Я не боюсь того, что История
                                                                                                      назовет нас варварами...
                                                                                                                       Ион Антонеску
                                                                                                                       Бухарест, 8 июля 1941 

                                   Действие первое: «Odessa a cazut!»*                                          

       Говорят, что румыны не убивали...   

              16 октября 1941, 16 часов  30 минут.          

                  Стук кованых солдатских башмаков по брусчатке мостовых.
                  Скрип румынских военных каруц. Цокот копыт.
                  Румынские варвары входят в наш город.

                  РАПОРТ № 302.348
                 16 октября 1941, 17.00

                Войска 4-й армии сломили последнее сопротивление неприятеля, защищавшего Одессу, и вошли после обеда в город одновременно по всем направлениям ...
                С 16.00 в порту проводится акция по ликвидации последних очагов советского сопротивления.
                 Население встречает наши войска с энтузиазмом.
                                                                                                                Командующий 4-й армией
                                                                                                                Генерал Иосиф Якобич

                                                 
                                                  Румынские солдаты на улицах Одессы

       16 октября 1941

             Действительно, въезд «завоевателей» в Одессу, оставленную Красной Армией еще на рассвете, почти двенадцать часов назад, был в некотором смысле торжественным.
             Хмурый осенний рассвет сменился необычным для октября ярким солнечным днем, словно лето вернулось в город. Легкий ветерок гонял по пустынным улицам желто-красные листья платанов, обрывки старых газет и последнюю листовку Областного комитеткомитета партии:
             «Ко всем гражданам г.Одессы и Одесской области!
               Дорогие друзья!
              В связи с изменившейся обстановкой . . . Одесса потеряла свое стратегическое значение. В силу этого Советское правительство и Главная Ставка решили оставить город, отозвав войска на другие участки фронта . . .
              Областной комитет партии и исполком областного Совета депутатов трудящихся призывают вас не складывать ни на минуту оружие в борьбе против немецких оккупантов.
Беспощадно расправляйтесь с немецко-румынскими захватчиками, бейте их на каждом шагу, преследуйте по пятам, уничтожайте их, как подлых псов . . .
                К оружию, товарищи!
                К оружию и грозной мести врагу!». [2]

                Румыны в городе.
              Медленно тянутся по мостовым колонны «завоевателей». Вдоль Пушкинской, Ленина, Советской Армии...
               А на тротуарах, по обеим сторонам мостовых, толпятся граждане Одессы. Нет, особой враждебности к оккупантам они не проявляют, и уничтожать их, как «подлых псов», явно, не собираются. Но и особого энтузиазма тоже не заметно.
               Хотя... Некоторые действительно выражают радость - в основном, по поводу освобождения от большевиков. Эти люди даже оделись по-праздничному, прихватили хлеб-соль, вытащили из кладовок годами пылившиеся там иконы, царские ордена. Они размахивают побитыми молью мягкими шляпами, бросают в «освободителей» печенье, коробки спичек и даже несмело кричат «ура». [3]
                Но большинство все-таки вышло на улицы просто из любопытства, желая увидеть, наконец, собственными глазами «этих румын», понять, чего от них следует ожидать.
                Говорят, что на Пушкинской, у Собора было даже нечто похожее на официальную встречу, с торжественными речами и приветствиями. Но окончилось «торжество», и разбежались встречающие, торопясь добраться до темноты домой, укрыться от какой-то неведомой еще опасности. Рассыпались колонны «освободителей», растеклись по городу темно-зелеными ручейками, грязно-зелеными каплями.
              С явной опаской, по-воровски разглядывают они Одессу, бывшую для них неприступной крепостью.

