ВОЗВРАТ                                       

   
  
Июнь 2015, №    
   

      Документальное исследование____                              Яков Верховский, Валентина Тырмос    

 

 «ГОРОД  АНТОНЕСКУ»                                    

              Предыдущая публикация - №5 2015г.           

«Вседневный страх           
есть та же казнь вседневная».         
Публий Сир, Римский поэт, I век до н.э.
        

 

                                                                Последействие:
                                          Говорит Москва…



Лето 1943 года

      Все лето 1943 года линия фронта медленно, но верно, ползла на Запад и к концу его уже проходила почти в 400 километрах от Москвы.
    Нет конечно, простые жители Транснистрии не увешивали стены своих хатенок географическими картами и не вкалывали в них разноцветные флажки, нанося ежедневные изменения линии фронта, но тем не менее они, как говориться, нутром чувствовали эти изменения.
     Одним из значимых факторов были постоянные газетные публикации «о выравнивании», когда каждый ребенок понимал, что означает это «выравнивание». Другим - было новое и даже несколько настораживающее отношение румынских властей: вся «вертикаль власти», от губернатора Алексяну и до последнего клерка - все вдруг стали как-то странно «доброжелательны».
     А 5 августа 1943 года в полночь мир неожиданно был оглушен двенадцатью мощнейшими залпами - одновременно из 124 орудий!
     Это был первый победный салют, прозвучавший в Москве.
     Первый в этой войне, но не первый в России. Тот, самый первый, навек запомнившийся салют, был дан еще 234 года назад, когда в декабре 1709-го, после блестящей победы над шведами под Полтавой, в Москву вернулась русская рать во главе с Великим Российским Государем Петром I.
     Сталин, наверное, хорошо понимал психологическое воздействие артиллерийского салюта, и первый победный салют в этой войне, «пойманный» всеми радиостанциями мира 5 августа 1943 года, был дан по его личному приказу. Салют был дан в честь освобождения от захватчиков двух русский городов - Орла и Белгорода. Кровавый бой за эти города шел весь июль 1943-го и был частью еще невиданной в истории грандиозной битвы на Курской Дуге. [1]
      В этой битве сошлись в смертельной схватке более двух миллионов человек, шесть тысяч танков, две тысячи самолетов, девятнадцать тысяч орудий…
      И хотя Гитлер «после Сталинграда» хотел взять реванш и со всей оккупированной Европы под Курск согнали его лучшую технику - и «Тигры», и «Фердинанды», и самолеты «Фокке-Вульф-190-А», - германские войска вновь потерпели сокрушительное поражение.
      «В этой битве, - писал Алексей Толстой, - немцы потеряли веру в себя…
     Как оказалось, под жарким солнцем августа немецкие пятки сверкают не хуже, чем деревянные подметки их эрзац-валенок на нашем январском снегу…»

