Жил-был человек

Жил-был человек в своем собственном мире,
Не граничащем ни с одним из известных.
Там было интересно.

Люди, жившие в той же квартире,
Преимущественно общались с портретом,
Преуспевая в этом.

Иногда они забегали за солью,
Реже - без стука, чаще стучали.
Соль получали.

В остальное время ему звонили,
Слали открытки и телеграммы
Милые дамы.

Однако для межгалактической связи
На тонких конвертах всегда не хватало
Малой детали:

Марки достоинством 10 иллюзий.
Письма всегда возвращались обратно.
Кстати, занятно:

Сам он не числил себя поэтом:
Чем-то ему не нравилось слово.
Видно, в основе

Литературы его планеты
Не было неистребимой темы:
"С кем я

Провел это лето".

КОЛЕСО

С детства любила воду. В любой реке
Видела душу, нрав, темперамент, суть.
Раз пять тонула, но некий знак на руке -
Крестик не то квадрат - обещал: спасут.
Видишь, жива. И все так же топлю тоску
Памятным грошиком взгляда. Читай, везде.
Невка, Ла-Манш, Катунь или Иссык-Куль -
Что-то меня привязывает к воде.

В том, что касается видов и форм земли,
Предпочитала горы и острова
(люди - то альпинисты, то корабли,
Либо - взобраться, либо - поприставать),
Пристани, пирсы, набережные, мосты -
Всю земляную оправу морей и рек,
Карты - как способ видения с высоты,
И высоту - как ступеньку к иной игре.

Ветер, пропитанный йодом, несущий шум
Моря, катающий звук леденцом во рту,
Воздух, которым пою, говорю, дышу -
Третья любовь - водолейство, Меркурий, ртуть,
Максимализм, пограничье, черта, карниз,
Взгляд из окна, пузырьки в голубом стекле.
Не самолет, но заржавленный механизм
Чертова колеса - кувырок к земле...

Воздух. Движение ветра и облаков,
Церкви, высотки, река о семи мостах...
В детстве - предел понятия «высоко».
Позже - предел понятия «красота».
Хочешь увидеть, как мир апельсинно кругл,
Как этот город прозрачен и невесом?
Я приглашаю - не на высоту, в игру -
В преодоленье. На чертово колесо.

Сесть, ухватившись за бортик чудной ладьи,
И закурить, доскрипев до вершины дня...
Можно один за одним приручить слои
Воздуха, света, пространства. Тебя. Меня.

КРИЗИС ВОЗРАСТА

 
Пора поднапрячься и сделать лицо попроще.
И выйти куда-нибудь. Замуж. В окно. На площадь -
Дворцовую, Красную, белую, голубую...

Уехать. Вернуться. Остаться. Забыть. Напомнить.
Себя расселить по десяткам домов и комнат,
У зеркала встать, да и нарисовать - любую

Другую. Купить разноцветных и диких тряпок.
Заняться обедами. Спрятать и перепрятать
Себя. Как собака, жевать потайную травку.

Сильнее всего, что шевелится, и слабее
Своей неспособности принадлежать плебею,
Черстветь, огрубляться, вносить бытовую правку

В ментальность - под сорок градусов, под икорку...
Концепцию блядства внедряя в свою подкорку,
Реальность из тени выхватывая кусками,

Друзей предавая, отпугивая знакомых,
Хоть что-нибудь делать, но выйти из этой комы...
И выжить. И жить, никого в себя не впуская.

Тоска ведь...

Частный случай предновогодья (Питер)

Бабье лето не вышло фактурой. Плюс девять, дождь.
Одеваюсь рассеянно - строго не по погоде.
Все - от края платформы до края сырых подошв -
Говорит мне: "Ты помнишь, помнишь, в каком ты городе?.."

