ВОЗВРАТ                                             

 
    
 Август 2016, №8       
 
 
Россия: из Прошлого в Будущее_     
             Астольф де Кюстин    
Записки путешественника        
 
Россия, 1839                                             
Фрагменты                                                
                 

    

                                                                      Гл. III 


    Наш кронштадтский пароход бросил якорь у самого города, перед гранитной Английской набережной, расположенной против здания главной таможни, вблизи знаменитой площади, где высится на скале статуя Петра Великого. Бросив якорь, мы вновь простояли здесь очень долго, и вот по какой причине. Мне не хотелось бы опять говорить о новых испытаниях, которым я подвергся под предлогом выполнения простых формальностей полицией и ее нервной союзницей - таможней. Но все же необходимо дать представление о тех безмерных трудностях, которые ожидают иностранца на морской границе России: говорят, что въезд с сухопутной границы значительно легче.
     Три дня в году солнце в Петербурге невыносимо, и вчера, точно в честь моего приезда, был один из таких дней. Началось с того, что нас
- конечно, иностранцев, а не русских - продержали более часа на палубе без тента на самом солнцепеке. Было всего 8 часов утра, но день наступил уже с часу ночи. Говорили, что температура достигала 30° по Реомюру, и не следует забывать, что на севере жара переносится гораздо труднее, чем в южных странах, так как воздух здесь тяжелее и небо часто покрыто облаками. Затем мы снова должны были предстать пред новым трибуналом, который, как и в Кронштадте, заседал в кают-компании. И вновь начались те же вопросы, которые предлагались с той же вежливостью, и мои ответы, которые переводились на русский язык с теми же формальностями.

     - Что собственно вы желаете делать в России?

     - Ознакомиться со страной.

     - Но это не повод для путешествия.

     - У меня, однако, нет другого.

     - С кем думаете вы увидеться в Петербурге?

     - Со всеми, кто разрешит мне с ними познакомиться.

     - Сколько времени вы рассчитываете пробыть в России?

     - Не знаю.

     - Но приблизительно?

     - Несколько месяцев.

     - Быть может, у вас какое-нибудь дипломатическое поручение?

     - Нет.

     - Может быть, секретное?

     - Нет.

     - Какая-нибудь научная цель?

     - Нет.

     - Не посланы ли вы вашим правительством изучить наш социальный и политический строй?

     - Нет.

     - Нет ли у вас какого-нибудь торгового поручения?

     - Нет.

     - Значит, вы путешествуете исключительно из одной лишь лю­бознательности?

     - Да.

     - Но почему вы направились для этого именно в Россию?

     - Не знаю…

     - Имеете ли вы рекомендательные письма к кому-либо?

      Меня заранее предупредили о нежелательности слишком откровенного ответа на этот вопрос, и я упомянул лишь о моем банкире.
   При выходе из этого суда присяжных я увидел пред собой многих из моих «соучастников». Этих иностранцев, по поводу каких-то мнимых неправильностей в их паспортах подвергли новому ряду испытаний. Ищейки русской полиции обладают исключительным нюхом и, в соответствии с личностью каждого пассажира, они исследуют их паспорта с той или иной строгостью. Вообще, как я и ожидал, с прибывшими иностранцами обходились далеко не одинаковым образом. Какой-то итальянский коммерсант, шедший перед мною, был безжалостно обыскан. Он должен был открыть свой бумажник, обшарили все его платье, снаружи и внутри, не оставили без внимания даже белья. И я подумал, что если и со мной так поступят, значит, меня считают очень подозрительным. Карманы у меня были полны всевозможных рекомендательных писем, полученных в Париже, в том числе от самого русского посла и от других столь же известных лиц, но они были запечатаны, и это обстоятельство побудило меня не держать их в дорожном несессере. Я наглухо застегнул свой сюртук, когда увидел, что полицейские сыщики ко мне приближаются, но они разрешили мне пройти, не подвергнув обыску. Зато когда мне пришлось снова открыть свои чемоданы пред таможенными чиновниками, эти новые враги с исключительным усердием, хотя и с той же неизменной вежливостью, стали рыться в моих вещах, и особенно в книгах. Последние были отняты у меня почти все без исключения. На мои протесты и возражения не обращалось ни малейшего внимания. Помимо книг у меня отняли две пары дорожных пистолетов и старинные карманные часы. Напрасно я просил объяснить мне причину хоть этой конфискации; меня успокаивали лишь обещанием, что все мои вещи будут мне позже возвращены, конечно, не без новых долгих и томительных проволочек. Невольно пришлось мне мысленно повторять слова моих знатных спутников: «Россия - страна бессмысленных формальностей».
     Но вот уж более суток, как я в Петербурге, и все еще не могу освободиться из таможни. А в довершение всех бед мой багаж, ушедший из Кронштадта днем раньше, чем было обещано, оказался адресованным не на мое имя, а на имя какого-то русского князя. Пришлось снова вести бесконечные переговоры, прежде чем выяснилась эта ошибка таможни, тяжело осложнившаяся еще тем обстоятельством, что князь, получивший мой багаж, уже уехал. Благодаря этой путанице мне предстояло еще долго оставаться без своих вещей.

Источник: Кюстин А. Николаевская Россия. Пер. с фр. - М.: Политиздат, 1990.

НАЧАЛО                                                                      ПРОДОЛЖЕНИЕ                                                                 ВОЗВРАТ

                                                             Предыдущие публикации - РГ №7 2016г.