Зимою

     Зимою река не спит - учится видеть своими энергетическими структурами будущее. Переосмысливает свой летний опыт, такой богатый, хоть и короткий.
     «Так ли бережно я качала на своих волнах селезня? Хорошо ли жилось малькам в моих заводях, полных планктона и тишины? Понравилась ли моя песня влюбленным, когда они приходили послушать ее ночью? Остались ли довольны гребцы, сплавлявшиеся на байдарках? Уговорила ли я ветер дуть потише, когда перелетала на другой берег пчела?..»
      Река покрывается одеялом льда, чтобы никто не мешал её размышлениям. А весною, когда яркое солнце вновь возвращает ее к жизни, река начинает петь. «Все та же самая песня», - скажут одни. Но поэты и влюбленные, видящие мир тоньше и прекраснее, услышат в ней новое. Ведь река, побывавшая в мирах размышлений и пересмотревшая за долгую зиму так много снов, стала другой.

                                                                     Тонкие нити

      Зимнее утро дохнуло морозом, высветило на оконных стеклах капли влаги, вот-вот готовые объединиться в ручейки и устремиться на подоконник. И это новые окна, которые «обещали» быть чистыми при любой погоде. Впрочем, когда за ними падает снег, и нет большого мороза, окна ведут себя прилично, не «плачут». Если б не этот холод…
      Если б не холод, она досмотрела бы и разгадала свой удивительный сон, в котором яркие сгустки света, соединенные между собой лучами, пульсировали в необъятном пространстве. Живые светлячки - они существовали в каком-то мощном напряжении, каждый в отдельности и все вместе. Объединённая пульсация являла собою нечто важное и значимое для них и всего пространства, словно это был коллектив единомышленников. Соединяющие лучи светились ярко и мощно между близкими сгустками и утончались по мере отдаленности их друг от друга, становясь почти невидимыми нитями. Однако связь не прерывалась, и не наблюдалось никакой запутанности, наоборот - порядок и гармония. Иногда светлячки менялись местами - близкие отдалялись друг от друга, дальние сближались, между ними зарождались маленькие искры, которые постепенно росли и обретали свою яркость… Все это имело некий смысл, согласованность и необходимость, но происходило так тонко, почти не осязаемо по земным меркам, что любые слова для описания кажутся грубыми.
      Главное - было то чувство, с каким она наблюдала жизнь этого загадочного пространства - радость, ощущение единства всего и вся. Она сама была частью этого Единства, одним из светящихся сгустков, и связана со всеми! С кем-то более тесно, с другими - слабее… Ей хотелось понять свою роль, но понимание это ускользало. Казалось, что «там» достаточно просто радоваться, и источник этой радости - в каждом.
     Неожиданно все изменилось, и она оказалась в доме, вернее, в просторной комнате с несколькими окнами, распахнутыми настежь. Сгустков света не было видно, хотя комнату в разных направлениях пронизывали тонкие светящиеся нити, уходящие дальше сквозь потолок, окна и стены. За окнами благоухала зелень, слышались голоса птиц и насекомых. Чувствовалось, что радость своими лучами охраняет этот дом от бед. И вдруг в распахнутые окна с громким жужжанием влетело несколько больших ос. Стало немного не по себе. Осы, размером с птиц стали носиться в пространстве комнаты, превращая гармонию в хаос. Они налетали на предметы, злились, разворачивались - словно искали кого-то. Она стала оглядывать комнату с намерением где-нибудь спрятаться и увидела, как осы, врезаясь в нити-лучи, тут же к ним прилипают и с еще большим жужжанием начинают быстро вращаться, закутываясь в светлый кокон, и постепенно затихают. Так, одна за другой, на светлых нитях повисли люльки с осами, покачиваемые остатками воздушного вихря…
      Да, если б не этот холод, забравшийся в рукава ночной рубашки… Она поежилась. Нужно затопить печь и что-то сделать в этом мире…
     Огонь, добравшись до еловых щепок, разгорелся весело и ярко, охватив и поленья. Любуясь пламенем, она вспомнила о светлячках в неведомом пространстве, и вдруг поняла, что они где-то совсем близко. Возможно, проснулись и тоже что-то делают на земле. А тонкие нити надежно удерживают их единство.

