"Человек человеку не волк. И, уж конечно, не друг, товарищ и брат. Человек человеку - вокзал."
В. Рыбаков, "Человек напротив".

   На вокзале шла стройка. Точнее, перестройка: наш старый добрый вокзал перестраивали на новый модный манер. Жгучий летний воздух, желтый от строительной пыли. Черные провалы в асфальте и останках его и доски-мостики над ними… Мы шли по шатающимся доскам, держались за руки. Держались не крепко, твои пальцы только изредка беспокойно сжимали мои, как будто чтоб удостовериться, что я еще рядом, что я не фантом. Каким-то образом ветер пробрался в щель между нашими ладонями и играл там. Он щекотал ладони, и создавалось удивительное двойное ощущение: прозрачности, нереальности нашей и, в то же время, какой-то невообразимой близости…
   Этот день был не похож ни на какой другой. Нам всегда не хватало времени, а на этот раз часа, который оставался до выхода, оказалось почему-то вполне достаточно. Я помню все удивительно ярко. Отвратительно ярко - потому что слишком хорошо помню. Твой взгляд, твой вкус, твой запах… Твой запах…
   Перед выходом, пока ты собирался, я стояла в проеме двери и прощалась с твоей комнатой, которую так успела полюбить. Проклятая интуиция… Ведь уже тогда, когда не было никаких видимых причин что-либо подозревать, уже тогда все знала… По дороге мы шутили, я была неправдоподобно весела - так, будто еду на вокзал не проводить тебя и остаться здесь, а мы вместе собираемся махнуть куда-нибудь на край света. Будто ты едешь не к своей жене, будто вечером не придет с работы мой муж… Лучезарные такие улыбочки. На все 32 свежепочищенных осточертевшим Бленд-а-медом зуба. И поезд пока не объявили. Ну и прекрасно. Еще целых полчаса. Гуляем? Гуляем…
   Куда-то вся приподнятость во мне оборвалась, когда мы вышли на перрон и пошли вдоль поезда к твоему вагону.
   - Знаешь, я ведь действительно хотел бы сейчас взять тебя, малого и махнуть куда-то, куда глаза глядят… - больно кольнуло льдинище где-то слева.
   - Не надо, Дим…
   - Да, ты права.
   Ну вот, прошли мимо твоего вагона, разбежались… Десять минут.
   Я стояла и проклинала себя за то, что поехала тебя провожать. Ненавижу, когда меня провожают, а уж тем более, провожать кого-то. И куда, главное! Нелепо… Смотрела на тебя. Было больно. Солнце рвалось в глаза. Зеленые бездны твоих глаз, а над ними солнечные лучики, запутавшиеся в пушистых ресницах. Солнце в твоих волосах… Весь такой солнечный, теплый… Наверно, потому я так неистово полюбила тебя - за это тепло. За то, что привыкла любить дождь, ночь, холод, сумерки, кладбища, готику всевозможную… А тут - ты, такой теплый, такой живой, несмотря на все угрюмые мысли, толкущиеся в твоей голове, все же намного живее меня… И это тепло - мое!!! Оттого вот так неистово… Так болезненно и глубоко…
   - Долгие проводы - лишние слезы. А я не хочу плакать, - заглянул в глаза, погладил по щеке.  - До понедельника.
   Ушел в вагон. Мы смотрели друг на друга через запыленное грязное вагонное окно, уже не улыбаясь. Хотелось уйти, даже убежать, но я стояла и ждала, пока поезд отправится. Сказала беззвучно: "Я люблю тебя" и увидела, как твои губы ответили: "Я тоже". Получилось у тебя, как всегда. Ты так редко говорил эти слова, а когда все-таки говорил - так странно у тебя получалось. Будто больно тебе было это говорить… Или просто ты не хотел, говорил через силу… Не хочу думать об этом, да и какая теперь разница.
   Забавно: я так усердно старалась запомнить тот день, что у меня это более, чем получилось. Теперь все, что я помню – это тот день. Не было месяцев до него, не было ничего после того, как ты вернулся. Не будет ничего. Только вокзал, вечернее солнце на твоих ресницах и две зеленые бездны…
   Но ведь ты позвонишь, и я не смогу пока что пересилить себя и не взять трубку. А что я могу сказать тебе? Как я ненавижу теперь своего мужа в тысячу раз сильней, чем когда-либо, только за то, что он так не похож на тебя? Как я устала искать тебя глазами на улицах этого города, и не находить? Как больно слышать в ответ на выворачивание души наизнанку что-то вроде: "Поживем - увидим…" или "Тебе только кажется…" или просто ничего? Как я надоела самой себе, как я не нужна себе, раз не нужна тебе? А помнишь, ты говорил когда-то, как классно, что я не задаю лишних вопросов - рассказать тебе, чего мне стоило их не задавать? Нет, зачем… Зачем тебе все это знать. Ты не хочешь этого слышать. Значит, я не стану… Усложнять тебе жизнь. Не стану тебе говорить ничего. Это легко. Только опять придется смаковать эту горечь…Эту горечь, которая так не вяжется со сладким запахом твоих волос, но без которой я уже не могу представить тебя…
   Ничего не было, любимый. Не будет. Только вокзал, вечернее солнце на твоих ресницах и две зеленые бездны…

Лето 2001. Киев.

    ***
   ...Когда листья деревьев нальются соком и солнце, согрев весеннюю землю, примется ее поджаривать, я смогу забыть. Оставлю тебя в Зиме. Зарою боль в сугробе позднего снега - можно ли представить лучшую могилу для Нас-Которых-Больше-Нет? Снег впитает в себя все, мертвое тепло потечет талой водой... Мой взгляд станет еще чуть прозрачней, я буду чаще смотреть вверх, но когда молодой летний ветер взъерошит мои волосы, мне станет легко и свободно. Останется только слабое воспоминание, в чехарду настроений вплетется воздушная печаль, как легкий вздох, едва заметно срывающийся с губ...
   А когда мы встретимся случайно, я улыбнусь тебе светло. Откуда-то налетит прохладный ветерок, мягко подтолкнет меня в спину, и я, улыбнувшись еще раз, пойду дальше...

     ***
"Ты не выход, но, видимо, лучший ответ.
Ты уходишь и я улыбаюсь..."
Б.Г.

    Я запускаю пальцы в твои волосы. Хочется плакать, но я улыбаюсь... Ты для меня больше чем брат, больше чем муж. Ты - это я, а я - часть тебя. Половинка? Ха-ха. Никогда не верила в это и оказалась не права. Права оказалась в другом: взаимной Любви нет. Она не больше, чем очередная человеческая глючная выдумка. "А горечь утрат - субъективная блажжжь..."
   Я запускаю пальцы в твои волосы, так хочется плакать... Чувствую тебя, все, что в тебе творится. Чувствую, как себя. Хочется плакать, но я улыбаюсь - точно, точно как ты... Остается совсем немного, теперь я действительно считаю минуты...
   Я все прощу тебе, все прощу и отпущу. Отпущу из темницы своего больного сердца. Когда ты будешь уходить, я улыбнусь...

                                                                                                            ©Е.Евтушенко  

НАЧАЛО                                                                                                                                                                                        ВОЗВРАТ