|
|
Лакмусовая бумажка российской демократии
Последнее время друзья и коллеги настойчиво просят меня прокомментировать
события, связанные с московским гей-прайдом. Честно говоря, я занят другими
вещами, то, что я хотел сказать о гомофобии, напечатано в «Новом времени», а
комментировать прессу и споры геевских лидеров -
совсем не моя работа. Тем не менее высказаться приходится. Сказанное ниже
- просто мое личное мнение, в полемику я ни с кем
вступать не буду.
Отношение к гомосексуальности - идеальная лакмусовая
бумажка для измерения демократизма и социальной терпимости. Это хорошо видно
на примере постсоветской России.
Нормализация a la russe
В СССР однополая любовь была одновременно уголовным преступлением (статья
121 УК РСФСР) и психическим заболеванием. Переход на европейские нормы
требовал освободиться от этого наследия.
В 1993 году была осуществлена декриминализация, т.е. отменена
уголовная статья. Сделано это было не потому, что власть стала просвещенной
или испытывала сильное давление снизу (геевские организации реального
влияния не имели, а остальным это было безразлично), а исключительно по
политическим соображениям, чтобы войти в Совет Европы. Мотивы этого решения
обществу не объяснили, просто перестали возбуждать уголовные дела, чем
многие работники правоохранительных органов были недовольны, потому что
статья 121 давала широкие возможности для злоупотребления властью.
В 1999
году произошло второе событие - депатологизация. Страна перешла на
классификацию болезней Всемирной организации здравоохранения, где такой
диагноз отсутствует. В Международной классификации болезней (так называемая
МКБ-10), принятой во всех цивилизованных странах, включая Россию, Японию и
Китай, написано, что существует три сексуальных ориентации:
гетеросексуальная, гомосексуальная и бисексуальная, ни одна из них сама по
себе не является болезнью и не подлежит лечению. На Западе этим сдвигам
предшествовали многолетние исследования и споры, российских же медиков, как
ранее - юристов, просто поставили перед фактом.
Почему страшное «половое извращение» вдруг стало вариантом нормы, никому,
даже врачам, толком не объяснили. Некоторые необразованные и раздосадованные
потерей власти и денег психиатры и сексопатологи приняли демедикализацию
гомосексуальности в штыки и вместо того, чтобы разъяснять широкой публике
суть дела, продолжают выступать с гомофобными заявлениями, которые в
медицинской среде надлежащего отпора не встречают (я писал об этом в статье
«О нормализации гомосексуальности» в журнале «Сексология и сексопатология»,
2003, №2).
В
том, что так произошло, не было злого умысла. В России всегда рассчитывают
на авось, надеясь, что все образуется само собой. Но сами собой образуются
только неприятности.
При
отсутствии какого бы то ни было профессионального сексуального образования,
отношение массового сознания к сексуальным меньшинствам остается
противоречивым и достаточно враждебным. По данным репрезентативных
национальных опросов Левада-центра в 1998, 2001 и 2005г.г.,
31 % россиян стабильно считают гомосексуальность болезнью или результатом
психической травмы, 36% - следствием распущенности, вредной привычкой и
только 20% - сексуальной ориентацией, имеющей равное с обычной право на
существование ( в 2005г. среди 18-24 летних доля таких ответов выросла до
39.5%).
Декриминализация
и депатологизация сделали гомосексуальность более видимой и слышимой, что
вызывает раздражение консервативных пожилых людей и всех тех, кто чувствует
себя ущемленным переходом на рыночные отношения и демократизацией общества,
предполагающей толерантность к разным стилям жизни, включая сексуальные
отношения. В результате бытовая гомофобия дополнилась политической. Нападки
на сексуальные меньшинства со стороны фашистско-националистических
организаций усиливались на протяжении всех 1990-х годов. В 2001/2002г.г.,
на фоне возрождения имперского сознания, усиления национализма и ксенофобии
и клерикализации российского государства они перешли в новую фазу. Весной
2002 года в Думу был даже внесен законопроект, предлагавший восстановить
уголовное наказание за мужеложство. Естественно, он был отклонен, - в случае
его принятия России пришлось бы «выйти» из Европы, - но компания по
дискредитации сексуальных меньшинств в СМИ продолжилась.
Геев
практически назначили козлами отпущения за все беды и противоречия
российской жизни, от деморализации армии до снижения рождаемости. Главной
движущей силой этого стала РПЦ. Ее враждебное отношение к гомосексуальности
имеет не только канонические, но и политические мотивы. Сделав гомофобию
своего рода национально-религиозной идеей, церковники пытаются сплотить
вокруг нее консервативные силы и конфессии не только внутри страны, но и в
мировом масштабе.
На
мой взгляд, стратегия эта близорукая и утопическая. Негативная идеология,
подменяющая положительные ценности образом врага, в долгосрочной перспективе
не работает. Кроме того, неудачен выбор «врага»: большинство современных
людей, даже если они не одобряют однополую любовь, не испытывают перед ней
страха, ее социокультурная нормализация - глобальная тенденция ХХI века. А
поскольку церковная гомофобия продается в одной упаковке с сексофобией (запрет
сексуального образования, осуждение эротики, требование полового воздержания
до брака и т.п.), она больше приемлема для пенсионеров, чем для молодежи.
Слишком страстные обличения соблазна даже оборачиваются «пропагандой
гомосексуализма»: если бы плод не был так сладок, кто бы стал так много о
нем говорить?
Специфическая
черта российской политической гомофобии - ее резко выраженная анти-западная
направленность. То, что в начале нового тысячелетия Россия и Запад стали
политически и идеологически развиваться в противоположных направлениях,
совершенно не зависит от сексуальных меньшинств, но сильно влияет на их
положение. На Западе после завершения процессов декриминализации и
депатологизации сексменьшинства стали бороться за признание своих
гражданских и человеческих прав и при поддержке демократических сил добились
в этом значительных успехов. В России геи перестали быть преступниками и
больными, но никаких прав и гарантий безопасности не получили. Хотя у них
есть свои клубы и Интернет-сайты, социально они как бы не существуют.
Московские власти с 1995г. систематически отказывали геевским правозащитным
организациям в регистрации «по моральным основаниям». В электронных СМИ их
обычно изображают карикатурно или враждебно. Когда в Думе прозвучало
предложение запретить еврейские организации, президент Путин, выступая в
Польше, оторвался от текста и сказал, что ему за это стыдно. За
оскорбительные высказывания по адресу сексуальных меньшинств никто не
извиняется и никому не становится стыдно.
Контраст между тем,
что происходит на Западе, и тем, что делается в России, не может не вызывать
у геев и лесбиянок чувства горечи, но зараженное гомофобией большинство этой
горечи не чувствует, а любые разговоры на эту тему считает проявлениями
агрессии и экстремизма. | |
|
