ВОЗВРАТ                                             

 
    
Май 2019, №5        
 
 
Прозаические заметки____________        
             Георгий Жаркой              
               

                                               

                                                                Общежитие
 

     Общежитие на Уралмаше, построенное до войны. 4 полусгнивших этажа: коридоры с трухлявыми полами, туалеты со старыми унитазами, грязными и сломанными, на первом этаже разбитая душевая. Темные стены, ошарпанные лестницы.
      Общежитие скоро снесут - давно аварийное жилье. Доживает последние месяцы. Хорошо, что снесут - не может человек жить в таких условиях.
    Общежитие - это мир, незнакомый обитателям особняков и элитного жилья. Утром очередь в туалет, в умывальной всегда кто-то моет посуду, бреется или чистит картошку. По стенам бегают тараканы, но к ним привыкли. Все давно друг друга знают: многие выросли здесь и состарились. В общежитии невозможно притворяться - всё на виду. Двуличие проявляется сразу: «Никуда на деревне не спрячешься».
     В общежитии своя энергетика, странная и непонятная. Например, на втором этаже подобрались алкоголики - мужчины и женщины. Там часто появляется полиция. Драки, случаются и убийства. Но в основном эти «господа» тихие и мирные, когда не на что выпить. Они медленно ходят, в глазах туман, руки трясутся. Они выбрасывают пустые бутылки там, где пили: в коридорах, на лестницах, в подъезде - делать замечания бесполезно - не поймут вас. Оставляют и пакеты с мусором. Летом гниющая еда привлекает мух. Под лестницами можно увидеть крысиные мордочки.
     На третьем этаже сплошь семейные. Взрослые работают до вечера, а дети ждут их. Каждый встречает свою маму, помогает донести сумку до комнаты - и тишина: кушают. Примерно с 9 до половины одиннадцатого - топот. Это дети бегают по коридорам. Так они играют. Если топот и крики слишком достанут кого-нибудь, то он выглянет из комнаты и прикрикнет. Минут на пять тишина, затем снова топот. Мужики курят в коридорах на корточках. Ни политики, ни идеологии, ни религии - все просто. И это без осуждения пишу. Такая жизнь имеет свое «здоровье».
     Русские люди без прикрас. Без павлиньих перьев. Живут просто. Здесь нет изящества, нет культуры, свойственной человеку образованному. Но нет и лжи, нет жадности и зависти, нет и звериной злобы. Уходящий мир.

                                                             Хозяйственная сумка

     Лет пять не видел старого друга: много общего было, и печального, и радостного. И вот 31 декабря встретились. Черты лица расплылись, речь потухла, душа съежилась. Прошлое было где-то забыто, настоящее - «три аршина земли», и всё в нем скучно и серо.
     Сидел, смотрел на него и удивлялся, что этот человек был когда-то моим другом.
     Мужчина духовно-душевно жив до тех пор, пока он не утрачивает внутренней свободы, до тех пор, пока он не превращается в хозяйственную сумку своей жены. Ничего обидного не хочу сказать в адрес женщин, но мне кажется, что умные из них это очень хорошо знают. Чаще всего их такая ситуация устраивает: «сокровище» при них, а остальное пусть идет мимо. Мужчина становится жертвой огородно-заборного мышления и останавливается - движения вперед нет. Причем мужчина сам не видит своей деградации. Он теряет эмоции, остается несколько огородно-сарайных ощущений. И последний друг ему не нужен - для этого нужны чувства. Хозяйственная сумка жены не нуждается в братстве.
     Это страшно, но есть еще кое-что, более драматичное. У него один сын умер от передоза. Второй отсидел в тюрьме. А третьего, видимо, Бог поцеловал. Он пошел своей дорогой и предпочел огородно-заборному равнодушию иную жизнь.
     А папаша сидел напротив меня, улыбался и благодарил ушедший год, что он не принес ему материальных затруднений. И приглашал приехать к нему на дачу - там чудесный новый забор, и баня тоже хороша, а весной появится новая теплица.

