История
наркозависимости
Леонида
Ильича при
его жизни
была
известна
единицам,
входящим в
ближний круг.
Широкие
народные
массы, глядя
на
коматозного
генсека по
ТВ, строили
какие угодно
предположения,
кроме
единственно
правильного.
Шептались
про инсульты,
про
выпадающую
челюсть,
ходила масса
анекдотов
про маразм в
Политбюро...
В изданных
на Западе
романах
Тополя и
Незнанского
о кремлевской
закулисе
товарищ
Брежнев
вообще
симулирует
старческое
слабоумие
для того,
чтобы
усыпить
бдительность
своего
коварного
окружения. А
с глазу на
глаз с
доверенными
людьми он
бодр и свеж.
Одним из
главных
доверенных
лиц генсека
является
доктор Чазов,
покрывающий
тайну
брежневской
симуляции.
Чазов,
прочитав
детектив,
страшно
обиделся на
то, что его
там назвали
лысым, и
написали,
что он
стаканами
глушит
коньяк.
С
началом
перестройки
информация о
брежневской
наркозависимости
утратила
гриф «секретно»,
и все, кто
владели
сведениями о
пристрастиях
генсека,
поделились
ими с
прессой. Вот,
например,
интервью,
которое
лечащий врач
Леонида
Ильича дал
13 лет назад
журналу
Ъ-Власть:
- А
кто снабжал
Брежнева
снотворным?
-
Многие
снабжали, но
одним из
главных
снабженцев
была
обслуживающая
его
медсестра
Нина
Александровна,
которая
считала себя
специалистом
во всех
сферах
медицины.
Она была и
стоматологом,
и
массажистом,
и
физиотерапевтом.
Когда я стал
врачом
Леонида
Ильича, мне
жаловались,
почему
какая-то
медсестра
всем
занимается,
ведь у нас
есть хороший
арсенал
врачей в
больнице на
Грановского.
- Это
она приучила
Брежнева к
таблеткам?
- Да,
наверное. Я,
честно
говоря, был
удивлен. При
той
строгости,
какая была в
4-м
управлении,
какая-то
медсестра
имела
свободный
доступ к
наркотическим
препаратам.
Меня это
возмущало.
Если врач
назначал
такой
препарат, он
должен был
выписывать
его на
рецептурном
бланке и все
отмечать в
истории
болезни. А
тут
медсестра
всем этим
владела и в
любой момент
давала
лекарства на
свое
усмотрение.
[...]
-
Брежнев был
наркоманом?
-
Наверное,
можно и так
сказать.
Ведь без
таблеток он
уже не мог.
Нам просто
удалось
значительно
сократить
дозу.
- А
какие
снотворные
препараты он
принимал?
-
Ативан,
радедорм,
эуноктин,
седуксен
- там
много было
комбинаций.
-
Говорят, он
целыми
горстями
лекарства
пил.
- Да,
это мы
давали. Но
там было
много "пустышек",
много
витаминов,
слабительное
давали.
- А
днем он
принимал
снотворное?
- Да,
но это он
делал
скрытно, сам.
Косарев,
давший
интервью
Коммерсанту,
лечил
Брежнева с
1975 года до
его смерти в
1982. Еще
раньше
- с
конца 1966
года
-
генсека
наблюдал тот
самый доктор
Чазов,
обидевшийся
на лысину в
романе «Красная
площадь».
Чазов,
руководивший
4-м главным
управлением
Минздрава
СССР,
является
автором
подробнейших
воспоминаний
о болезнях и
лечении всех
членов
Политбюро, а
также о
медицинских
тайнах
руководителей
братских
партий,
которые
регулярно
наведывались
за лечением
в кремлевку.
Чазов
утверждает,
что первый
раз в жизни
товарищ
Брежнев
передознулся
и впал в
наркотическую
кому в 1968
году, прямо
на заседании
Политбюро,
где
обсуждалось
предстоящее
введение
танков в
Прагу. А
последним
съездом КПСС,
на котором
Брежнев был
активен и
бодр, Чазов
называет
24-й: 1971
год
- год
XXIV съезда
партии. Это
был
последний
съезд,
который
Л.И.Брежнев
проводил в
нормальном
состоянии. Чазов
в своих
воспоминаниях
фиксирует
мельчайшие
детали,
свидетельствовавшие
о деградации
Брежнева как
личности:
внезапно
проявившуюся
в пожилом
возрасте
тягу к
драгоценностям,
украшениям,
роскоши,
грубой лести,
развившееся
в последние
годы хобби
по нелепому
собирательству
орденов на
грудь...
Чазов пишет
совершенно
безжалостно
о том, как
вождь на его
глазах
впадал в
ничтожество
и слабоумие,
утрачивал
способность
к
критическому
восприятию
информации,
как он
по-детски
радовался
решению «товарищей»
из Политбюро
наградить
его
очередной
звездой
Героя...
