Морское

А море только пенилось и ржало,
Как сотня одичалых скакунов,
И камни перекатывало шало,
От берега отбрасывая вновь.

Мутило рябь вблизи скалистых рифов,
Фонтаны брызг выкидывая ввысь,
И чудилось, что тысячи сизифов
Отчаянно из недр его рвались.

Карабкались по обводнённым склонам,
Упрямо вверх толкая валуны –
Но море наступало разъярённо
Всей силой обезумевшей волны.

И руки их, что прежде были крепки,
Бессильно разжимали пятерни,
А море превращало камни в щепки
И множило бессмысленные дни,

И дно опять переминало нервно.
Потом смолкало враз - и ни гу-гу.
И полный штиль. И тишина безмерна...

А женщина ждала на берегу.
 

Голубые рукава

Дожди - раздолье облакам,
фронт грозовой не обнуляем…
А мы, пожалуй, погуляем
по белым облачным лугам.

И мы просеем птичий гам
сквозь сито ветреных рассветов:
крик чаек станет фиолетов,
а ласточки из скучных гамм

на запредельной высоте
устроят радужные гнезда -
и не подумаешь, как просто
брести по облачной гряде…

И там находятся слова,
что на земле не произносишь -
как солнечных объятий роскошь
сквозь голубые рукава.
 

Птичье

На третий день - рассвет-закат-рассвет,
Небрежно растушёванные дали,
Вода оттенка платины и стали
И южной ночи ультрафиолет -

Так вот, на третий кончились дожди,
И майское тепло легло на плечи,
И блазнятся основы новой речи -
От птичьего ее производи.

От всякого, возведенного в трель,
Где с птичьим есть разительная схожесть:
Макни ее зеленую пригожесть
В подернутую дымкой акварель,

В морскую обжигающую стынь,
В размытую кайму прибрежной гальки –
Привычно ввысь сорвутся чаек стайки,
И голубина рябь от рыбьих спин.

А ласточки? - без ласточек ни-ни,
И день дроздов, и утро соловьино,
И шелест от листвы и плеск от тины -
Всё вместе оглушает и манит.

Всё вместе составляет слово «жизнь»,
А в ней иной неведомый порядок...
На тонкой нити пристального взгляда
Меня, как птицу в небе - удержи!
 

Осенний лотос

О чем ты, дождь, так жалобно и долго
Долдонишь в запотевшее стекло -
Что августа цветочные осколки
По мокрому асфальту размело?

Что синий флаг на мачте неба спущен
В преддверии осенних перемен,
И башни торс увяз в туманной гуще
От маковки до самых до колен?

Что старый парк вовсю чихает, морщась,
Соря листвой на ветреном ходу,
И лишь нелепый пластиковый лотос
Беспечно розов в стынущем пруду…
 

Сербор

Только шуршать листвой - больше делать нечего
В полупустом затихшем уже лесу.
Листья летят на свет, шелестя доверчиво,
Словно о лете вести тебе несут.

После дождя с простудою недолеченной -
Вместо лекарства горечь сосновых смол.
Ветви уткнулись в небо, и сверху легче им
В озеро заливать золотой рассол.

Что там белеет - облака твердь атласная
Спелым груздем качается на волне.
Что бы ни говорили про лето красное -
Желтая бабья осень милее мне.
 

Роман с лесом

Тревожные крики сороки
Как скрипы сухих половиц…
Пока еще теплятся строки
Лесных обветшалых страниц,

Пока отражаются тускло
Лучи в переплетах стволов
И ландышей красные бусы
Рассыпаны в травнике слов -

Читай этот том без обложки,
Забытый, забитый трухой:
Там поздней малины немножко,
Осенней печали - с лихвой.

Пока еще ночи не долги
И не холодны, не спеши
Втыкать ледяные иголки
В соломенных кукол души.

Пока не отчалили птицы,
К спасительной вахте готов
Рассвет - бледнолицый убийца
Приблудных непрошеных снов.

И в сумрачной чаще романа
Внезапно послышится трель -
Там лес достает из кармана
Ручную речную свирель.


Райский уголок

Уголок не то что райский,
Но иной:
Разбавляет осень краски
Тишиной,

Крыты траченым панбархатом
Стволы
Словно праздничные барские
Столы.

Солнце держит ковшик медный -
Как гостям,
Разливает луч последний
По кустам.

И шурша, с повадкой лисьей
Бросив высь,
На обедню птицы-листья
Собрались...
 

Сходня

Осень.
Мёд в стакане молока.
Под ноги - промокших листьев войлок.
Медь в кармане. На небесный волок
Гонит ветер лодки-облака.

Далеко внизу блестит река -
Сход крутой, и речка тоже Сходня.
Берега в изношенном исподнем
Ждут: взамен зеленого платка.

Им отвалит щедрая метель
С барского плеча меха да шали -
От дождей одежды обветшали,
Утомила ветра канитель.

Будет, будет им крученый шарф,
Пыльных пол изломанные складки,
Полотна дорожного заплатки
На прожженный фарами рукав.

Втиснут город в щегольской пиджак -
Тесный крой, искусственная кожа…
Ты беги, река, покуда можешь
Спрятаться в лесу, залечь в овраг.

Кинь на плечи набивную бязь,
Ветви ивы убери под ленты.
И на небо не смотри весь день ты -
Лодочку судьбы своей не сглазь.

                    Лунное

пожалуй, я останусь зимовать
на городском пруду, в гнезде огари,
где у воды чуть слышный привкус гари,
в плавучем доме расстелю кровать,
подушку подобью сухой травой
и перьями покроюсь понемножку,
и ты мне станешь приносить зимой
остатки хлеба своего по крошке.

как спрятать под словами тишину,
а в тишине - неявное движенье,
теней то расширенье, то суженье,
то отраженье в гаснущей волне?
там радужные пятна фонарей
рассыпались на серые полоски,
и осень, неумелый брадобрей,
опасной бритвой листья режет косо.
там отбеленных веток кружева,
над полыньёй нависшие так низко,
что шишек вяза тоненькая низка
как ниточка - была да уплыла.
там по весне, когда апрельский дождь
объятья снежных баб легко разлепит,
меня ты по привычке позовёшь -
безмолвие, глаза поднимешь - лебедь…

пока гони видение, пока
не доверяй растерянному взгляду.
черпают воду клювом облака.
я - рядом.                                                                     © А.Арцис  

НАЧАЛО                                                                     ВПЕРЕД                                                                  ВОЗВРАТ 

                Предыдущие публикации и об авторе - в РГ №5 2019, №4 2018г.