В арбузном сахаре 

         В арбузном сахаре все свершилось и вершится вновь, значит моя жизнь - в арбузном сахаре. Я расскажу тебе о ней, потому что я здесь, а ты далеко.
         Где бы ты ни был, мы сделаем все, что можем. Слишком далеко, чтобы путешествовать, и не на чем путешествовать, кроме арбузного сахара. Он нам поможет.
        Я живу в хижине около Смертидеи. Я смотрю на Смертидею в окно. Она прекрасна. Я закрываю глаза и касаюсь ее. Сейчас она прохладная и поворачивается, как игрушка в руке ребенка. Я не знаю, на что похожа эта игрушка.
          В Смертидее очень тонкое равновесие. Нам подходит.
       Хижина небольшая, но приятная и удобная, как моя жизнь; она сделана из сосны, арбузного сахара и камней, как почти все вокруг.
         Мы заботливо слепили из арбузного сахара наши жизни и отправили их в глубину снов по длинным дорогам мимо камней и сосен.
        У меня есть кровать, стул, стол и большой шкаф, где я держу свои вещи. У меня есть фонарь, в котором я жгу по вечерам форельноарбузное масло.
          Есть еще кое-что. Я расскажу тебе позже. У меня спокойная жизнь.
          Я опять смотрю в окно. Сквозь длинный край облака светит солнце. Сегодня четверг, и солнце золотое.
         Я вижу сосновый лес и реки, что текут сквозь сосновый лес. Вода в реках холодная и чистая, там водится форель.
          Есть реки шириной всего в несколько дюймов.
         Я знаю реку шириной в полдюйма. Знаю, потому что измерил ее и просидел рядом целый день. После полудня начался дождь. Мы всё здесь зовем реками. Такие мы люди.
         Я вижу арбузное поле и реки, что текут сквозь арбузное поле. В сосновом лесу и на арбузном поле много мостов. Перед моей хижиной тоже есть мост.
         Одни мосты сделаны из дерева, старого и покрытого серебряными крапинками, как дождь; другие из камней, собранных очень далеко, поэтому мосты построены по правилам этого далека; третьи - из арбузного сахара. Эти мне нравятся больше всех.
          Из арбузного сахара мы делаем множество вещей - я расскажу тебе о них, - включая эту книгу, которая пишется около Смертидеи.
           Все придет, путешествуя в арбузном сахаре.

             Маргарет

          Сегодня утром раздался стук в дверь. Я знал, кто это, - по стуку и по тому, как оно шло по мосту.
          Оно наступает на единственную скрипучую доску. Всегда наступает. Я никогда не понимал, как такое может быть. Перед тем, как раздался стук в дверь, я как раз решал в уме грандиозную задачу: почему оно никогда не пройдет мимо этой скрипучей доски, почему никогда не ее перешагнет.
           Я не отозвался на стук, мне не было до него дела. Я не хотел никого видеть. Я знал, для чего все это, но мне было безразлично.
           Наконец, оно перестало стучать и пошло по мосту обратно - разумеется, опять наступив на ту самую доску: длинную доску с кривыми гвоздями, прибитую много лет назад, так что теперь не исправить; потом оно ушло совсем, и доска замолчала.
            Я могу ходить по мосту сто раз и никогда не встать на эту доску, но Маргарет ступает на нее всегда.

