Литературно-историческая
зарисовка____
Опыт этой
литературной мистификации оказался настолько успешным, что сочинения
Козьмы Пруткова издаются по сих пор, чего не скажешь о еще одной
литературной мистификации, имя которой Чарубина де Габриак. А как
удивительно красиво все начиналось!
* * *
В глубоких бороздах ладони
Предыдущая публикация и об авторе - в разделе
“”
Литературные мистификации с российскими корнями
Самой
известной мистификацией в истории русской литературы, безусловно,
остается Козьма Прутков, чьи произведения стали появляться в журналах
«Современник», «Искра» и других выступали в 50-60-е
годы XIX века.
Вымышленный «портрет» Пруткова, созданный Львом Жемчужниковым,
Александром Бейдеманом и Львом Лагорио.
Хорошо известны и авторы
этой мистификации: поэты Алексей Толстой (наибольший в количественном
исчислении вклад), братья Алексей, Владимир и Александр Жемчужниковы.
Они серьезно подошли к реализации своей идеи, создали даже подробную
биографию своего героя, из которой узнаем, что Козьма Петрович Прутков
(1803-1863)
провёл всю свою жизнь, кроме детских
лет и раннего отрочества, на
государственной службе: сначала по военному ведомству, а потом по
гражданскому. Имел поместье в хуторке «Пустынька» вблизи ж/д станции
Саблино и т.д.
Наиболее популярными стали
афоризмы Пруткова:
- Если у тебя есть фонтан, заткни его; дай отдохнуть и фонтану.
- Если хочешь быть счастливым, будь им.
- Гони любовь хоть в дверь, она влетит в окно и др.
Не менее интересными оказались и стихи Прутков.
Мой портрет
Когда в толпе ты встретишь
человека,
Который наг;
Чей лоб мрачней туманного
Казбека,
Неровен шаг;
Кого власы подъяты в
беспорядке;
Кто, вопия,
Всегда дрожит в нервическом
припадке,
-
Знай: это я!
Кого язвят со злостью вечно
новой,
Из рода в род;
С кого толпа венец его
лавровый
Безумно рвет;
Кто ни пред кем спины не
клонит гибкой,
Знай: это я!..
В моих устах спокойная
улыбка,
В груди
-
змея!
(*
Вариант: «На коем фрак». (Примечание К.Пруткова
Первая публикация
-
в «Современнике», 1860, №3)
Анастасия Цветаева
в своих «Воспоминаниях» так описала эту историю: «Ее звали Елизавета
Ивановна Дмитриева. Она была учительница. Очень скромна, некрасива,
невзрачна. Макс (поэт Максимилиан Волошин
-
Прим. В.Г.) увлекся ее стихами, выдумал способ ей стать
известной, создал миф об (испанке?) Чарубине де Габриак, и в сиянье
этого
имени, иноземности, воображенной красоты ее стихи взошли над
Россией
-
как молодой месяц. А затем-затем люди все осквернили, уничтожили, а она
больше не стала писать стихов. Был жестокий день, когда
-
на вокзале
-
группа поэтов ждала красавицу поэтессу с пламенным именем. Из вагона
вышла незаметная маленькая женщина, - и один из ждавших, поэт!
-
повел себя недостойно,
непозволительно. Макс вызвал его на дуэль».
Еще один штрих к ее
портрету - семи до шестнадцати лет Дмитриева страдала чахоткой, была
прикована к постели, и на всю жизнь осталась хромой.
Лето 1909 Елизавета
Дмитриева провела в Коктебеле, на даче у Волошина, где родилась
совместная идея литературной мистификации, был придуман звучный
псевдоним Черубина де Габриак и литературная маска таинственной
красавицы-католички.
Успех
Черубины де Габриак был кратким и головокружительным. И неудивительно,
ведь она на самом деле писала замечательные стихи.
Читаю жизни письмена:
В них путь к Мистической
Короне
И плоти мертвой глубина.
В кольце зловещего Сатурна
С моей судьбой сплелась
любовь...
Какой уронит жребий урна?
Какой стрелой зажжется
кровь?
Падет ли алою росою,
Земным огнем спалив уста?
Иль ляжет белой полосою
Под знаком Розы и Креста?
(1909,
Коктебель)
Но вскоре ее разоблачили.
