Когда
Сесиль Де Милль в 1913 году впервые появился в
Голливуде, «фабрики грез»
- такой, какой мы ее знаем, - еще не существовало. Южная
Калифорния тогда привлекала искателей
кинематографической удачи прежде всего своим
благоприятным климатом: для студийных съемок достаточно
было поставить три стены, и даже потолок не требовался:
дожди не часты, а солнца достаточно, чтобы обойтись без
искусственного освещения.
Де Милль начинал карьеру в кино поздно - в 32 года. К
этому моменту он еще
ничего
в жизни фактически не добился. Позади были довольно
безрадостные годы, полные неудач. Сесилю было двенадцать
лет, когда умер его отец, который был священником и в то
же время актером-любителем.
В семье все любили театр: старший брат писал пьесы, мать
открыла театральное агенство. Сесиль окончил
Нью-Йоркскую Академию драматического искусства. Играл в
спектаклях передвижного театра, пел, был постановщиком,
менеджером труппы, но ни денег, ни успеха на сцене так и
не добился.
Поэтому, когда в 1913 году бывший автор водевилей Джесси
Лански и его зять Сэмюэл Голдфиш (который потом стал
называть себя Голдвин) предложили Де Миллю принять
участие в постановке недорогого полнометражного фильма,
тот, не задумываясь ухватился за это предложение.
Они выбрали для постановки популярную пьесу начала двадцатого века из
жизни Дикого Запада «The Squaw Man». История была
занимательная, сюжет лихо закручен, но самая главное,
почему остановились на вестерне, - его можно было
снимать на натуре, а не в студии, которой у начинающих
киношников не было.
Они арендовали амбар на углу Вайн-Стрит. Пройдет совсем
немного времени, и
на этом месте появится штаб-квартира знаменитой студии
Парамаунт. Но пока шли съемки, часть амбара еще занимала
конюшня, и запах конского навоза неотступно преследовал
участников съемочной группы.
Де Милль был
назначен главным режиссером, хотя у него не было ни
малейшего опыта работы с камерой. Однако он был убежден,
что у него все получится. Позже в одном из интервью он
сказал: «Когда я приехал в Лос-Анжелес, я ничего не знал
о производстве фильмов, но мной владела великая идея».
Что же касается технической неопытности, это мало его
смущало: «Когда кто-то говорит мне, что
то-то и то-то нельзя сделать, я нахожу кого-либо, кто
это может».
Впрочем, это
была обычная история: все, кто начинал тогда в кино,
продвигались по неисследованной территории, и Де Милль
ушел намного дальше, чем многие из его коллег.
То, что он открывал, становилось стандартом для других,
даже, казалось бы, в мелочах. Он первый стал перечислять
в титрах имена участников съемочной группы, использовать
реальные декорации вместо рисованных полотен,
искусственное освещение в дополнение к естественному
солнечному свету, чтобы подчеркнуть какие-то детали (то,
что он сам называл «рембрандтовской подсветкой»), и
многое другое, что сегодня воспринимается как азбука
кино. Своим поведением на площадке он «лепил» образ
режиссера, который впоследствии стал стереотипом.
Рубашка с отложным воротничком, бриджи, сапоги для
верховой езды, широкополая шляпа, прикрывавшая его
лысеющую
голову, свисток на шее и мегафон в руках… Повелитель,
диктатор, вершащий
волшебный и
непонятный для простых смертных процесс создания фильма.
Первая же картина Де Милля имела колоссальный успех. Она
принесла партнерам 250 тысяч долларов. Сесиль продолжает
работать в бешеном темпе, то в качестве режиссера, то
продюсера. Не зная усталости, снимает по два фильма
одновременно - один в дневную смену, другой в ночную.
Его высокую, дородную фигуру видят на съемочной площадке
по двенадцать часов подряд, и, говорят, он сохранил
прекрасную физическую форму до самой смерти.
В течение нескольких лет нищий нью-йоркский актер
становится всемирно признанным кинорежиссером,
мультимиллионером. Он рассчетливо вкладывает деньги в
банки, земельные участки, нефтяные промыслы, ипподромы,
авиалинии, обнаружив задатки жесткого, неуступчивого
бизнесмена. Легко перенимает черты образа жизни магнатов
- лимузин с шофером, поместье, ранчо, яхта, и вместе со
всеми этими атрибутами богатства - страсть повелевать и
подчинять себе других людей. Его племянница, хореограф
Агнес Де Милль, долгие годы имевшая возможность
наблюдать вблизи своего знаменитого дядю, сравнивала его
«с молодым быком: динамичен, мужественен, решителен».
Фантастическая плодовитость и влияние Де Милля на развитие
кинематографии не вызывают сомнения. Однако качество
фильмов отнюдь не беспорно: были у него удачи, были
провалы. Он снимал мелодрамы с моральным подтекстом,
такие, например, как «Обман»(1915), ни на минуту не
забывая, что публике нужен на экране «секс, грех, и
жизнь
высшего
света».
