|
|
Наверное, это случайность, что для
экзаменационного рисунка в средней школе тринадцатилетний Морис Эшер выбрал
сюжет - птица в клетке.
Птиц с тех пор он изобразил великое множество - это один из наиболее часто
повторяющихся у него мотивов. В клетку он их никогда больше не помещал. Они
кружатся стаями в вихреобразном, спиральном движении, в котором нет ни начала ни
конца, создавая жутковатое ощущение бесконечности, которая стремится обрести
границы, и в этом полете нет свободы, хотя и клетки тоже нет.
Кстати, «Птицу в клетке» экзаменаторы оценили невысоко, хотя отдавали должное
художественным способностям мальчика. Никаких других он не проявлял, учился
нерадиво, в нескольких классах сидел по два года и в конце концов, недотянув по
оценкам, покинул школьную скамью без аттестата.
Отец, инженер, специалист в области гидравлики, считал художество делом
ненадежным и предпочел бы видеть сына ученым. Но вынужден был пойти на
компромисс - сошлись на том, что Морис станет архитектором.
В 1919 году Эшер, которому шел 21 год, поступил в Школу Архитектуры и
Декоративных искусств в голландском городе Гарлеме. Интереcно проследить, как
парадоксально сказались в его дальнейшей жизни несостоявшиеся ожидания юности.
Ученым
быть не хотел, но стал одним из немногих мастеров ХХ века, соединивших в своем
творчестве науку и искусство. Архитектором так и не сделался, хотя во многих его
работах обыгрываются архитектурные мотивы. Что осталось с молодости и на всю
жизнь, так это художественное дарование, наиболее ярко проявившееся в гравюре по
дереву и литографии.
Исследователи делят творчество Мориса Корнелиуса Эшера на два периода - до 1937
года и после. Деление очень жесткое. Это как бы два разных художника.
До 1937 года Эшер работает в традиционной манере. Жизнь его складывается
радостно и приятно. Покинув школу в 1922 году, он отправляется путешествовать.
Странствует по центральной Италии с друзьми-художниками, потом, устроившись
гувернером, вместе со всем семейством на грузовом судне добирается до Испании,
пересаживается в Кадиксе на другое судно, плывущее в Геную.
В Сиене делает первую гравюру на дереве, положившую начало знаменитой серии
итальянских пейзажей. В Италии же Эшер женится на швейцарке Джетте Умике. Ее
отец до русской революции 1917 года служил управляющим на шелкомотальной фабрике
под Москвой. Джетта неплохо рисовала и писала маслом. Молодая семья арендует
большой четырехэатажный дом в предместье Монте Верде, где у него своя большая
студия. Но Эшеру не сидится на месте, он продолжает много путешествовать по
Италии. Как правило с веселой компанией друзей-художников, часто пешком, с
рюкзаком за плечами, останавливаясь в живописных местах, рисуя пейзажи и делая
наброски для будущих гравюр.
Сохранились воспоминания о множестве приключений, которые голландец
испытал в этой стране.
Как-то, когда они возвращались с этюдов в Мелито, узкую горную каменистую дорогу
перегородила конная повозка. Один из спутников Эшера вытащил из рюкзака камеру и
начал снимать колоритного возницу. Тот оказался местным виноделом и немедленно
пригласил художников в гости. Его угощение было столь щедрым, что, когда через
несколько часов компания прибыла на железнодорожную станцию, один из художников
вытащил из рюкзака цитру и заиграл с такой заразительной страстью, что пассажиры
из подошедщего поезда высыпали на перрон, и даже машинист вылез из кабины, а
дежурный по станции пустился в пляс.
В
другой раз, когда Эшер приехал в Кастровальву и устроился на ночлег, к нему рано
поутру нагрянули карабинеры, увели в местный участок и продержали несколько
часов, пока не явился заспанный инспектор и не предъявил художнику обвинение в
покушении на жизнь короля Италии.
Эпизод с попыткой покушения имел место накануне в Турине. Но какая связь с
Эшером? А вот какая: он иностранец, прибыл поздно ночью, и одна из местных
жительниц, которой не понравилось выражение его лица, сообщила о своих
подозрениях полиции. Разъяренный художник пригрозил скандалом в Риме. И
деревенский детектив отпустил его восвояси.
В Италии прошли самые счастливые годы жизни Эшера. И все же он покинул эту
страну в 1935 году. Почему? Трудно было примириться с режимом Муссолини. Нет,
художник был совершенно далек от политики. Но терпеть не мог фанатизма и
лицемерия. И, когда его девятилетнего сына Георга заставили в школе напялить
униформу детской фашисткой организации, чаша терпения переполнилась, и семья
Эшеров уехала в Швейцарию.
Там, впрочем, они пробыли недолго. Избалованный пышностью пейзажей Италии,
художник страдал от «ужасной белой скудости снегов». Он скучал по другим местам:
«Нет ничего более очаровательного, чем море, одиночество на верхней палубе
маленького судна, рыбы, облака, изменчивая игра волн, постоянная смена погоды».
И однажды, не выдержав, он написал письмо в пароходную компанию в Фиуме.
Ее грузовые суда совершали рейсы по Средиземному морю. Художник предложил
необычную

