелись в той или иной степени проявленные
парапсихологические способности. Люди это были нерелигиозные, поэтому
всевозможные запреты и ограничения религиозного характера на вторжение в
тонкие миры, если и были им ведомы, нисколько их не волновали.
Занимались они нередко "кручением столиков",
то есть устраивали примитивные сеансы спиритуализма.
Авраам познакомился с Маргот за несколько лет до этого с
подачи Варвары Ивановой-Кисин, крупного московского парапсихолога, с
которой был знаком по Москве и поддерживал дружескую переписку. Как-то
Варвара прислала письмо, адресованное Маргот, в котором рекомендовала ей
Авраама, а в письме к Аврааму просила встретиться и познакомиться с
Маргот, с которой сама она была знакома только по переписке. Она вообще
находила и вступала в заочный контакт с парапсихологами по всему миру.
Следует напомнить, что шел, если не ошибаюсь, 1973-й или 197n-й год (это
было вскоре после нашего с Авраамом знакомства, во всяком случае, мы еще
не были женаты), самый разгар брежневского "застоя",
и для советского гражданина такого рода переписка была совершенно не
ординарным делом, чреватым крупными неприятностями. Авраам умел это
ценить и к Варвариным усилиям по созданию своего рода международного
братства парапсихологов относился с уважением. Поэтому вскоре после
получения письма он позвонил Маргот Клаузнер, назначил встречу, и мы
отправились знакомиться с нею.
Маргот жила в необычной постройки доме на тель-авивской
набережной: дом был украшен какими-то причудливыми фигурами и формами,
напоминавшими разрываемые ветром паруса, что делало его похожим на
выброшенный на берег разбитый бриг. Квартира, напротив, поразила
сходством с интеллигентскими комнатами в старых московских коммуналках.
Здесь стояла знакомого стиля старая мебель, множество книг на разных
европейских языках, но главное - была совершенная
непритязательность как в убранстве дома, так и в атмосфере, которую
создавала весьма пожилая хозяйка этого дома. Состоялся разговор, в
котором Маргот больше расспрашивала, а Авраам рассказывал о состоянии
парапсихологии в СССР. Но из вопросов ее Авраам понял, что у Маргот
интерес к парапсихологии не базировался на обширных знаниях и глубоком
понимании парапсихологических явлений, а был скорее вызван любопытством,
проистекавшим из тех способностей, которыми Маргот обладала.
После этого знакомства Авраам поддерживал с Маргот Клаузнер
не слишком тесный контакт. Как-то она приглашала его для выступления
перед своим кружком. Какое-то время спустя она ушла из этого мира.
И вот звонок ее дочери. Мирьям Шпильман сказала, что
приближается годовщина смерти ее матери, что каждый год она посвящает
вечер памяти одному из занятий или увлечений Маргот, и ближайший вечер
хочет посвятить парапсихологии, которой мать очень увлекалась. Она
попросила Авраама выступить на вечере с лекцией, а также посоветовать,
кого еще можно пригласить, кто бы мог показать "что-нибудь
необычное". Согласившись выступить, Авраам
пообещал организовать и выступление парапсихолога с практической
демонстрацией парапсихологических возможностей.
Для этого показательного выступления он пригласил Израиля
Левинштейна, который был членом нашего Общества. Юрист по профессии,
Израиль был изумительных возможностей графологом, у которого графология
сочеталась с ясновидением. Графологией он занимался на частном уровне,
причем было очевидно, что графологический анализ дает ему толчок для
ясновидческого проникновения в такие сферы, информация о которых никак
не могла быть считана с одного лишь почерка. Так, однажды он сообщил
совершенно незнакомой женщине, что она беременна, причем не от своего
мужа. Оказалось, что женщина и сама еще об этом не знала, но проверка
это быстро подтвердила. А уж насчет мужа, это осталось на ее совести. В
другой раз он настоял, чтобы его клиентка прямо от него отправилась в
больницу, так как, по его мнению, у нее было смертельно опасное
заболевание почек. Женщину взяли на операцию чуть ли не из приемного
покоя больницы: врачи сочли ее состояние угрожающим. Еще одному клиенту
Израиль сообщил, что партнер по бизнесу водит его за нос, и ему грозит
банкротство, причем указал, в чем именно заключался обман. Человек
принял рекомендованные Израилем меры и успел сохранить свое дело.