                 Мертвый город

                 Полноте, да Одесса ли это?
                 Такой ли виделась она Антонеску?
                Одесса всегда почему-то притягивала румын. В давние, дореволюционные еще времена они частенько ездили сюда - и по торговым делам, и так, развлечения ради. Так, между прочим, именно в Одессу в 1918-м сбежал непутевый наследник румынского престола Кароль, когда ему приспичило, вопреки запрету своих царственных родителей, обвенчаться с маленькой одесской актриской Зизи Ломбрино.
               Самому Антонеску не пришлось побывать в Одессе. Но он слышал, ему рассказывали, что этот красавец-город чем-то напоминает милый его сердцу Париж. В 1920-м он, будучи представителем генерального штаба, даже вел переговоры с поляками, надеясь, что в обмен на участие в войне с большевиками Румыния сможет заполучить Одессу. Тогда, как говорят у нас в Одессе, «номер не удался».
                Зато теперь, дабы не упустить шанс, Антонеску стал выпрашивать Одессу у Гитлера заранее, задолго до ее захвата. Об этом Гитлер уведомил своих подельников на знаменитом секретном совещании «О пироге», проходившем 16 июля 1941-го в Вольфшанце:
                «...Антонеску хочет получить Бессарабию и Одессу с коридором, ведущим на запад - северо-запад...» [4]
                 Антонеску мечтал об Одессе и теперь, наконец, получил ее!
               Но таким ли видел он торжественный въезд своей победоносной армии в поверженный город?
               Одесса мертва. Улицы перепаханы бомбами и снарядами, засыпаны щебнем, осколками стекла, перекрыты баррикадами - мешками с песком, брусчаткой, вывороченной из мостовых.
                 Магазины, аптеки, базары - разграблены.
                 Горит порт - элеватор, пакгаузы, склады.
                 Горит городской Холодильник.
                 На углу Ленина и Ярославского горит аптека, на Дерибасовской - дом Пурица, на Карла Маркса - магазин.
                 Пожары не тушат: воды давно нет, - Беляевская водонапорная станция взорвана. Электричества тоже нет, - электростанция на Пересыпи взорвана.

                                              
                                                    Развалины Одессы. 16 октября 1941

              Одесса похожа на мертвого человека. Даже море мертво, лежит оно мертвым свинцовым пластом - ни одного корабля у причалов.
              И уже подступают ранние осенние сумерки, а с ними, как-то неожиданно, накатывает кровавая волна террора.
               Выстрелы ... Это в Сабанских казармах.
               Выстрелы ... Это на Куликовом поле.
               Крики ... Это уже совсем близко, где-то под самыми забитыми фанерой окнами.
               Шаги бегущего человека. Топот солдатских башмаков. Гортанный окрик ... Режущий душу вскрик ... И тишина.
               Первыми жертвами «освободителей» стали случайные прохожие.
               Дыша перегаром цуйки в лицо ошарашенного человека, солдаты даже как-то весело вопрошают: «Жидан? Жидан?». И, не дожидаясь ответа, прикладом ружья проламывают ему голову.
                Кровь на брусчатке мостовых. Кровь на серо-голубых гранитных плитках тротуаров.
                К утру 17 октября повсюду, - на Пушкинской, где только вчера проходила встреча «освободителей», на Дерибасовской, в Городском саду, на Петра Великого, - валяются трупы.
               Есть уже и повешенные - на деревьях, на фонарных столбах, на балконных решетках.

                                 
                                                                    На улицах Одессы.
                                                                    17 октября 1941

                На Французском бульваре повешен 66-летний еврей Янкилевич. На Пушкинской валяется труп Якова Зильберберга с обрывком веревки на окровавленной шее. [5]

                                                     
                                                      Свидетельство о гибели Янкелевича
                                                      Одесса, 18 октября 1941
                                                      (Архив «Яд ва-Шем», Иерусалим, 2000)

                  На Новом базаре - трупы расстрелянных Виктора Гойхмана и Якова Нусиновича, а на Хмельницкой, возле ворот дома №13, труп замученного Иосифа Гиммельфарба.
                  Да что же это такое? Как же это? Почему на улицах трупы? Ведь в город вошли не немцы, не гитлеровские людоеды. В Одессу вошли румыны, которые, как всем известно, не убивают!
                «Румыны не убивают». Этот миф существует уже более шестидесяти лет. Нам приходится слышать такое даже сегодня, в Израиле, за дружеским столом, из уст умных интеллигентных людей. Евреев, между прочим.
                «Да что вы, что вы! Все, о чем вы здесь говорите, касается только немцев. Румыны не убивали. От них легко можно было откупиться. Мне лично рассказывала об этом одна симпатичная русская женщина, которая во время оккупации работала кухаркой в доме румынского офицера. Офицер, по ее словам, был милым и исключительно добрым человеком. Он с неизменным уважением вспоминал о вожде румынского народа Антонеску, которого никоим образом нельзя было причислить к антисемитам...»

                 «Во всем виноваты евреи...»