Он пытался, и весьма интересно, экспериментировать в
области психологической драмы - «Хор шепотов»(1918), но
критика восприняла эту работу вяло, а с кассовой точки
зрения картина провалилась. И Де Милль предпочел снимать
легкие эротические комедии, преимущественно с Глорией
Свенсон, которая неторопливо снимала перед зрителем
дорогое шелковое белье, перед тем как погрузиться в
роскошно отделанную ванну. «Сцены в ванной» - стали его
«фирменной» маркой.
Де Милль, однако, все время разрывался между желанием
угодить публике и критике и своими собственными
творческими амбициями. Он пытался создать что-то
значительное и не раз пробовал себя в эпическом жанре -
то на историческом материале («Жанна, женщина» (1917) -
о Жанне д’Арк, «Крестоносцы»(1935), то из американской
жизни («Северо-Западная конная полиция» (1940) - с Гарри
Купером, «Пожнешь бурю»-(1942), то часто отдавая
предпочтение библейским сюжетам - все-таки сын
священника («Царь Царей» - о Христе(1927), «Самсон и
Далила»(1949).
Пожалуй, самое значительное его достижение в эпике
«Десять заповедей» (в начале была немая лента, снятая в
1923 году, а потом звуковой римейк в1956).
Кто бы ни писал о Де Милле, подчеркивают его
противоречивость. Во всем - и в
поведении,
и в творчестве. На съемочной площадке это был деспот,
который появлялся со свитой послушо внимавших ему
ассистентов и постоянно отпускал саркастические
замечания в адрес своих сотрудников.
Один журналист назвал его «Зевсом Голливуда», «наводящей
ужас личностью, которую можно любить или ненавидеть, но
всегда необходимо повиноваться».
В то же самое время он был любящим и внимательным
семьянином и ценил
работников
студии, с которыми проработал долгое время.
Столь же противоречиво его место в истории кино. В
двадцатые годы его ставили рядом с Дэвидом Гриффитом. Но
сегодня Гриффита по-прежнему считают великим режиссером.
А творческое наследие Де Милля многие киноведы оценивают
весьма критически. Один из них отозвался о нем, как о
«выдающейся посредственности». А Люис Джейкобс писал: «С
художественной точки зрения для истории американской
кинематографии Сесиль Де Милль не представляет ценности.
В
социальной же истории кино игнорировать его невозможно».
Его называли «основателем Голливуда», но даже при жизни
не спешили увенчать лаврами. Лишь после сорока лет
работы Де Милля в кино, его фильм «Величайшее шоу на
земле»(1952) был номинирован на Оскара. Но эту награду
за лучшую режиссуру получил в тот год Джон Форд.
С Фордом его пути схлестнулись еще раз, и исход был не в
пользу Де Милля. Будучи человеком консервативных
взглядов, во времена маккартизма он выступил против
Джозефа Манкевича, президента Гильдии режиссеров, и
предложил снять его с этого поста за сочувствие
коммунистам. Состоялось собрание, на которое пришли чуть
ли не все режиссеры. После дебатов, продолжавшихся
четыре часа, взял слово Форд, который до этого не
проронил ни слова. «Меня зовут Джек Форд. Я делаю
вестерны», - так начал он свою речь. Дальше он воздал
должное Де Миллю за способность делать картины,
привлекающие публику. «Более того, - добавил Форд, - он
делает это лучше, чем кто-либо из сидящих в этом зале.
Но я не люблю
вас, Сесиль, и мне
не нравится то, что вы сказали сегодня. И я вношу
предложение вынести Джо вотум
доверия. И пора разойтись по домам и немного поспать»...
Можно, конечно, много разного рассказывать о Де Милле.
Но вычеркнуть его из истории американской кинематографии
не решится никто.
Он сделал 70 фильмов за 43 годы работы в кино, и проявил
чудо творческого долголетия. Когда 75-летний режиссер
снимал «Десять заповедей», у него случился первый
инфаркт. Врачи предостерегали его, но он заявил, что на
пенсию не собирается. Он был воодушевлен успехом
«Заповедей» и задумал новую картину о бойскаутах. Но
второй инфаркт добил его в разгаре работы. Оказалось,
что «Зевс Голливуда» так же смертен, как зрители,
которые почти полвека любили смотреть его фильмы.
©Л.Борщевский
Фотоисточники:
https://silentgents.com/PDeMille.html
https://fest07.sffs.org/films/film_details.php?id=22
https://www.thebiographychannel.co.uk/biography_home/1376:0/Cecil_B_DeMille.htm
https://profile.myspace.com/index.cfm?fuseaction=user.viewprofile&friendid=186779762
Открытие Америки"