НАЧАЛО  

Погостив отражением в тусклом вагонном стекле,
Рассекая толпу цвета пьяной и трезвой вишни,
Я иду на вокзал. Я решила купить билет,
чтоб куда-нибудь да отвезти свою третьелишнесть,

А куда - все равно. Город канет в дожди, как в сплин,
Как в запой - истерично-слезливый: "Да я!.. да мне!.. да -"
Интересно, по сумме всех странствий (точней, их длин)
Я уже набрала на дорогу до края света?

Наказал же господь - жить с исполнившейся мечтой,
Максимально (тесней невозможно) приблизясь к цели,
В ожидании силы (а город течет водой),
В ожидании тверди (здесь даже мосты не целы,

Половинчаты, нашим и вашим). Проклятый нрав -
Как сквозняк, проникает сквозь кожу в души прореху.
Я, пожалуй, готова вернуться поумирать
На Васильевский остров. Найти бы куда уехать...

Завершается год. Дебет с кредитом, как всегда,
Не сойдутся - ни в водяных, ни в чернильных знаках.
Итого: полюбила троих, научилась ждать.
Разлюбила троих и вконец разучилась плакать.

Из цикла Тахикардия

***
День выпал -
предлинной и острой вязальною спицей.
День длится,
начавшийся в странноприимной столице
столь странно -
полуночным приступом тахикардии,
боль - птица.
Стучит и царапает клювом грудину...

День выпал -
из города в город, начавшийся ночью...
Ты хочешь
спокойствия, сна, тишины в одиночку,
Землянин...
А я, оглушенная сердца паденьем,
цепляюсь
за пальцы твоей засыпающей тени...

Не спится.
И вновь под шагами скрипят половицы.
День - спица.
и выпал,
и длится,
и длится,
и длится...

Диалог с сестрой/Ариадна, где твой клубок?

Интерес к медицине есть знак: пациент еще жив
И способен уверовать в то, что пропишут врачи.
Расскажи мне, сестра, об устройстве артерий души,
Назови мне лекарство - сосуды ее полечить...

Пусть обнимет мне руку упругостью черный манжет.
Стрелка движется ровно. Давление сил на нуле.
Третий месяц, сестра, третий месяц - исчерпан сюжет,
Третий месяц не знаю, что держит меня на земле.

Ежедневно спускаюсь в разверстое горло метро,
Ощущая себя фрикаделькой в холодном борще...
Вероятно, по жилочкам бродит диковинный тромб,
Недоступный рентгену, анализу, сути вещей,

Вероятно, меня поразил неизвестный микроб, -
Захотелось быть маленькой, слабой, не знающей цен
На любовь и иллюзии, не разбивающей лоб
О шершавые плоскости прочим не видимых стен...

Не устраивать сцен. Доверять, откровенничать,
плакать навзрыд...
А казалось бы - возраст, условия, город: живи да живи!
Понимаешь, сестра, третий месяц - болит и болит...

- Не хватает любви, дорогая моя. Не хватает любви...

О нелюбви

Какой возвышенный полет мысли!
Какая женщина в плечо дышит!..
А ты по-прежнему все ждешь писем,
Тебе по-прежнему не те пишут...
Ты снова куришь в темноте, слепо
Роняя пепел на ее джинсы...
А мокрый снег в твое окно лепит
Напоминанием о той жизни,

Ах, лучше б это был не снег, - камни,
Чтобы бессилью дать простой выход!..
Туши окурок и иди к даме, -
К той, что не спит и ждет тебя тихо,

К той, не виновной ни в каких бедах,
Не сопряженной ни с каким счастьем, -
Не оттого, что Бог чего не дал,
А оттого, что не в твоей власти...
Ты растопыришь перья павлином
И будешь думать о настоящем...
И будет ночь немыслимо длинной,
А утром - пуст облупленный ящик...

***
Так случается - сюжет вылеплен,
Видно донышко,
Оттого что ты до дна вылюблен.
Прости, солнышко.
 

                                                        ©А.Анистратенко    

ПРОДОЛЖЕНИЕ                                                             ВОЗВРАТ