 
                                                              Подковы на счастье

     Я иду за молоком по белому-белому снегу, хрустящему, ароматному. И словно полотно художника, открывается взору картина, выполненная темперой: белые столбики дымов над белыми крышами тянутся к ближайшему облаку. Убеленные горы с морщинами-складками и щетинкой деревьев свернулись калачиком вокруг села и сладко дремлют…
     Снег сыпал весь день и такой пушистый, что хочется прикоснуться щекой, попробовать на вкус. Подбрасываю пригоршню снежинок и подставляю лицо под этот мини-снегопад… Вдруг вижу - передо мной белая лошадь идет грациозно. Оглянулась, посмотрела на меня карими глазами через длинную белую челку, дальше пошла. Остановилась около своей калитки, потянула ноздрями родной запах, заржала негромко. Никто не открывает. Подумала немного и дальше пошла.
     Каждый день эта белая лошадь ходит по тропинке к реке, на водопой. Иногда бежит рядом рыжий жеребенок на тонких ножках. Иногда сидит верхом на ней мужичок. Посмотрит тот мужичок свысока, поздоровается приветливо - и невольно залюбуешься этой живой бунинской картинкой, и забудешь, какой век на дворе…
     Но сегодня лошадь возвращается с реки одна. И куда же пошла она от родной калитки, не спеша переступая с ноги на ногу, отряхивая с глаз челку? Проведать ли за околицей белую тишину? По всему видно, что зимой эта белая лошадь чувствует себя превосходно, наслаждаясь энергиями родного белого цвета. И на бархатистом полотне этого дня оставляет всем на счастье следы-подковы.
      А мне налили в банку белого-белого молока…

                                                                  Босиком по небу

      У плетеной изгороди дремал конь. Ночь давно уже накрыла собою двор, околицу, поле и дальний лес за ним. Месяц только еще родился, и звезды, даже самые мельчайшие, высыпали на прогретое за день небо, и, как водится, замигали друг другу, засмеялись…
      Конь повел ухом, прислушался. «Серко! - звенел где-то знакомый голосок. - Серко!..» Его зовут! Лёгкой дрожью в теле отозвалась радость Серко. Стал он искать глазами друга своего - Егорку. Смотрит вокруг, никого в темноте не видно. А голосок все ближе, и откуда-то сверху доносится. Глянул конь в небо - так и есть: опять из своей звездной дали возвращается Егорка, бежит босиком по небу, такой маленький, ручонки-плёточки тянет, и несколько звездочек вихрами своими зацепил…
      Спустился мальчонка, обнимает за шею, гладит, челку спутанную с глаз убирает, смотрит внимательно. Глаза у Егорки голубые-голубые, серьезные. И запах от него такой знакомый идет - скошенной травы и хлеба… И опять в детских ладошках заветная корочка - с солью! Жует корочку Серко, жмурится от удовольствия и… просыпается.
     Светает. То ли звёздная россыпь на плетне поблескивает, то ли роса… Переступил конь с ноги на ногу, вздохнул, стряхнул с себя рассветный холод, потерся лбом о плетень, закрыл глаза. И вновь ощутил сладковатый вкус ржаной корочки и прикосновения детских рук…
      Один и тот же сон видел Серко перед рассветом, один и тот же.
      А утром выбегал на крыльцо подросший Егорка с корочкой хлеба, гладил коня, угощал, вел на водопой. Часто скакали они по полю в дальнее село, где жил дед Егорки. Помогали старику по хозяйству, а к вечеру спускались к небольшому озерку, рыбачили. Серко пощипывал сочную травку на берегу и краем уха улавливал разговоры людей. А говорили они все о жизни и о смерти, и о каком-то Боге. Егор любил слушать деда. Особенно, когда тот переходил на свою любимую «звездную» тему.
     Когда рыба шла хорошо, внук оставался ночевать у деда. И, подбрасывая хворост в костерок, незаметно подводил его к любимой теме:
     - Дедушка, глянь, а звезд-то нынче больше, чем обычно бывает.
     - Об эту пору всегда так, - охотно отзывался дед, - конец лета, да и луна отвернулась, не следит за ними. Они и рады - вишь, как мигают друг другу. Прислушайся, так историю какую расскажут.
     - Да я пытался, сколько раз - ничего не слышно. Не могут они рассказывать, они ж не живые, да и далеко очень.
     - А вот и могут, - настаивал дед, - не беда, что далеко. И живые они, еще какие живые! Бог их по небу рассыпал, чтоб смотрели на нас днем и ночью.
     - А зачем на нас смотреть, дедушка? - удивлялся внук.
     - Чтобы обитель свою не забывали.
     - Разве там наша обитель? Мы на земле живем…
     - На земле живем и на земле умираем, а душа-то к Богу летит. И на какой звезде Бог позволит, на той отдыхает и на землю издалека поглядывает.
     - Откуда ты знаешь, дедушка?
     - Матушку свою видел во сне, она сказывала, где живет и глядит оттуда, как я тут живу.
     - И где же она живёт? - допытывался Егорка.
     - А вон вишь, от ковшика влево вверх четвертая звездочка мигает? Там и живет.
     - Да где? Их так много… А ты на какой будешь жить, дедушка?
     - Где-нибудь рядышком с ней и поселюсь.
     - А я где? - уже сонным голосом спрашивал внук.
    - Про тебя неизвестно, там видно будет… - Старик вздыхал, ворошил палкой костерок, укрывал внука своим армяком и, гладя по голове, добавлял: - Тебе еще здесь пожить надо, кой чего сделать.