Подобных примеров в графологической практике Левинштейна было множество.
Однако для публичных выступлений Израиль использовал другой
аспект своего дара. Он обладал возможностью находить спрятанные людьми в
зале предметы, называть номера банкнот, находившихся в карманах
зрителей, номера их удостоверений личности и т.д. Выступал он вместе со
своей женой Тамарой, певицей. Иногда они давали совместные концерты, где
в одном отделении она пела, а во втором выступала как ассистентка своего
мужа. Ее помощь заключалась в том, что, держась за ее руку, чтобы не
упасть с завязанными глазами или не наступить на кого-нибудь, Израиль
шел по залу к искомому предмету.
Вот такой сеанс, который длился минут
сорок, Израиль продемонстрировал в одном из павильонов герцлийской
киностудии, где собралась публика, чтобы почтить память Маргот Клаузнер.
Для зрителей, приехавших из Советского Союза, некоторые из которых еще
помнили легендарного Мессинга, выступление Израиля было впечатляющим, но
не вызывало потрясения. Однако присутствовавшие израильтяне, пришедшие
помянуть Маргот, которой они прощали ее "чудачество", не веря ни на
минуту в реальную возможность существования чего бы то ни было, кроме
зримого и осязаемого мира, пребывали в шоке. После выступления
Левинштейна состоялась лекция Авраама, который объяснил суть только что
продемонстрированных явлений, рассказав в популярной форме о тонких
мирах и их связи с миром физическим. Говорил Авраам на иврите, который
был у него на уровне, мягко говоря, не блестящем. Присутствовавшие
слушатели его русскоязычных лекций немедленно по окончании окружили его,
чтобы сказать, что на иврите это звучит совершенно немыслимо и непонятно.
Каково же было их удивление, когда они услышали, что также окружившие
его ивритоязычные слушатели засыпали Авраама вопросами и наперебой
требовали узнать, где можно слышать его лекции на иврите! Способность
Авраама подавать сложное просто и доходчиво сработала даже на его
небогатом иврите.
Когда вскоре после того вечера мы собрались у кого-то
из нашего Общества дома, если не ошибаюсь, в Бат-Яме, чтобы обсудить,
где же нам все-таки найти помещение в центре страны для лекций, Авраам,
ни на что конкретно не рассчитывая, пригласил на этот "сходняк" Мирьям
Шпильман. Ей добросовестно переводили с русского языка все, что там
говорилось, а потом она спросила, чем она может нам помочь. Авраам
рассмеялся и сказал, что если она даст нам миллион, это очень поможет
делу. Он даже не уточнил, в какой валюте, так как это была вполне
очевидная шутка. Однако Мирьям не засмеялась в ответ, а сказала перед
уходом, что подумает. Спустя несколько дней она позвонила и, посетовав,
что не может дать нам миллион, ибо все капиталы вложены в дело, и вынуть
их оттуда невозможно, сказала, что может предоставить нам дом. "Не в
собственность, уточнила Мирьям, но пока он будет нужен вам и не нужен
нам". Оказалось, что речь идет о принадлежавшей Маргот Клаузнер вилле,
которая граничила с территорией кинофабрики. Здесь Маргот оставалась
ночевать, если дела задерживали ее в Герцлии допоздна. Это был небольшой
аккуратный двухкомнатный домик, окруженный роскошным садом. После смерти
Маргот наследники пытались организовать там какое-то кафе, клуб, что-то
еще, но все эти начинания неизменно проваливались, так что все имевшие
отношение к делу уже махнули рукой на возможность рационального
использования домика, который в то же время продавать они не хотели. И
тут появились мы со своей идеей…
Мы не могли поверить своему счастью. Вилла как будто
была построена для наших целей: громадный салон с камином предоставлял
возможность посадить до ста с лишним слушателей одновременно. Вторая
комната поменьше была оборудована множеством книжных полок и идеально
годилась под библиотеку. Понятно, мы не заставили себя долго упрашивать.