Разоблачение Черубины состоялось в конце 1909. Первым правду узнал поэт
Михаил Кузьмин, сумевший узнать номер телефона Дмитриевой. Переводчик
фон Гюнтер добился у Дмитриевой признания в обмане, и тайна стала
известна в редакции «Аполлона», где она постоянно публиковалась. А
затем, как мы уже знаем, последовал оскорбительный выпад Гумилева в
адрес Дмитриевой, который и привел к вызову на дуэль Гумилева Волошиным.
Все это обернулось для
поэтессы тяжелейшим творческим кризисом.
Елизавета Дмитриева (1887-1928), поэтесса, драматург, переводчик еще писала стихи и после этой
злополучной истории, но добиться известности под своим именем ей так и
не удалось.
В истории литературы есть
еще один случай, который можно называть по-разному - или мистификацией,
или плагиатом. Началась эта странная история в Грузии, была связана с
именем азербайджанского поэта Мирзы Шафи Вазеха (1792 или 1804-1852 ), а
закончилась в далекой Германии.
В 1844 году в Тифлис
(Тбилиси), в то далекое время это была столица Тифлисской губернии
Великой Российской империи, приехал немецкий литератор и ориенталист
Фридрих Боденштедт, который вскоре познакомился с Мирзой Шафи Вазехом,
который работал здесь учителем.
Вернувшись в Германию, в
1850 году Боденштедт издал объемистую книгу «1001 день на Востоке»
(«Tausend und ein Tag im Orient»), часть
которой посвящена Мирзе Шафи Вазеху. А в 1851 году вышла книга «Песни
Мирзы-Шафи» («Die Lieder des Mirza-Schaffy») в переводе Ф.Боденштедта.
Книга неожиданно стала необычайно популярной. Настолько популярно, что
ежегодно переиздавалась и была переведена на многие европейские языки.
Самое интересное стало
происходить потом. Через двадцать лет после смерти Мирзы Шафи Вазеха
Боденштедт издал книгу «Из наследия Мирзы Шафи», в которой объявил, что
песни Мирзы-Шафи будто бы являются не переводами стихов азербайджанского
поэта, писавшего кроме своего родного языка еще и на персидском, а его,
Фридриха Боденштедта, собственные произведения.
Наше небольшое эссе о самых
известных литературных мистификациях закончим трагическим рассказом об
истории под название «Эмиль Ажар». Мистификация. В 1974 году писатель
Эмиль Ажар публикует свой дебютный роман «Голубчик». Критики принимают
его восторженно, а затем объявляется и автор, пишущий под этим
псевдонимом,
-
это молодой литератор Поль Павлович, племянник знаменитого писателя
Ромена Гари (1914-1980). Его второй роман «Вся жизнь впереди» получает
Гонкуровскую премию, главную литературную награду Франции. Всего у Ажара
выходят четыре романа.
Нельзя не сказать, хотя бы
несколько слов о самом Гари, насколько интересной и удивительной была
его жизнь. Настоящее имя - Роман Кацев) родился Вильно в тогдашней
Российской империи. Существовала легенда, что его настоящим отцом
является Иван Мозжухин, звезда российского немого кино. В 1928 году мать
с сыном переехали во Францию, в Ниццу. Роман изучал право в
Экс-ан-Провансе и в Париже. Кроме того, он обучался лётному делу, чтобы
стать военным пилотом. Во время войны он воевал в Европе и Африке. После
войны был на дипломатической службе. Его первый роман вышел в 1945 году.
Вскоре он становится одним из самых плодовитых и талантливых французских
писателей. Но вернемся к теме нашего рассказа. А именно к литературным
мистификациям.
Однако вскоре критики
заподозрили неладное. Некоторые из них сочли автором
романов все того же
Гари. Некоторые, но далеко не все. Дело в том, что к середине 1970-х
Ромена Гари, лауреата Гонкуровской премии, считали исписавшимся и
выдохшимся.
Все окончательно стало ясно
после публикации в 1981 году эссе «Жизнь и смерть Эмиля Ажара», которое
Гари написал за несколько дней до смерти.
Причиной глубокого
душевного кризиса, приведшей Гари к самоубийству, послужило то, что вся
слава досталась в итоге не настоящему Гари, а вымышленному Ажару. Хотя
по существу Ромен Гари является единственным писателем, прилучившим
Гонкуровскую премию дважды - в 1956 году под именем Ромена Гари за роман
«Корни неба» и в 1975 году под именем Эмиля Ажара за роман «Вся жизнь
впереди»…Как показало время,
жизнь у Эмиля Ажара
оказалась недолгой.