      После победы на Курской Дуге салюты стали уже регулярными.
      Почти каждый день раздавался над миром торжественный голос Юрия Левитана: «Го-во-рит Москва! Го-во-рит Москва! Работают все радиостанции Советского Со-ю-за! Сегодня в 24 часа столица нашей Родины - Москва будет салютовать нашим доблестным войскам, освободившим от захватчиков город…»
      И этот голос, может быть даже больше чем сами салюты, выводил из себя Гитлера. Не случайно он приказал любой ценой уничтожить Левитана - отравить, выкрасть, похоронить под развалинами радиокомитета и в конце концов даже назначил за его голову награду в несколько сот тысяч марок.
      Антонеску конечно тоже хорошо знал этот неповторимый голос и, услышав его, обычно рычал, как собака, и брызгал слюной. Однажды он даже в припадке ярости запустил в свой новый дорогущий радиоприемник ботинком, но к счастью не попал - у него в этот день как видно больше обычного тряслись руки.
      «Красная Собака» вообще переживал трудные времена.
      Каждая самая незначительная победа немцев возвращала ему надежду, а победа русских снова ввергала в бездну отчаяния.
     Как свидетельствовал на процессе военных преступников в !946-м, бывший военный министр генерал Константин Пантази, в те тяжелые дни Антонеску сказал ему: «Германия погибла, нам нужно искать выход». [Бухарест, Архив министерства внутренних дел, дело №40010, том 31, стр. 190].
     Ничего нового в этих словах на самом-то деле не было. Как мы знаем, Антонеску уже давно искал «выход».
     Он давно уже вел переговоры о сепаратном мире - одновременно со Сталиным и с западными державами, в тайне, естественно, от Гитлера и от каждой из заинтересованных сторон.
      Он давно уже искал возможность каким-нибудь невероятным образом дистанцироваться от Гитлера и от всех совершенных им преступлений.
      Именно с этой целью он дал приказ уничтожить все, уличающее его в соучастии: сжечь все документы, все фотографии, уничтожить все кинофильмы, запечатлевшие картины убийств. А еще он приказал спрятать…
     Вернее, не спрятать, а только попытаться спрятать все захоронения расстрелянных жидов - ведь именно эти расстрелянные жиды теперь угрожали его безопасности.
     Но всего этого было конечно недостаточно.
     Его алиби должно было быть неоспоримым, непробиваемым.
     Его алиби должно было быть железным!
     И в этом ему должны были помочь…
     Нет, вы не поверите!
     В этом ему должны были помочь сами жиды.
    Конечно, не те, не расстрелянные, а живые жиды, засевшие в Нью-Йорке и в Москве. Антонеску был абсолютно уверен в том, что «жиды правят миром». Он был абсолютно уверен в том, что американские жиды-миллионеры могут повлиять на правительство США, а московские жиды из Политбюро - на Сталина, и все его проблемы будут решены.
     Нужно было только найти верный «подход» к этим жидам и убедить их в том, что он, Антонеску, в отличие от этого ненормального фюрера, не только не убивал их сородичей, не расстреливал, не сжигал и не закапывал в разных ямах, оврагах и противотанковых рвах, а совсем наоборот - спасал от нацистских зверей.
      Абсурд, конечно! Но выхода не было, и он решил попытаться.
     В первую очередь следовало показать всему миру «живых жидов», которые к счастью сохранились еще у него в Бухаресте.
      Смотрите все!
     В то время как все жиды, попавшие под власть Гитлера в Европе и в большевистской России, давно уже гниют черте-где, в столице Румынского Королевства живут себе припеваючи несколько сот тысяч иудеев. Никто специально их не преследует и у них даже есть свои школы, больницы, молитвенные дома и свой главный раввин… как его там?.. Шафран.
     «Живых жидов» Бухареста выставили на обозрение послам Швейцарии, Ватикана, Швеции, Португалии, Турции, Испании, Южной Америки…
     Всю войну эти уважаемые дипломаты прохлаждались в Бухаресте и были прекрасно осведомлены о «героических подвигах» Антонеску. Поскольку эти «подвиги», в Бессарабии и Буковине, в Транснистрии и Одессе, широко освещались в местной прессе.
      И все же акция с «живыми жидами Бухареста» прошла успешно - послы «впечатлились» и ознакомили с этим «феноменом» свои правительства.
     Но Антонеску считал, что и этого недостаточно, и обратился за помощью к своему школьному товарищу Вилли Фильдерману.
      Доктор Фильдерман в те дни смещен был уже с поста председателя федерации еврейских общин Румынии и депортирован из Бухареста в Могилев-Подольск.
      А посему, фактически, лишен был всех своих регалий и полномочий.
      Но тем ни менее он с готовностью откликнулся на просьбу о помощи.
     Эта «помощь», оказанная убийце, заставила многих друзей отвернуться от Фильдермана и повлияла на всю его дальнейшую жизнь.
     Но в чем она собственно заключалась?
     Чем мог помочь депортированный еврей всесильному руководителю государства?
     Крючкотвор Фильдерман подготовил весьма хитроумное открытое письмо - послание ко всему прогрессивному человечеству. И заметьте, не от своего имени, а от имени «всего еврейского народа».
    Еврейский народ, пишет Фильдерман, несмотря на все перенесенные им страдания, солидарен с правительством Румынского Королевства, которое против своей воли было втянуто в эту жестокую войну. Еврейский народ, пишет Фильдерман, готов всеми средствами, сегодня и в будущем, бороться за то, чтобы после окончания этой войны Великое Румынское Королевство оставалось свободным сильным и независимым.
   Румынские евреи, пишет Фильдерман, готовы направить своего полномочного представителя, пишет Фильдерман, имея в виду видимо самого себя, на любой международный форум с тем, чтобы этот человек мог достойно представлять интересы Румынского Королевства, полноправными гражданами которого они, евреи, являются.
    Много нового и интересного сообщает доктор Фильдерман в своем послании прогрессивному человечеству. И лишь об одном умалчивает.