Лекции в Герцлии начались в 1981 г. и продолжались там на протяжении
восьми лет. Летом мы нередко располагались в пышном, наполненном
цветочными ароматами саду; зимой за спиной Авраама трещал камин, куда я
с удовольствием подкладывала дрова, а слушатели завороженно глядели в
огонь. Отдельно шли лекции на русском языке и на иврите, по одной лекции
в неделю. Причем на ивритские лекции народу собиралось вдвое больше, чем
на русские.
Так продолжалось уже не один год, когда однажды нам как
будто невзначай была рассказана история о том, как мы получили этот дом.
В один из дней, когда была назначена лекция на русском, лил такой
проливень, что казалось, небеса разверзлись. Мы с Авраамом всерьез
думали, что нет смысла ехать на лекцию, ведь все равно никто не приедет
- просто не сумеют добраться. Но потом решили, что если кто-нибудь все
же доберется и наткнется на запертую дверь, это будет совершенно ужасно,
и решили ехать. Как мы и ожидали, из обычных нескольких десятков
слушателей приехало всего несколько храбрецов. Начинать лекцию не имело
никакого смысла - все равно ее потом пришлось бы повторять для остальных.
Поэтому мы сидели, нежась в тепле камина, и просто разговаривали.
Среди собравшихся была пожилая медсестра из Нетании по имени
Фрида Фогель. Эта женщина, единственная среди наших слушателей,
принадлежала к парапсихологическому кружку Маргот Клаузнер. В Израиль
она приехала когда-то давно, по-русски говорила уже с большим акцентом,
но понимала все и, конечно, читала по-прежнему по-русски. У нас она
появилась с началом курса в герцлийской вилле, ходила и на русские
лекции, и на ивритские, и мы как-то восприняли ее как неотъемлемую часть
этого дома.
"А вы знаете, как вы получили этот дом?", неожиданно
спросила Фрида. "Что значит - как? Мирьям нам его отдала", откликнулся
Авраам. "Ну, да, это-то я знаю, усмехнулась Фрида, а вот с чего это
вдруг она вам его отдала, я вам могу рассказать".
Как следовало из ее рассказа, за некоторое время до
смерти Маргот, когда в очередной раз собрался ее кружок, кто-то задал
вопрос, а кто же все-таки знает, что там после смерти, да и есть ли там
в самом деле что-то после… На это Маргот ответила: "Я вот скоро умру (и
она назвала дату своей смерти, которая потом подтвердилась с абсолютной
точностью). Через год после моей смерти, в первый "йорцайт" (годовщина
смерти по еврейскому календарю - Э.Ш.) соберитесь, устройте
спиритический сеанс и пригласите меня. Тогда спросите меня, и вам все
расскажу". Когда Маргот умерла в заранее названный день, все они
вспомнили ее предсказание. На протяжении года собраний не было, кружок
сам собой прекратил свое существование. Но с приближением годовщины
члены его созвонились и собрались у кого-то дома, где, в соответствии с
указанием Маргот, устроили спиритический сеанс. Пригласив Маргот, они
начали задавать ей всевозможные вопросы, на которые она отвечала. Потом
вопрос задала Фрида: "Маргот, ну вот, ты ушла от нас, кружок наш
развалился, что же теперь с нами будет, как мы будем учиться?"
На что Маргот ответила: "Не волнуйтесь, все скоро
устроится. Придет человек из России, без ноги, и восстановит кружок. И
Мирьям, моя дочь, отдаст ему мой дом. Я на нее повлияю, чтобы отдала".
Мы сидели потрясенные. Близость тонких миров вдруг стала
настолько очевидной, настолько реальной...
(Продолжение следует)
Эксклюзивное
право на публикацию данного материала автором передано Геннадию Меш
|
|
|