 

                                                       У общества женское лицо

     У метро «Динамо» встретил знакомую женщину. Всю жизнь проработала терапевтом, вышла, как говорится, на пенсию и стала просить милостыню. В белом платочке стоит на тротуаре, смирение на лице, голова слегка опущена, а в руке кружка. Говорит, что на «попрошайные» деньги поменяла унитаз и отремонтировала кухню.
     В вагоне метро встретил однокурсницу. Тоже на пенсии. Только не просит милостыню - продолжает работать в школе. Лицо серое и унылое. Спросил, как живет. Отвечает, что ученица отказалась читать «Слово о полку Игореве», что она нахалка, и мать у нее нахалка. И ни о чем другом говорить не может.
     Года два не видел подругу своей жены. И вот в деревне Таватуй столкнула нас судьба в середине июля. Детский врач, в июне 61 год исполнилось. С трудом передвигается - ноги отказали. На лице не осталось ни одного следа былой красоты. Тоскливый голос, глаза не блестят, и нет интереса ни к чему.
     На рынке лоб в лоб с еще одной дамой. Цель жизни - обмануть старость. Лет десять играет с ней в кошки-мышки. Ботокс, крашеные волосы, накачанная в спортзале фигура, молодежная одежда. Ей 55, выглядит на 30. Спрашиваю про жизнь - дежурный вопрос. Ответ поразил. Она говорит, что тоска и скука как навязчивый сон наяву, что нет от них прохода, что смысл жизни ушел куда-то и не может найти дорогу обратно.
     Еще одно знакомство - недавно. Даме лет 40, содержит сеть магазинов, торгует медом и сопутствующими продуктами. Вот, думаю, образец жизнерадостности и оптимизма. Да, они есть, конечно. Есть. Но … дама рассказала, что по полгода живет в тайге, что у нее 200 пчелиных семей, что она будет выпускать газету, что ей спать некогда … И беспокойные глаза, и обрывистые речи резко остановленного человека, который куда-то бежал.
     Много лет назад в Москве познакомился с немецкой дамой «красивого семидесятилетнего возраста». Ровные, неизломанные черты лица, умение радоваться мелочам, стройные интересные воспоминания, красивая походка … А проработала она учительницей русского языка. И ездит по миру, и общение с ней не вызывает недоумения, а напротив, легко и непосредственно.
     Что бы там ни говорил президент о нашем обществе, которое «вышло из кризиса», как бы ни задыхалось правительство от «успехов», как бы ни раздувались мужчины всех профессий и званий от своей важности и «прогрессивности», а портрет общества - женщина.

 

                                                                      Телевизор

     Цветные телевизоры российского производства, по-моему, «Радуга» назывались. Их было мало, и купить не каждый мог себе позволить. Средняя советская семья смотрела черно-белые ящики, а о цветных и не мечтала. Да и дороговато было. Мы тогда очень дружили с одной семейной парой - всё вместе и вместе - в выходные, в праздники, и шутили, и смеялись - всё хорошо было, пока эта семья не купила «Радугу». Дело было у нас дома - они к нам в гости приехали. Серьезные и немногословные - скучные. И вдруг один из них - не помню кто - выдавил: «Все приличные люди давно уже имеют цветной телевизор». У моей жены даже бровь не дрогнула - воспитание великая все-таки вещь! И всё - уехали они от нас и дружбу увезли, вернее, она как-то улетучилась, исчезла - иссякла.
     Был у меня урок, кажется, в седьмом классе. «Мцыри» Лермонтова. Говорили-говорили - всё, как полагается. В конце урока тянется рука. Маленькая толстенькая девочка - тихоня до ужаса - высказаться решила. «Не понимаю, - сказала она. - Зачем он мучился и с барсом дрался. Ушел бы в долину, дом построил, женился и жил как все люди». Боже, что со мной тогда стало! Как это! Мещанство какое! Короче, моральный педагогический обморок. И девочка бровью не повела - убеждение не позволило, видимо.
     Много лет пролетело. И цветной телевизор давно уже не в диковинку. Да и не в нем дело.      Когда у человека душа умирает? Когда в странной гордости вдруг запишет себя в элиту - в «приличные люди», а остальные - «двуногих тварей миллионы» - ненавидеть их надо! И тусуются в крупных богатых городах и на океанских берегах - элита же!
     А это маленькая девочка выросла, и у нее прекрасная семья.
     Лет восемь назад репетировал паренька. 11 класс. Никогда не забуду! Старая квартира, старая мебель. Папы нет, а у мамы на руках малыш лет пяти. Мальчик исправно платил мне за уроки. Только после я узнал, что он дворником по утрам работал, чтобы заплатить мне и математику. Что-то «настоящее» было в его глазах, - человеческое.
     Конечно, сложно всё в жизни, неоднозначно. Но только одно видишь ясно - когда душа у кого-то вытравлена «телевизором», и хочется подальше от таких держаться - сумасшествие непредсказуемо.

                                                                                                                              © Г.Жаркой

                                                      Предыдущая публикация и об авторе в РГ №12 2018г.
НАЧАЛО                                                                       ПРОДОЛЖЕНИЕ                                                                     ВОЗВРАТ