                 Был, или не был Антонеску антисемитом?
                Как и вся румынская интеллектуальная элита, как и многие его коллеги, - кадровые офицеры румынской армии, Антонеску конечно же, был антисемитом. И более того. К общепринятому в Румынии бытовому антисемитизму примешивалась его личная жгучая ненависть к евреям. Все его беды, все постигшие его несчастья, по его убеждению, были связаны с евреями. Во всем виноваты были евреи. [6]
                Начать с того, что в начале века, непутевый отец бросил семью и его, маленького Ионика ради еврейки по имени Фрида Куперман. Эта наглая женщина сменила свою еврейскую фамилию на «Антонеску», и ни за что не желала расставаться с ней даже во время войны, несмотря на настойчивые требования пасынка-кондукатора, когда отца его, а ее мужа давно уже не было в живых.
              Да и в дальнейшем судьба, словно издеваясь над Антонеску, всякий раз подсовывала ему евреев. Непрезентабельный - рыжий и прыщеватый - юноша Ионел дважды пытался жениться. Оба раза помолвки расстроились. И оба раза его несостоявшимися невестами были еврейки. А когда ему все-таки посчастливилось жениться, его женой оказалась снова еврейка - некая Рахель Мендель. Рахель родила Иону сына, но тут снова беда - ребенок умер, и причиной его ранней смерти, как говорят, был сифилис, которым страдал Антонеску, с ранней юности таскавшийся по бардакам. Эта неизлечимая в те времена болезнь наложила отпечаток на всю его дальнейшую жизнь. Ей он был обязан дикими взрывами бешенства, когда лицо его багровело, глаза выкатывались из орбит, а из перекошенного рта с пеной и каким-то звериным рыком выплевывались непечатные слова. Не случайно товарищи прозвали его Красной Собакой.
                Та же еврейка Рахель стала причиной еще одного его несчастья. Не удосужившись с ней развестись, Ион, занимавший в те дни пост румынского военного атташе в Париже, женился вторично на красавице Марии, и был обвинен в бигамии. Благо, продувная бестия - молодой румынский адвокат Михай Антонеску, однофамилиц Иона, сумел «отмазать» будущего великого кондукатора от тюрьмы.
                Антонеску, действительно, мнил себя великим. Он говорил о себе в третьем лице и считал, что окружающие - товарищи по учебе, коллеги по службе, начальники, подчиненные и даже родственники не воздают ему должное, не ценят, не уважают, подкапываются под него, обходят. У него всегда было много врагов - и существующих реально, и придуманных им. В их числе не только отдельные личности и группы людей (коммунисты, масоны), но и целые народы (русские, украинцы и вообще все славяне). Но самым главным его врагом были, конечно, евреи - «жиды». Именно так он (впрочем, точно так же, как Сталин) именовал евреев.
              Ненависть к «жидам» постоянно клокотала в его груди, и эта ярая ненависть, видимо, впечатлила Гитлера при их первой многочасовой встрече в Берлине в 1940 году.

               Любовь с первого взгляда

              Свидетельствует участник той знаменательной встречи - переводчик Гитлера Пауль Шмидт [7]:
             «...Генерал Антонеску, глава румынского государства, впервые встретился с Гитлером 22 ноября. Этот румын ... в последующие годы стал одним из близких друзей Гитлера ... К нему, единственному из иностранцев, Гитлер обращался за советом по военным вопросам ...Антонеску до мозга костей оставался ярым противником большевиков и славян и не скрывал этого в Берлине...»
    Ярый противник большевиков и славян.
             Только ли? Нет, не только. Еще и евреев.
             В первую очередь евреев.
             Знал Антонеску, знал, чем потрафить Гитлеру.
             И тогда, во время первой их встречи, удачно разыграл «еврейскую карту». В ответ к низкорослому румыну было проявлено необычное для недоверчивого фюрера доверие. И тот его оправдал: кровавая бойня, устроенная Красной Собакой в июле-августе 1941-го, превзошла все ожидания фюрера. По своей изуверской жестокости эта бойня превзошла даже преступления немецких Эйнзатцгруппе СС в Каунасе, Вильнюсе, Белостоке. Превзошла даже то, что, казалось, нельзя было превзойти - зверства во Львове и в Злочеве.
              Не случайно Гитлер в разговоре с Геббельсом как-то заметил: «Во всем, что касается евреев, Антонеску применяет гораздо более крайние меры, чем все, на что мы пока пошли».
            И недаром 6 августа 1941 года благодарный Гитлер вылетел на Украину, в оккупированный Бердичев, чтобы самолично наградить Антонеску «за доблесть и геройство» одной из высших германских военных наград - Рыцарским крестом с дубовыми листьями.
             Антонеску, несомненно, заслужил эту высокую награду. Истребляя евреев на всех захваченных румынами территориях, он фактически уже в первые месяцы войны, задолго до рокового совещания в Ванзее, начал осуществлять «Окончательное решение еврейского вопроса».
             Красная Собака загодя подготовился к этой «великой миссии», ничуть не хуже, чем его коллега - архитектор «Окончательного решения» группенфюрер СС Рейнхард Гейдрих. -[8]
             Перед самой войной, 12 июня 1941-го, Антонеску снова встретился с Гитлером, - на сей раз в Мюнхене. И здесь услышал от фюрера, что эта долгожданная для них обоих война будет «особой войной, не похожей на все другие войны». Что кроме известной цели - захвата «жизненного пространства на Востоке», операция «Барбаросса» имеет еще одну, гораздо более важную, цель - «очистку захваченных территорий от нелюдей-евреев».
             Антонеску вмиг проникся грандиозностью гитлеровского плана, почувствовал все величие исторического момента. Теперь он уверился, что и на нем лежит великая миссия: спасти мир от евреев. Он просто обязан «оздоровить румынский народ, очистить его от еврейской скверны».

