Почему их сажают в «одиночку»?

      В исправительных заведениях штата Нью-Йорк число заключенных, помещенных в одиночные камеры, впервые за последние три года перевалило за 4 тысячи. Правозащитники объясняют это усилившимся ожесточением тюремщиков после того, как в июне прошлого года Ричард Мэтт и Дэвид Свэт, заключенные Clinton Correction Facility в апстейте, совершили дерзкий побег.
      Ситуация на протяжении 2015 года менялась. В феврале по настоянию федеральных властей руководство пенитенциарной системы штата приняло решение не помещать в «одиночки» беременных женщин и молодых людей до 18 лет. Кроме того, пребывание там зэков с отклонениями в умственном развитии было сокращено до 30 дней. В результате статистика пошла вниз. К 1 июня в одиночных камерах сидел 3621 человек, 6% от численности всего тюремного контингента в штате - самый низкий уровень за последние три года.
      Но потом все резко изменилось. В июле сразу прибавилось 300 узников. В сентябре количество сидящих в одиночках превысило 4 тысяч - впервые с 2012 года. Сейчас, по последним данным, эта цифра выросла до 4,024.
      «Что особенно удручает, так это то, что небольшие положительные перемены, на которые потребовались годы, были сведены на нет за три месяца», - отмечает Джек Бек из Correctional Association, старейшей в стране правозащитной организации, отстаивающей интересы заключенных. Члены этой организации считают. что заточение в одиночку - слишком жестокое наказание, которое наносит ощутимый физический и моральный ущерб.
      Мера, действительно, стал применяться намного чаще после побега Мэтта и Свэта. Тогда многие надзиратели со всего штата были привлечены к погоне за беглецами.
      «Некоторые приняли побег как нечто касающееся их лично», - поясняет Джек Бек.
       Атмосфера в тюрьмах накалилась.Участились нападения зэков на охранников.
      «Мы получаем последнее время много звонков, - говорит Бек. - Заключенные просят о помощи».

                                         «Маленький человек из Нюренберга»
 

       В художественном музее Метрополитен только что закрылась выставка рисунков одного из самых необычных художников - Маттиаса Бухингера (1674-1739).
   Он появился на свет в Германии и от рождения отличался уродливой внешностью: карлик ростом около 70 сантиметров, без рук и без ног. Но это не помешало «маленькому человеку из Нюренберга» добиться феноменальных успехов в разных областях. Бухингер стал известным иллюзионистом, музыкантом, танцором, каллиграфом, художником. Его приглашали выступать в дома знати. Богатые клиенты со всей Европы заказывали ему миниатюры.
      Каким образом он рисовал? Зажимал гусиное перо между культяшками, заменявшими руки, и достигал поразительного эффекта. На выставке вы, в частности, увидите удивительную миниатюру - написанный в 1718 году портрет английской королевы Анны, размером пять на семь дюймов. Если взглянуть на него через увеличительное стекло, то заметно, что изображение обрамлено вязью из крошечных букв. Приглядевшись, вы обнаружите, что они составляют текст из Библии, из «Книги царей».
      У Бухингера было четыре жены, от которых он имел 14 детей. В конце жизни он был вынужден просить финансовой помощи от покровителей, чтобы содержать большую семью. При всех необычных обстоятельствах его жизни, кураторы Мет постарались представить его не как некую диковину из кунсткамеры, а как талантливого художника, работы которого и сегодня заслуживают внимания.

