Известная строчка Федора Тютчева "Умом Россию не понять" хороша не только своим убийственным лаконизмом. Дополнительную выразительную силу ей придает явственно звучащее тонкое самолюбование, эдакий легкий исторический нарциссизм. Мол настолько Россия непознаваема, что ее понимание не под силу не только бездуховному западному тупице, но даже продвинутому российскому интеллигенту в среднем полжизни проводящему на прокуренной кухне в попытках осознать происходящее в родной стране трезвым или еще каким-нибудь умом.
             Этот российский аутоагностицизм является ключом для понимания второй, более метафизичной тютчевской строчки: "Аршином общим не измерить". Признавая точность заключенного в ней художественного образа, необходимо отметить, что попытки измерения России общим аршином все же предпринимались. Пытались, в основном, все те же умники из мира чистогана, воображающие, что российскую суть можно выразить в каких-то там примитивных цифрах. Аршины при этом использовались самые разные: от числа ядерных боеголовок и объема закупаемого за границей зерна до наличных сумм, доставляемых спецкурьерами в помощь братским компартиям, и количества диссидентов и политзаключенных. По мнению этих горе-измерителей подобные цифры помогают понять Россию.
             Ей-богу смешно. Этим “акробатам пера и виртуозам фарса” невдомек, что сущность самой духовной страны мира нематериальна по определению, а стало быть, не нефть, не чугун и даже не автоматы Калашникова определяют лицо России. Главным российским продуктом было и остается единство правящей верхушки и народа, для оценки монолитности которого служит аршин всенародных выборов.
             В странах с так называемой традиционной демократией используют общий аршин, и выборы там происходят крайне примитивно: проголосовали, подсчитали бюллетени и определили победителя. В России с ее богатыми диалектическими традициями подобный электоральный примитивизм воспринимается как очевидная глупость. В самом деле, можно ли доверять такой мягкотелой власти, которая не заботится о своей незыблемости? Любому здравомыслящему человеку ясно, что главный смысл выборов не в том, чтобы в них участвовали какие-то митинговые горлопаны, а в обеспечении стабильности в стране, гарантией которой служит преемственность власти.
              Вообще говоря, разумное всего было бы вообще не проводить никаких выборов и не тратить народные миллиарды на видеокамеры и экстравагантные прозрачные урны для голосования. Но чего не сделаешь для забугорных радетелей "справедливости". Они же упрямые, как малые дети, - подавай им "честные выборы" и всё тут.
              В угоду этим занудам от демократии еще в советские времена выборный аршин был доработан и модернизирован. Внешне он выглядит точь в точь как общий, но имеет чудесную способность растягиваться, словно портновский метр, сделанный по тонкому замыслу изготовителя не из полированного дерева, а из мягкой резины.
              В советские времена, если кто не помнит, при голосовании за кандидатов единого блока коммунистов и беспартийных аршин всегда растягивали до одной и той же отметки 99.9%. Цифра была настолько привычной и незыблемой, что о растяжимости инструмента стали даже забывать. Перестройка и последовавшие за ней события вновь сделали эластичность выборного аршина востребованной и актуальной. Сегодня он находится в опытнейших руках непотопляемого председателя российского центризбиркома Чурова, который внешне и по роду деятельности сильно смахивает на старика Хоттабыча. Возможности этого сказочного персонажа еще до выборов не подвергал сомнению ни один российский блогер. Весь русскоязычный интернет излучал уверенность в том, что Чуров не подкачает и, как всегда, нарисует голосов сколько велят. И ведь не подкачал, бородатый престидижитатор! Правда, облегчая ему задачу, российский национальный лидер с присущей ему цельностью в решениях попросту не позволил зарегистрировать ни одну оппозиционную партию, лишив тем самым престоящие выборы даже намека на интригу. Конечно, его можно понять. В конце концов, он же не какой-то вульгарный интриган, наш великолепный Владимир Владимирович.
              Итак, выборный спектакль, выдержанный в кафкианских традициях, состоялся. Улеглось раздражение жителей крупных городов, вызванное циничной властной рокировкой. Интернет-сообщество упивается сознанием собственной правоты и бессилия. Национальный пахан, пустивший в день выборов скупую мужскую слезу, вновь холоден и спокоен и даже почти не играет на экране своими знаменитыми желвачками. В отличие от своего легковозбудимого местоблюстителя он точно знает, что виртуального противника победить крайне легко - достаточно просто не подходить к компьютеру, а лучше и вовсе его не иметь. Правда, отдельные сетевые активисты стремятся материализоваться, обещая выйти в день инаугурации не к избирательным урнам, а на улицы и площади своих городов, но для их обслуживания уже загодя переобуты в летнюю резину омоновские автобусы, заготовлены каски и резиновые дубинки, подновлены серой эмалью неровные стены кутузок.
               Человеку, ставшему в третий раз гарантом российской конституции и верховным главнокомандующим бояться какой-то горстки бузотеров просто не к лицу. Другое дело товарищи по правящему прайду, которым в какой-то ситуации может прийти в голову оспорить главенство альфа-самца, но это уже отдельная большая тема.
             Просится сакраментальное - ну а что же так называемый народ? Не "рассерженные горожане", не "бандерлоги", не "хомячки", не ворюги- чиновники, не натравленные на интеллигенцию псевдорабочие, не прикормленные деятели искусств, не прикремленные журналюги, не раззолоченные церковные иерархи, а обычные россияне - жители деревень и провинциальных городов, - работяги, крестьяне, учителя, водилы, почтальоны - что думают они? Их большинство, но их никогда не спрашивают, у них никогда не берут интервью и не показывают по телевизору, хотя принято считать, что именно они являются носителями "правды", что именно они и есть так называемый народ, который не бывает неправ по определению.
              Да ничего - народ привычно безмолствует, иллюстрируя первую тютчевскую строчку, насчет умом не понять. Да, собственно, и вторую тоже, насчет аршина. Вот, все же, что значит классик - уместил в двух строчках гораздо больше, чем я в целой статье. А ведь в стихотворении есть еще и третья, и четвертая строчки, - насчет особенной российской стати и веры, как единственно уместного инструмента для познания России. Однако звучат они, на мой взгляд, гораздо менее убедительно, чем две первые.

                                                                                                               ©А.Гейн

          Родился в Ташкенте в 1960г., учился в Москве в гидромелиоративном институте, там же закончил аспирантуру, защитил кандидатскую и преподавал. В перестроечные времена был индийским и пакистанским челноком, потом уехал в Америку, упаковывал по ночам коробки, развозил еду из ресторана, делал полы в домах, два года проработал таксистом, двенадцать лет программистом. Сейчас занимается созданием кейтеринговой компании. Публиковался в технических журналах, написал роман, несколько рассказов, стихи, два десятка статей.