                                                     
                                                      Антонеску в нацистском приветствии
                                                      Мюнхен, 12 июня 1941

               Вернувшись из Мюнхена в Бухарест, Красная Собака немедленно занялся созданием особого чисто румынского «орудия уничтожения».

                Румынское «Орудие уничтожения»

               Изобретенное Антонеску орудие уничтожения, имея ту же конечную цель, что и германское, несколько все же отличалось от него. Если немецкое чудовище - «Эйнзатцгруппе СС», было «одноглавым», то румынское - «двуглавым»: оно состояло из «Оперативного Эшелона SSI» и «Особого Жандармского Легиона».
              «Оперативный Эшелон SSI» был неким аналогом «Эйнзатцгруппе». Большую помощь в его организации оказал румынам признанный специалист по «еврейскому вопросу» - гауптштурмфюрер СС Густав Рихтер, специально для этой цели переведенный из Парижа в Бухарест. Руководителем «Эшелона», в виду его особой важности, стал глава румынской тайной полиции, Сигуранцы - профессиональный убийца и давний тайный агент немецкого Гестапо генерал Эужен Кристеску.
               Румынский «Эшелон», к большому сожалению его создателей, не получил размаха «Эйнзатцгруппе»: он включал «всего» 160 убийц и не мог самостоятельно осуществить «очистку» огромной территории, которую румыны надеялись захватить в процессе операции «Барбаросса». А посему на помощь «Эшелону» должен был прийти гораздо более многочисленный «Жандармский Легион», который в прошлом уже проявил себя на землях Бессарабии, а после ее потери в 1940-м был распущен за ненадобностью. Теперь «Жандармский Легион» был восстановлен, и во главе его встал личный друг Антонеску - главный инспектор Жандармерии генерал Константин (Пики) Василиу.
             Итак, господа обыватели, верящие, что румыны не убивали, заблуждаются, - румыны убивали!
              Румыны готовились убивать и были готовы к убийствам.
             И так же, как германские солдаты, отправляясь в 1939-м «Нах Остен!», знали, что они едут «бить жидов» и писали эту гнусность на вагонах своих поездов, румынские убийцы знали, чего от них ждет их «генерал» - Ион Антонеску.

               Стартовая площадка

              До «внезапного» нападения на Россию оставалось еще четверо суток, когда 18 июня 1941-го «Оперативный Эшелон SSI», выступил в свой кровавый поход в направлении румынского города Яссы. Туда же в последующие дни прибыли и убийцы из «Жандармского Легиона», а на случай, если этого будет недостаточно, еще и немецкие коллеги - убийцы из Эйнзатцгруппе «D», под командованием группенфюрера СС Отто Олендорфа. Так, с подачи Красной Собаки румынский город Яссы стал стартовой площадкой, на которой румынские и немецкие убийцы слаженно провели свою первую совместную акцию: массовое зверское убийство евреев. [9]
            За одну только ночь с 28 на 29 июня 1941 года в Яссах было убито около 8000 человек.
             Страшной была эта ночь.
            Выстрелы. Крики. Сполохи осветительных ракет. Дикая оглушительная музыка. И охваченные амоком, убийцы, мчащиеся от дома к дому, от жертвы к жертве, от старика к ребенку, оставляя за собой истерзанные трупы.
             Оргия убийств. Настоящая оргия убийств.
             Страшной была эта ночь. Но, еще более страшным было наступившее за ней утро.  Трупы были повсюду - на тротуарах, на мостовых, у подножья памятников, у входов в древние соборы и церкви...