Впрочем, в
этих
изменениях
доктор винит
не столько
ативан,
радедорм,
эуноктин и
седуксен,
сколько
испытание
властью,
которого
Брежнев, по
его мнению,
просто не
выдержал,
стремительно
превратившись
за 10 лет до
смерти из
ответственного
партработника
в
неадекватного
африканского
царька, упоенного
собиранием
титулов,
орденов,
ювелирки и
дорогих
машин,
строительством
дворцов и
замков.
Местами
чазовский
герой
напоминает
Иди Амина из
«Последнего
короля
Шотландии».
Не
жестокостью,
впрочем, а
как раз
дикарской,
полудетской
упоенностью
атрибутами
славы и
роскоши.
История наркозависимости Леонида Ильича при его жизни была известна единицам, входящим в ближний круг. Широкие народные массы, глядя на коматозного генсека по ТВ, строили какие угодно предположения, кроме единственно правильного. Шептались про инсульты, про выпадающую челюсть, ходила масса анекдотов про маразм в Политбюро... В изданных на Западе романах Тополя и Незнанского о кремлевской закулисе товарищ Брежнев вообще симулирует старческое слабоумие для того, чтобы усыпить бдительность своего коварного окружения. А с глазу на глаз с доверенными людьми он бодр и свеж. Одним из главных доверенных лиц генсека является доктор Чазов, покрывающий тайну брежневской симуляции. Чазов, прочитав детектив, страшно обиделся на то, что его там назвали лысым, и написали, что он стаканами глушит коньяк.
С началом перестройки информация о брежневской наркозависимости утратила гриф «секретно», и все, кто владели сведениями о пристрастиях генсека, поделились ими с прессой. Вот, например, интервью, которое лечащий врач Леонида Ильича дал 13 лет назад журналу Ъ-Власть:
- А кто снабжал Брежнева снотворным?
- Многие снабжали, но одним из главных снабженцев была обслуживающая его медсестра Нина Александровна, которая считала себя специалистом во всех сферах медицины. Она была и стоматологом, и массажистом, и физиотерапевтом. Когда я стал врачом Леонида Ильича, мне жаловались, почему какая-то медсестра всем занимается, ведь у нас есть хороший арсенал врачей в больнице на Грановского.
- Это она приучила Брежнева к таблеткам?
- Да, наверное. Я, честно говоря, был удивлен. При той строгости, какая была в 4-м управлении, какая-то медсестра имела свободный доступ к наркотическим препаратам. Меня это возмущало. Если врач назначал такой препарат, он должен был выписывать его на рецептурном бланке и все отмечать в истории болезни. А тут медсестра всем этим владела и в любой момент давала лекарства на свое усмотрение. [...]
- Брежнев был наркоманом?
- Наверное, можно и так сказать. Ведь без таблеток он уже не мог. Нам просто удалось значительно сократить дозу.
- А какие снотворные препараты он принимал?
- Ативан, радедорм, эуноктин, седуксен - там много было комбинаций.
- Говорят, он целыми горстями лекарства пил.
- Да, это мы давали. Но там было много "пустышек", много витаминов, слабительное давали.
- А днем он принимал снотворное?
- Да, но это он делал скрытно, сам.
Косарев, давший интервью Коммерсанту, лечил Брежнева с 1975 года до его смерти в 1982. Еще раньше - с конца 1966 года - генсека наблюдал тот самый доктор Чазов, обидевшийся на лысину в романе «Красная площадь». Чазов, руководивший 4-м главным управлением Минздрава СССР, является автором подробнейших воспоминаний о болезнях и лечении всех членов Политбюро, а также о медицинских тайнах руководителей братских партий, которые регулярно наведывались за лечением в кремлевку. Чазов утверждает, что первый раз в жизни товарищ Брежнев передознулся и впал в наркотическую кому в 1968 году, прямо на заседании Политбюро, где обсуждалось предстоящее введение танков в Прагу. А последним съездом КПСС, на котором Брежнев был активен и бодр, Чазов называет 24-й:
1971 год - год XXIV съезда партии. Это был последний съезд, который Л.И.Брежнев проводил в нормальном состоянии.
Чазов в своих воспоминаниях фиксирует мельчайшие детали, свидетельствовавшие о деградации Брежнева как личности: внезапно проявившуюся в пожилом возрасте тягу к драгоценностям, украшениям, роскоши, грубой лести, развившееся в последние годы хобби по нелепому собирательству орденов на грудь... Чазов пишет совершенно безжалостно о том, как вождь на его глазах впадал в ничтожество и слабоумие, утрачивал способность к критическому восприятию информации, как он по-детски радовался решению «товарищей» из Политбюро наградить его очередной звездой Героя... Впрочем, в этих изменениях доктор винит не столько ативан, радедорм, эуноктин и седуксен, сколько испытание властью, которого Брежнев, по его мнению, просто не выдержал, стремительно превратившись за 10 лет до смерти из ответственного партработника в неадекватного африканского царька, упоенного собиранием титулов, орденов, ювелирки и дорогих машин, строительством дворцов и замков. Местами чазовский герой напоминает Иди Амина из «Последнего короля Шотландии». Не жестокостью, впрочем, а как раз дикарской, полудетской упоенностью атрибутами славы и роскоши.
© А.Носик