ВОЗВРАТ                                         

 
 
  
Сентябрь 2015, № 
 

  Открытие Америки_______________     
Лев Борщевский     
 

  Шпага и ланцет                                          

         


         Можно что угодно говорить о недостатках, странностях и предрассудках американцев ХVIII столетия, но в чем-в чем, а в невежестве их не упрекнешь.
         Жажда просвещения снедала этих людей.
         Джон Арчер, сын фермера, учился в Ноттингемской академии в своем родном графстве Сесил и в Нью-Джерсийском колледже, который в то время еще не стал Принстонским университетом. Он получил степень сначала бакалавра, а затем и магистра в области гуманитарных наук. Но этого показалось мало. И Арчер устремился в Балтимор изучать теологию. Может быть, он стал бы священником. Но придирчивые пресвитеры, присутствовавшие на экзамене, забраковали 23-летнего студента, написав в заключении, что «не могут поощрить его дальнейшие попытки проповедовать слово божье». Так Америка не досчиталась еще одного священнослужителя. Зато приобрела достойного врача.
         Арчер, словно не было в его прошлом степеней и дипломов, в который раз начал учебу заново - поступил в только-только открывшийся в 1765 году Медицинский колледж в Филадельфии. Три года спустя получил степень бакалавра медицины.
       В первой десятке новоиспеченных дипломированных докторов он числился под номером один. Собственно, это и был его «пропуск в историю» - первый из самого первого выпуска за все время существования американских медицинских школ. Его резюме получилось бы недлинным, всю дальнейшую профессиональную жизнь можно было бы уложить в одну строку - «в течение почти сорока лет практиковал в Мэриленде». Была бы, правда, одна оговорка - «с перерывами, связанными с общественной деятельностью». Оговорка более чем существенная. В жизни этого человека не всегда легко различить, что значило для него больше - врачевание или политика.
          У себя в Мэриленде он считался заметной фигурой в кругах «вигов», то есть в партии, сторонники которой придерживались либеральной ориентации.
         Арчера то и дело выбирали в разные комитеты местных органов власти. А когда в 1774 году революционное брожение стало ощутимым, и в воздухе уже попахивало порохом, он возглавил роту вооруженной милиции (тоже, кстати, первую в графстве - везло ему на первые номера).
      Арчер получил чин капитана. Рота состояла главным образом из его пациентов, которых, по-видимому, он подлечил достаточно для того, чтобы они могли принимать участие в боевых действиях. Он проводил учения, подавая сигналы с помощью трубы, поскольку всю свою жизнь страдал хроническим заболеванием горла. Этот недостаток, впрочем, не помешал ему к 1776 году дослужиться до майора.
        В годы революции Арчер как политик постоянно на виду. Он участвует в конгрессе, который принял конституцию штата Мэриленд и билль о правах. Представляет графство Хартфорд в нижней палате штатной легислатуры. Его неоднократно назначают судьей в разных инстанциях.
      По убеждениям Арчер - радикал, позже, в послереволюционные годы - джефферсонианец. Когда его избрали членом Палаты представителей Конгресса - а это была вершина его политической карьеры, Арчер неизменно голосовал за предложения своей республиканской партии, то есть партии Джефферсона. У него была импозантная, внушительная фигура. Единственное, что омрачало его жизнь, так это все та же болезнь горла, из-за которой он был лишен возможности произносить речи.
       Ну а что же с медициной, спросите вы? Забыта? Нет, при всей увлеченности политическими страстями своего времени, при всей занятости в комитетах и палатах, Арчер продолжал интенсивную врачебную практику, а с 1785 года начал еще и преподавать. Свой дом в графстве Хартфорд он переименовал в «Зал Медицины» и собирал там на занятия до пятидесяти молодых людей, в числе которых были пятеро его собственных сыновей.
         Был ли Джон Арчер выдающимся врачом? Об этом могут судить лишь специалисты. Во всяком случае в медицинских изданиях его времени упоминается о том, что он усовершенствовал метод исцеления перемежающейся лихорадки корой хинного дерева, рекомендовал вакцинацию на ранней стадии развития коклюша, что предупреждало разного рода осложнения, и ввел в обиход змеиный корень как средство лечения крупа. Последнее особенно ставится ему в заслугу.
        Самому Арчеру скорее всего было не так уж важно, что именно с него начался длинный список бакалавров американской медицины. Вероятно, это как-то льстило тщеславию, но не более того. Гораздо существеннее были для него ощутимые достижения его жизни - большая семья, достаток, уважение коллег.
         У него было десять детей, из которых, правда, четверо умерли в младенчестве. Четыре сына стали врачами, один - адвокатом. Арчер нажил немалое по тем временам состояние - 60 тысяч долларов, владел почти тысячей акров земли. При этом, верный своим либеральным убеждениям, отпустил на волю рабов.
        Почти два десятилетия спустя после смерти Джона Арчера появился справочное издание под названием «Биографии американских медиков». О герое нашего рассказа сказано так: «Джентльмен больших профессиональных достоинств, имевший репутацию эксцентрика».
         В чем состояла его эксцентричность, умалчивается. Да это теперь никого особенно и не интересует. Зато память о профессиональных достоинствах не изгладилась столетия спустя.

                                                                              
                               © Л.Борщевский

НАЧАЛО                                                                                                                                        ВОЗВРАТ

                                       Предыдущие публикации и об авторе - в Тематическом Указателе в разделах                                                                    "Хроники Старого Света" и "Открытие Америки"