                                                      
                                                   Трупы замученных евреев.
                                                   На переднем плане - ребенок.
                                                   Яссы, 30 июня 1941

              Едва забрезжил рассвет, убийцы стали вышвыривать оставшихся в живых евреев из домов и гнать их по улицам.
             Страдания евреев усугубило то, что 29 июня 1941-го пришлось на день мученической смерти христианских апостолов Петра и Павла - это был праздник для всех нееврейских жителей Ясс.
            Весь этот день они развлекались на заваленных трупами улицах тем, что всячески оскорбляли своих гонимых соседей, плевали на них и забрасывали коровьим пометом.
             Уничтожение евреев в Яссах не могло остаться незамеченным.
            Об этом варварстве сообщали своим правительствам все иностранные дипломаты, находящиеся в те дни в Бухаресте - послы Швейцарии, Великобритании, Швеции ...
            Французский консул Жак Труайе уже 4 июля 1941-го направил в Виши письмо, в котором с ужасом описывал акты вандализма, происходящие в Румынии, приводил многочисленные примеры. А посланник США Франклин Мот Гюнтер 19 августа 1941-го отослал в Вашингтон специальный доклад, в котором, кроме трагедии ясских евреев, освещал и зверства румын на уже оккупированных ими территориях, замечая при этом, что «Антонеску, видимо, сошел с ума».
            Настанет день, и в 1946-м на процессе румынских военных преступников в Бухаресте Антонеску попытается уйти от ответственности. Он будет утверждать, что во время «ясских событий» находился на фронте, на передовой и не мог знать, что происходило в Яссах.

                                                              
                                                               Ион Антонеску в зале суда 
                                                               Бухарест, 1946

               Запамятовал, что ли, о ночном телефонном звонке, который, фактически, решил судьбу ясских евреев?
               28 июня 1941 года в 23 часа 00 минут Антонеску позвонил военному претору Ясс полковнику Константину Люпо и приказал ему немедленно очистить город от евреев.
               Взволнованный ночным звонком главы государства, грубостью его речи и яростью, клокотавшей в его горле, полковник Люпо «на всякий случай» записал приказ Антонеску дословно, и сегодня оригинал этой записки хранится в Архиве румынского Министерства внутренних дел, в папке №10-82-33.
              Нет, Красная Собака не смог уйти от ответственности. Кстати, он сам однажды хвастливо заявил, что «берет всю ответственность на себя». 1 июня 1946 года Ион Антонеску был расстрелян. Вместе с ним были расстреляны трое его ближайших соратников: заместитель и друг Михай Антонеску, губернатор Транснистрии профессор Георге Алексяну и глава «Жандармского легиона» генерал Константин (Пики) Василиу.                                                          

                                                 
                                                  Казнь Антонеску
                                                  Справа налево - Ион Антонеску, Михай, Алексяну, Василиу.
                                                  Бухарест. Тюрьма «Жилава», 1 июня 1946

                «Звездный час»