                                                                   Облака любви

      В какой момент своей жизни мы вдруг начинаем тоньше воспринимать окружающее? И то, что всегда казалось таким привычным, видится по-новому. Например, облака. Откуда являются они и что несут нам, кроме дождя и тени?
     Однажды, желая найти новые темы для творчества, мы бросили в коробку скрученные полоски бумаги с написанными на них словами. А затем, встряхнув содержимое коробки, брали по две бумажки. Из доставшихся слов нужно было выстроить тему рассказа. Я вытянула 'облака' и 'любовь'. 'Любовь облаков' или 'Облака любви'?.. Существуют ли они? Но ведь слова сложились.И вот воображение уже рисует далекую горную страну, сливающуюся с небом и солнечными лучами, из которой плывут к нам не обычные облака - перистые, кучевые или грозовые, а радужные - облака любви. И радужность эта образуется не столько оттого, что солнечный свет сталкивается с каплями воды или кристаллами льда в облаке, и преломление света вызывает гамму цветов, а и вследствие взаимодействия высоких энергий любви, доброты и радости небесных жителей…
     В той стране живут и дружат между собою светлые Ангелы и Поэты, воспевающие любовь. Часто они путешествуют на тех облаках по бескрайнему небу и наблюдают жизнь людей. И как только заметят два любящих сердца, изо всех сил стараются помочь: льют потоки радости, подбрасывают идеи стихов и мелодий, которые влюблённые воспринимают как свои собственные.
     И начинают где-то робкий танец по черно-белым клавишам чуткие пальцы, взмывают ввысь смычки скрипок. А стихи просветляют память компьютеров и сияют на экранах мониторов цветным шрифтом или спешат украсить витиеватым почерком белые страницы, ополняя тем самым архивы мировой поэзии. Стихи читаются при луне или по телефону, если не хватает терпения дождаться встречи. Или используется другой скорый способ - смс-ки, которые летают между влюбленными как птички и щебечут с утра до вечера.
     Работы у небесных жителей прибавляется все больше. Если раньше влюбленные долго носили под сердцем посланную им мысль, и только при встрече делились ею, то теперь все передается мгновенно. От таких скоростей у Поэтов и Ангелов проступают капельки пота на лбу, которые скатываются на землю, и мы наблюдаем их по утрам на цветах в виде росы… Высока страна любви, как добраться до нее простому человеку? Во время высоких мечтаний или во сне его душа, словно птица, на мгновение влетает в эту страну, замирает от восторга и снова возвращается к земле, не в силах удержаться долго в сияющих чертогах. Но воспоминания об этих мгновениях горят, как искры небесного огня. Волнуется сердце, не дает человеку покоя. Потому и ищут люди эту прекрасную страну и устремляют взоры к небу в надежде увидеть светлые образы…
      Мчатся, мчатся по небу нашей жизни облака любви, проливаются благодатным дождем на наши головы. Раскрывают люди зонты, прячутся под ними, спешат скорее домой. Только влюбленные смело гуляют под струями радости, не боясь промокнуть. Только влюбленные умеют отличать облака любви от всех других облаков, приплывающих к нам из далеких краев.
                                                                                                                             © А.Цами     

  Я живу в небольшом горном селении на границе с Китаем, Монголией и Казахстаном. Я не ограничиваю свое творчество каким-либо одним жанром - пишу стихи, рассказы, притчи, миниатюры, эссе... Чувствую поэзию в каждом дне - в сбивчивом ритме молотков на стройке, в размеренном шуме реки Катунь, текущей за окнами моего дома; в тучах над снежными хребтами гор и в постоянном общении с людьми… Иногда мои наблюдения и чувства обретают словесную форму.
   Алена Цами по образованию филолог. Публиковалась в коллективных сборниках, а в 2014 году выпустила книгу стихов и прозы "На солнечных спицах". Живет на Алтае, в Уймонской долине. Является одним из организаторов Республиканского фестиваля поэзии, ежегодно проводимого Союзом писателей Республики Алтай.