сделку: он заплатит за круиз - за себя и за жену - 48 листами своих работ, по 4
оттиска с 12 гравюр. Удивительно, но руководство компании согласилось. Ведь Эшер
был совсем не знаменит в то время - несколько небольших выставок, иллюстрации к
одной-двум книгам. Известность его началась намного позже - в начале 50-х годов.
Тогда он уже жил в родной Голландии, и мало куда выезжал.
Почему в 1937 году произошла такая резкая перемена в его творческой манере?
Никаких внешних поводов не просматривается. Правда, говорят, очень повлиял на
него визит в знаменитый дворец Альгамбра, в Гренаде, где он был очарован
мавританским искусством с его ритмической вязью повторяющихся декоративных
мотивов.
Но дело скорее всего не в этом или не только в этом. Просто, по-видимому,
подошло время для окончательного вызревания новой концепции, которая исподволь
складывалась прежде.
«Новый»
Эшер больше не рисует с натуры. Отныне он живет в мире придуманных образов. Его
эволюция - от живой природы к математическим принципам, положенным в основу
графического изображения.

Художника занимают такие чисто формальные проблемы, как структурирование
пространства, взаимное проникновение и комбинация разных миров, метаморфозы
предметов, иллюзия бесконечности на ограниченной плоскости изображения, игра
перспективы, воплощение визуально невозможных объектов.

Так,
отчасти забавляясь, но больше всерьез Эшер налаживал мосты между изобразительным
искусством и наукой.
Удалась ли эта затея? Среди искусствоведов распространено мнение, что нет,
не удалась, что математика не обогатила художественное творчество и что попытки
идти этим путем уводят в сторону от столбовой дороги современного искусства.

У
экcпертов, конечно, свой подход. Что касается не искушенных в теории зрителей,
то я знаю немало людей (и себя к ним отношу), для которых гравюры и литографии
Мориса Эшера - источник наслаждения.
Нет,
это не холодные, безжизненные иллюстрации к постулатам неэвклидовой геометрии.
Странные, захватывающие, завораживаюшие миры - эти одухотворенные «петли
Мобиуса», геометрические фигуры и тела, выстроенные из птиц, рыб, осенних
листьев,

сказочных грифонов, шутовских человеческих фигурок, архитектурных деталей,
несущихся по небу туч, эти «магические кристаллы», в которых просматривается
«другая жизнь и берег дальний». Неслучайно любимыми книгами Эшера были «Алиса в
Стране Чудес» и «Алиса в Зазеркалье» - творения математика, у которого
воображение было живее и изощреннее, чем у многих поэтов.
«Поверять
алгеброй гармонию» - это обычно говорится с оттенком осуждения. Забывают, что
иногда сама алгебра может таить в себе источник гармонии. Морис Эшер сумел до
него докопаться.
©Л.Борщевский

Источники
иллюстраций:
https://www.art-in-exile.com/forums/ooaeiaeieee/342-iidhen-yoadh-ianoadh-eciadhaceoaeueiiai-iadhaaeiena.html
https://imp-world-r.narod.ru/articles/escher/escherbio1.html
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AD%D1%88%D0%B5%D1%80,_%D0%9C%D0%B0%D1%83%D1%80%D0%B8%D1%86_%D0%9A%D0%BE%D1%80%D0%BD%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D1%81
https://vestnik-nou1.narod.ru/primenenie_lista_mebiusa_3.htm
https://aiyaku.ucoz.ru/photo/11
НАЧАЛО
ВОЗВРАТ
Предыдущие публикации и об авторе
- в Тематическом Указателе в разделах
"
и
|
|
|