                Еще 8 июля 1941 года, на торжественном заседании Совета министров, упоенный победами своей «героической армии» (не в Яссах ли?), Антонеску произнес проникнутую пафосом убийства речь, которая вошла в историю под названием: «Звездный час!»
                «Это наш звездный час!
                Я не боюсь того, что История назовет нас варварами.
                Римская империя в свое время совершила немало варварства, и все-таки считается величайшим государством».
                И далее:
               «Не знаю, когда, может быть только через несколько сот лет румынскому народу будет предоставлена такая полная свобода действий, такая возможность этнической очистки и национального обновления...
               И поэтому с полным сознанием происходящего я беру на себя полную юридическую ответственность и говорю вам: существующие законы не для нас, существующие законы нас не обязывают!»
                Ион Антонеску призывает своих солдат быть варварами, призывает их убивать!
                И они убивают.
               В Бессарабии, в Буковине... Каждый новый день отмечен новыми варварскими убийствами. Новыми потоками крови.
                3 июля 1941-го в местечке Чудей уничтожено 450 евреев, в местечке Старожинец - около 200, в местечке Цидин - более 470... На улицах местечка Новоселец валяются сотни изуродованных трупов, а улицы местечек Ропчея, Иорданешты, Патреуч, Панка, Броскауч похожи на поле боя, число уничтоженных там евреев, наверное, никогда не удастся установить.
               4 июля убийцы вошли в местечко Херца. Местные евреи, считавшие себя «румынами», были рады приходу румынской армии. Одевшись празднично, они вышли за околицу встречать своих «освободителей». «Освободители» тоже, как видно, были рады встрече с евреями. Они тут же заставили всех их раздеться догола, зверски избили и расстреляли.
                5 июля в местечке Жучика-Нова было уничтожено 460 человек, в селах Хамница и Друшаница были убиты все евреи, а из 400 евреев местечка Костешты остался в живых только один еврейский мальчик. Остался сиротой.
                6 июля в Черновцах одновременно были убиты около 2000 евреев, в Единцах - 1000, в Ново-Сулице еще 975...
                А 7 июля настала очередь евреев Перлицы, Липкан, Фалешт, Меркулешт, Флорешт, Забричан. В Забричанах людей вначале избивали прикладами, затем подвешивали вниз головой на деревья, и только потом расстреливали. Избитого до полусмерти 80-летнего Лейба Корманского бросили посреди улицы, где под смех и улюлюканье толпы, конные жандармы превратили тело бесчувственного старика в кровавое месиво.
                Один из румынских офицеров, по его собственному признанию, восемь раз стрелял в годовалого еврейского ребенка, и все никак не мог убить несчастное дитя. В конце концов, ребенка закопали в землю живым.
                15 июля в Александренах было убито 123 еврея, из них 38 человек, бежавших из города Бельцы. Свидетель этого преступления - житель Александрен Григорий Мосинцев рассказал [10]:
                «Сердце разрывалось от выстрелов и душераздирающих криков. ...Уничтожались целые семьи, не щадились ни старики, ни дети, ни даже беременные женщины.
               На моих глазах была убита семья Рехтеля: два 75-летних старика, дочь Рехтеля и внучка 4-х месяцев.
                В семье Перец было убито шесть человек, в том числе двое детей 6-ти и 8-ми лет, а невестка Переца была убита в минуты родов...»
                Говорят, что румыны не убивали.
                Да нет же, нет, румыны убивали!
                И совершенные ими преступления были настолько варварскими, настолько дикими, что вызывали возмущение даже профессиональных немецких палачей из «Эйнзатц» и «Зондеркомандо СС». [11]:

                ИЗ ОПЕРАТИВНОГО РАПОРТА №25
                оберштурмбанфюрера СС Хейнца Зеетцена
                17.07.1941
                Эйнзатцгруппе «D», Зондеркомандо «SK-10а»

                Совершенно секретно.

                Зондеркомандо «SK-10а» задерживается в Бельцах...
                В последние дни снова имели место серьезные эксцессы румынских солдат против евреев. Точное число убитых при этом евреев установить невозможно, но предположительно их было больше сотни...
                Не может быть возражений против многочисленных казней евреев, если эти казни организованы надлежащим образом.
              Однако румыны обычно оставляют тела казненных на месте расстрела и не закапывают их...»

                Не иначе как в чине «маршала»

               Впоследствии румыны всячески старались объяснить и даже каким-то образом оправдать свои преступления. В частности, одним из оправданий зверств первых дней оккупации Одессы (16-21 октября 1941 года) объявлялась «усталость» солдат румынской армии, которым пришлось два с половиной месяца вести под городом кровопролитные бои.
Антонеску вначале не видел особых трудностей для захвата Одессы. Особенно после его побед в Бессарабии и Буковине. Одесса, полностью окруженная с суши, казалась островком совершенно безнадежного сопротивления в глубоком тылу оккупированной Гитлером советской земли.
               На деле, однако, все оказалось гораздо сложнее.
             Приказ кондукатора: «Одессу взять к 10 августа, после чего дать войскам отдохнуть...», - не был выполнен. И немцы даже начали выражать недовольство своими союзниками. Начальник гитлеровского Штаба Верховного Главнокомандования, генерал-полковник Франц Гальдер записал 20 августа 1941-го в своем военном дневнике. [12]: «Одесса остается для нас болячкой...
               Видимо, румынское командование и румынские солдаты не соответствуют стоящей перед ними задаче...»
               Немцы нервничали.
               Но сам Антонеску в те дни был занят совершенно другой проблемой. Одессу-то он возьмет. Днем раньше, днем позже. И парад победы он там устроит. Грандиозный парад! Но вот незадача - негоже ему, кондукатору Румынии, возглавлять такой парад в чине генерала: на этом параде он должен быть не иначе как в чине маршала.
               Антонеску не хочет быть генералом!
               Антонеску хочет быть маршалом!
              Правом пожаловать Антонеску маршальский чин обладал только Михай Второй, действующий король Румынии. Смирив свою непомерную гордыню, Антонеску идет на поклон к «мальчишке» Михаю, обещает взять его с собой «на фронт» под Одессу и ... 21 августа 1941 года получает королевский декрет о присвоении ему чина маршала. А заодно и декрет о награждении высшим румынским боевым орденом «Михай Витязу».