                                                           Причуды генетики

      Говорят, что судьбы близнецов часто совпадают. Анастасия Слободник и Ксения Слободянюк могли бы послужить еще одним подтверждающим примером. Им по 28 лет, а было 7, когда вместе с родителями переехали в Америку с Украины.
      Некоторое расхождение в фамилиях не должно смущать читателей. Это не опечатка. Просто Анастасия решила внести небольшие коррективы. Ей казалось, что так легче для произношения и написания.
      Девочки сначала учились в одной и той же школе в Бруклине, затем поступили в престижную Stuyvesant High School в Манхэттене, а потом в Нью-Йоркский университет. Обе выбрали медицину, но резидентуру проходили в разных штатах.
      «Мы делали все одинаково - до определенного момента, - говорит Анастасия. - В первый раз за 28 лет мы разлучились»
      Сама она осталась в Нью-Йорке. чтобы совершенствоваться в области медицины внутренних органов в NYU Langone Medical Center. А Ксения поехала в Коннектикут, решив глубже освоить анестезию в Yale-New Haven Hospital.
      Внешне они, как и подобает близнецам, похожи как две капли воды. Когда они учились в NYU и проходили практику в госпиталях, их, случалось, путали и пациенты, и медперсонал. Было немало недоразумений. В манхэттенском NYU Veterans Affairs Hospital, где они оказались одновременно, медсестры зачастую не могли взять в толк, почему практикантка ничего не знает о пациенте, с которым, казалось, бы общалась только несколько минут назад.
      Анастасию и Ксению объединяет много общих воспоминаний о пережитых трудностях - о том, как они осваивали английский язык в бруклинской школе, как привыкали к новой жизни в Америке.
      «Я думала, что кругом будут одни небоскребы. Ведь такое существовало на Украине стереотипное представление о Нью-Йорке, - вспоминает Анастасия - Так что поначалу я была несколько разочарована при виде этих шестиэтажных домов в Бруклине».
      Но теперь все эти «трудности роста» позади. Сестрам нравится, что у них много общего. Единственное, в чем они не хотят походить друг на друга, - это одежда.
      Они всегда одеваются по разному, за исключением тех случаев, когда вынуждены облачаться в госпитальную униформу.

                                  «Если лошадей уберут, мое сердце будет разбито»

      Известная романистка Мэри Хиггинс Кларк, обращаясь на «Фейсбуке» к 300 тысячам своих поклонников, написала: «Дорогие читатели! В 1906 году, 19-летняя Нора и ее друзья наняли конный экипаж, чтобы покататься в районе Централ Парка. Был чудесный зимний вечер. Снег мягко покрывал землю. На полпути Нора попросила возницу остановиться, сошла вниз и, распустив свои длинные волосы, пустилась в пляс на снегу. Нора была моей матерью».
      В такой лирической манере писательница включилась в острую полемику, которая развернулась в городе в связи с намерением мэра Де Блазио убрать с нью-йоркских улиц лошадей и экипажи.
      «Сегодня, когда я слышу цокот копыт и выглядываю из окон моей квартиры, выходящих на Централ Парк, передо мной возникает образ той девушки, танцующей в снегу», - продолжает Мэри Хиггинс Кларк, давая тем самым понять, что борьба за сохранение лошадей на нью-йоркских улицах - для нее глубоко личное и очень важное дело. И она добавила:
      «Поколения нью-йоркцев и гостей города испытали радость и магию этих поездок. Экипажи и лошади - незаменимые нити, вплетенные в саму ткань жизни Нью-Йорка, делают его восхитительным городом. Им следует воздавать хвалу, а не запрещать».
      В интервью Daily News Мэри Хиггинс Кларк cказала: «Если лошадей уберут, мое сердце будет разбито». Она приветствовала кампанию, которую развернула газета в защиту традиции, которая красит город и радует его жителей и туристов.
      Кларк поначалу подумывала обратиться с письмом к мэру, но потом решила, что социальные сети - более эффективный путь для достижения цели. И не ошиблась. Тысячи почитатателей выступили в поддержку ее позиции.
      88-летняя писательница, автор 46 романов-триллеров, многие из которых стали бестселлерами, родилась в Бронксе. Сейчас она живет в Нью-Джерси, но сохраняет за собой в Нью-Йорке квартиру с видом на Централ Парк.
      «Если мы потеряем в Нью-Йорке лошадей, - говорит Кларк, - я никогда себе не прощу, что не сделала все возможное, чтобы сохранить их».
                                                                                                             © Л.Борщевский
НАЧАЛО                                                                                                                                        ВОЗВРАТ