            Мое имя

           Тебе, наверное, интересно, кто я такой, но я из тех людей, у которых нет обычного имени. Мое имя зависит от тебя. Зови меня тем, о чем ты сейчас думаешь.
           Если ты вспоминаешь о том, что произошло очень давно: кто-то задал тебе вопрос, а ты не знал ответа.
           Это мое имя.
           Может быть, шел сильный дождь.
           Это мое имя.
           Или кто-то попросил тебя что-то сделать. Ты сделал. Тогда оно сказало, что ты сделал все неправильно - «Прости, ошибся», - и тебе пришлось делать что-то другое.
           Это мое имя.
         Может быть, это игра, в которую ты играл ребенком, или мысли, что медленно проплывали в твоем мозгу, когда ты был стар и сидел у окна в кресле.
           Это мое имя.
           Или ты гулял. А вокруг росло много цветов.
           Это мое имя.
           Может, ты смотрел, как течет вода в реке. С кем-то, кто тебя любил. Вы почти касались друг друга. Ты почувствовал прикосновение еще до того, как оно произошло. И оно произошло.
           Это мое имя.
           Или кто-то звал тебя из далекого далека. Голос звучал эхом.
           Это мое имя.
          Может, ты лежал в постели, уже почти засыпая, и вдруг засмеялся чему-то, какой-то своей собственной шутке - так хорошо заканчивать день.
           Это мое имя.
          Или ты ел что-то вкусное и на секунду забыл что, но продолжал жевать, потому что знал, как это вкусно.
           Это мое имя.
           Может, была полночь, и огонь гудел в очаге, словно колокол.
           Это мое имя.
          Или тебе было плохо, когда она тебе все это рассказала. Неужели она не могла поговорить с кем-то другим - с тем, кто лучше понимает в таких делах.
           Это мое имя.
          Может, форель заплыла в пруд, но река оказалась всего восемь дюймов шириной, над Смертидеей сияет луна, а арбузное поле вытянулось так, что стало казаться, будто из каждого ростка поднимаются луна и темнота.
          Это мое имя.
          И как бы я хотел, чтобы Маргарет оставила меня в покое.


          Фред

          Когда ушла Маргарет, появился Фред. Мост его не интересовал. Он был ему нужен только для того, чтобы добраться до моей хижины. А что еще можно делать с мостом? Фред прошел по нему к моему жилью, только и всего.
          Он просто открыл дверь и вошел.
          - Привет, - сказал он. - Как дела?
          - Ничего, - сказал я, - работаю потихоньку.
          - Я с Арбузных Дел, - сказал Фред. - Пошли со мной завтра утром. Покажу тебе кое-то под прессом для досок.
          - Хорошо, - сказал я.
         - Договорились, - сказал он. - Увидимся за обедом в Смертидее. Говорят, сегодня готовит Полин. Должно быть вкусно. А то я уже устал от стряпни Эла. Овощи вечно пережарены, а морковка надоела. Если меня еще хоть раз накормят морковкой, я закричу.
          - Да, Полин хорошо готовит, - сказал я. В этот момент меня не особенно интересовала еда. Я хотел побыстрее вернуться к работе, но Фред - мой кореш. Мне всегда было хорошо с ним рядом.
          Какая-то странная вещица торчала из кармана фредова комбинезона. Мне стало интересно. Я никогда не видел ничего похожего.
           - Что это у тебя в кармане, Фред?
           - Нашел в лесу, когда шел с Арбузных Дел. Сам не знаю, что это такое. Никогда раньше не видел. А ты что думаешь?
          Он достал эту штуку из кармана и протянул мне. Я не знал, как за нее взяться. Попробовал держать ее так, словно это одновременно цветок и камень.
          - Как ее держат? - спросил я.
          - Не знаю. Я вообще ничего про нее не знаю.
         - Наверное, это одна из тех штук, которые Кипяток со своей бандой раскапывал в Забытых Делах. Никогда не видел ничего похожего, - сказал я и протянул вешицу Фреду.
          - Покажу Чарли, - сказал он. - Может, Чарли знает. Он много чего знает про здешние штуки.
          - Да, Чарли знает много, - сказал я.
          - Ладно, я пошел, - сказал Фред. Он сунул вещицу обратно в карман. - До вечера, - сказал он.
          - Пока.
         Фред ушел. Он прошел по мосту, ни разу не задев доску, на которую всегда наступает Маргарет, и которую она ни за что бы не пропустила, даже если бы мост был семь миль шириной.

. . .

          Закат

          Когда я закончил писать, солнце почти садилось, и близилось время обеда в Смертидее.
Я был рад, что увижу Полин, буду есть то, что она приготовила, смотреть на нее за обедом и после обеда тоже. Мы можем пойти погулять - например, вдоль акведука.
         Потом, вполне вероятно, мы пойдем ночевать к ней в хижину, или останемся в Смертидее, или вернемся ко мне, если только опять не придет Маргарет, и не станет стучать в дверь.
          Солнце садилось за Кучи Забытых Дел. Они виднелись далеко за пределами памяти и горели в закатном солнце.
                                                                                                                     ©Ф.Гуревич
НАЧАЛО                                                                         РИЧАРД БРОТИГАН                                                                      ВОЗВРАТ