               ДЕКРЕТ О ВОЗВЕДЕНИИ
               ГЕНЕРАЛА ИОНА АНТОНЕСКУ В РАНГ МАРШАЛА РУМЫНИИ,
               изданный в Синая, 21 августа 1941 года

             «Мы, Михай 1, Милостью Божьей и волей нации Король Румынии ... провозглашаем:
                За служение Отечеству и Трону на поле брани, в битве за освобождение наших земель на Восточных границах, генерал армии Ион Антонеску, кондукатор румынского государства и главнокомандующий румынской армии, в день 22 августа возводится в ранг Маршала Румынии».

                Гордости Антонеску нет предела. Теперь для полного счастья ему не хватает только Одессы. И он едет на фронт, надеясь самолично захватить Одессу, да и «мальчишку» с собой берет, чтобы тот мог воочию увидеть, как он, «великий маршал» Антонеску, въезжает в поверженную крепость.
                22 августа 1941-го, прибыв на железнодорожную станцию Выгода, где в 25-ти километрах от Одессы разместился штаб 4-й румынской армии, Антонеску прежде всего вылил поток площадной брани на голову командующего армией генерала Николае Чуперке. А затем приказал немедленно, к завтрашнему дню, 23 августа, захватить Одессу и организовать парад победы в самом центре города, на Соборной площади.
                «Весь мир смотрит на нас!» - орал Антонеску.

                                                                         
                                                              Антонеску под Одессой.
                                                              Август 1941

                  Но парад снова не состоялся.
                  Следующей датой, назначенной для захвата Одессы, стало 25 августа, затем 27, 29 и, наконец, 3 сентября.
                  Последний срок, любыми средствами!
                  И . . . снова неудача.
                  Да еще, как насмешка - в этот проклятый день Антонеску получил «личное письмо от одесситов». Это письмо, составленное в стиле известного послания запорожцев Турецкому султану, приправленное в немалой степени одесским жаргоном, было наполнено оскорблениями и заканчивалось обещанием обеспечить великому кондукатору надежный гроб:
                                               Ты, вояка - будешь драпать, как собака...
                                               Где бы ты ни появился, жлоб, -
                                               Обеспечим тебе надежный гроб.

                 Впечатление от этого «поэтического шедевра» было настолько сильным, что Антонеску едва не хватил удар. Лицо его побагровело и почти слилось цветом с остатками его рыжих волос. Проклятья срывались с губ. Особенно досталось, разумеется, «жидам», защищающим Одессу. Антонеску, как всегда, обвиняет во всем евреев. Об этом он прямо говорит в письме, адресованном в Бухарест к Михаю [13]:

                   Из письма Иона Антонеску к Михаю:

                  ...И война, в целом, и бои под Одессой в особенности, еще раз подтверждают, что Дьявол - это еврей!
                 И только он ведет славян, как стадо баранов, и заставляет их воевать до последнего патрона. Отсюда наши громадные потери. Без еврейских комиссаров мы давно были бы в Одессе.

                  Униженный и озлобленный маршал 5 сентября 1941-го вернулся в Бухарест, успев перед этим отстранить от командования войсками генерала Чуперкэ и заменить его своим самым талантливым приспешником - начальником штаба генерал-адьютантом Иосифом Якобич. Тем самым генералом, который 16 октября 1941 в 17.00 будет рапортовать кондукатору о захвате Одессы.

                    «Дьяволы» и «Катюши»

                  Под Одессой шли кровавые бои. Раз за разом защитники города отбрасывали наступающих румын, нанося им огромные потери.
                   Румын охватила паника.
                   Больше всего они страшились морской пехоты. Черные бушлаты моряков, из-под которых выглядывали полосатые тельняшки, одним своим видом наводили на них ужас. «Черными дьяволами» называли они моряков. И когда над лиманами раздавался угрожающий крик: «Полун-дра-а!!», «доблестная» румынская армия бежала, сбрасывая даже для скорости (как шутили одесские остряки) свои румынские ботинки - «боканчи»:

                                                       С неба звездочка упала
                                                       в чужедальней стороне, -
                                                       Антонеску брал Одессу
                                                       триста раз, и все - во сне.

                                                       Закипела мамалыга,
                                                       полетела из горшка, -
                                                       Знать ее мешала крепко
                                                       краснофлотская рука».

                                                                     Одесские частушки.
                                                                     Газета «Большевистское знамя»,
                                                                     15 сентября 1941

              Но настоящий ужас румыны ощутили 2 октября 1941-го, когда впервые в истории вступили в бой русские «Катюши». Невиданный огневой смерч ошеломил солдат. Вначале они замерли в оцепенении. А затем с истошными воплями пустились в бегство.
              Между тем, Антонеску продолжал отсиживаться в Бухаресте и кипеть от ненависти к «жидам», из-за которых он все еще не может взять Одессу.
             И рапорты, получаемые им почти ежедневно от главы SSI генерала Кристеску, «Оперативный Эшелон» которого все эти месяцы находится в расположении 4-й румынской армии под Одессой, подтверждали самые худшие, его предположения. [14]

               Разведывательный рапорт № 1766 (bis)
               «Эшелон 1», 12 октября 1941

               Евреи убивают всех попавших в плен румынских офицеров.
             Один из этих несчастных был застрелен из револьвера женщиной-еврейкой, военным врачом, которая, убивая его, кричала: «Я сделаю с тобой то, что ты сделал с моим народом!»

               Разведывательный рапорт № 1810,
               «Эшелон 1», 12 октября 1941

               Оборона Одессы осуществляется исключительно евреями.
               Все они оделись в военную форму.

              Рапорты главы SSI пугают мнительного Антонеску. Евреи действительно начинают казаться ему Дьяволом. И этот мистический страх перед евреями, «сотнями тысяч», как он считал, засевшими в городе, стал причиной того, что 16 октября 1941-го, когда румыны уже, наконец, вошли в Одессу, намеченный им парад победы не состоялся.
              Маршал Ион Антонеску не смог торжественно въехать в поверженную им крепость-Одессу.
              Мечта не сбылась! И в этом тоже были виноваты евреи.
             Одесса досталась румынам нелегко. Десятки тысяч погибших и не погребенных солдат и офицеров, раненые, оставшиеся без медицинской помощи, позор проигранных боев, оскорбительные, шуточки в адрес «драпающих мамалыжников» и их «великого командующего», которого как только ни обзывали насмешливые одесситы. Все это не могло не сказаться на отношении Антонеску к евреям Одессы.
              И, несомненно, все это сыграло свою страшную роль: и изначальный зоологический антисемитизм Антонеску, и «опыт», приобретенный румынами в растерзанных Яссах, в залитых кровью местечках Бессарабии и Буковины, и многомесячная безрезультатная осада города. И даже то, что «захват» Одессы, оставленной советскими войсками, был фактически липовым.
              Но было здесь, видимо, еще что-то, что усилило кровавую бойню...

* Одесса пала (перев. с румынского)
                                                                       ©Я.Верховский, В.Тырмос

      Израиль, 2009 

[9] ז'אן אנצ'ל  "הקדמה לרצח" , 'ד ושם, ירושלים, תשס''ג

[10] «Противостоя забвению». Ассоциация Еврейских организаций
города Бельцы. Редактор-составитель Д.Шлаен, 2005

[11] Сборник документов и материалов «Уничтожение евреев СССР в
годы немецкой оккупации 1941-1944», редактор Ицхак Арад, Яд
Ва-Шем, Иерусалим, 1991

[12] «The Halder War Diary». Edited by Charles Burdick and Hans-Adolf
Jacobsen. PRESIDIO, USA, 1988

[13] Alex Mihai Stoenescu «Armata, Maresalul si Evreii», RAO,
Debrecen, Ungaria, 1998

[14]Jean Ancel «Transnistria 1941-1942», Tel Aviv University, 2003