      Он умалчивает о преступлениях.
    Он умалчивает о преступлениях, совершенных Румынским Королевством против еврейского народа. Он умалчивает о том, что прямым виновником этих преступлений был его школьный товарищ - Ион Антонеску. [2]
     Послание Фильдермана было размножено в сотнях экземпляров и разослано по всем возможным адресам.
     Антонску мог быть доволен - послание бывшего лидера еврейских общин Румынии от имени всего «еврейского народа» ко всему «прогрессивному человечеству» должно было произвести впечатление.
      И все же… И все же…
      Хотя Фильдерман в своем послании не вспомнил ни о Транснистрии, ни об Одессе, сам-то он, Антонеску, хорошо обо всем этом помнил.
     Помнил об отданных им тогда, в 1941-м, приказах - ордонансах №№ 561, 562 и 563 - «Повесить», «Сжечь» и «Взорвать». Помнил о рапортах, свидетельствующих о точном - «AD LITTERAM» - исполнении этих приказов. Да и цифры уничтоженных он тоже помнил - у «Красной Собаки» к счастью или к несчастью для него была хорошая память.
     Одесса, впрочем, его не особенно волновала.
    Все виселицы, заполнявшие город в октябре 1941-го, давно уже были разобраны, а повещенные на них евреи, вместе с теми, кого повесили просто на ветвях акаций и на балконных решетках, были сняты и закопаны где-то, видимо на Дальнике. Эти захоронения кстати, как мы уже говорили, еще весной 1942-го сравняли с землей и засадили деревьями, создав «Парк румынских героев».
      А в самом городе массовых захоронений не было, так что и «прятать» особенно было нечего.
      Оставалась Транснистрия…
      Богдановская Яма, известковые печи немецких колоний и эти, с позволения сказать, гетто, в Доманевке и Ахмечетке.
      И трудно представить себе, как можно было все это «спрятать».
      К счастью в северной части Транснистрии, к северу и востоку от Могилева-Подольского, жиды содержались не в лагерях смерти, типа Доманевки и Ахмечетки, а в настоящих гетто, организованных на базе еврейских сел, существующих здесь еще с испокон веков. И в этих гетто все еще оставались в живых около 60 тысяч евреев, местных и согнанных из Бессарабии и Буковины.
      И этих «живых жидов Транснистрии» тоже можно было «предъявить».
     Проблема состояла лишь в том, что выглядели «живые жиды Транснистрии» не лучшим образом. Правда их не расстреливали, как евреев Одессы пачками на Дальнике и в Богдановской Яме, и не превращали в живых скелетов в Доманевке и в Акмечетке, но и они были лишены самого необходимого, но и они страдали от издевательств, но и они умирали, от голода, холода и болезней…
      Антонеску конечно понимал, что жидов, оставшихся в живых в гетто Транснистрии, никак нельзя сравнить с «живыми жидами Бухареста» и прежде чем «предъявить» их миру, следует каким-то образом привести их в «человеческий вид» - подкормить, приодеть, подлечить…
    Так в январе 1943 года с разрешения (или же по приказу!) Антонеску на север Транснистрии отправилась специальная делегация еврейской общины во главе с инженером Фредом Шрагой. Цель ее - выяснить на месте истинное положение депортированных евреев и наметить пути приведения их в «человеческий вид».
      Отчет, подготовленный делегацией Шраги, как и послание Фильдермана, был переведен на несколько языков, размножен и, соответственно, разослан.
     По всей вероятности, отчет был правдивым и не содержал ничего хорошего. Но он подтверждал самое главное: жиды, депортированные из Бессарабии и Буковины, все еще живы.
      Что и требовалось доказать.
     Следующим шагом было официальное разрешение Антонеску на оказание помощи. Нет, конечно, не за счет Румынского Королевства, а за счет самих жидов - румынских и американских.
      Правда помощь было весьма существенной: по неполным сведениям, за короткий период порядка 480 миллионов румынских лей, что составляло в то время около 96 тысяч долларов. Эта помощь дала возможность наладить снабжение гетто продуктами и одеждой, организовать общественные кухни, больницы, сиротские приюты и даже создать какие-то ремесленные кооперативы.
      К концу апреля 1943-го «живые жиды Транснистрии» были готовы предстать перед всем «прогрессивным человечеством», и встал вопрос как бы по хитрее это осуществить.
    Свидетельство о «счастливой жизни» жидов в гетто должно было прозвучать от совершенно нейтрального и в то же время известного в мире и уважаемого человека. После жарких споров было принято решение направить на север Транснистрии одного из аккредитованных в Бухаресте иностранных дипломатов, чтобы он мог лично убедиться в том, что заключенные в гетто жиды, во-первых, живы и, во-вторых, чувствуют себя прекрасно.
      Вначале речь шла как будто бы о после Швейцарии господине Рене де Веке.
      Аккредитованный в Бухаресте с 1932 года импозантный де Век был особенно значимой фигурой, поскольку в дополнение к Швейцарии во время войны представлял интересы целого ряда стран, в том числе США, Великобритании, Бельгии, Греции, Турции и Югославии. Но Антонеску видимо смутила известная принципиальность де Века, и он предпочел ему гораздо более сговорчивого папского нунция монсеньера Кассуло.
     Монсеньер Андреа Кассуло, высокий 74-летний красивый старик, в черной сутане и красной ермолке на седоватом ежике волос, был по правде сказать не очень рад предложению. Поездка в Транснистрию, о которой он достаточно был наслышан, казалась ему бесполезной и даже опасной. Но в конце концов посчитав неудобным отказываться, согласился и попросил разрешение у Папы Пия XII совершить «вояж милосердия» в еврейские гетто Транснистрии.
      Следует напомнить, что дело было уже «после Сталинграда» и Маятник Истории уже качнулся в другую сторону, так что «вояж милосердия» пришелся как раз кстати, и Пий XII не только разрешил, но даже передал несчастным жидам «от своих щедрот» милостыню - аж 2,5 тысячи долларов!
        Так в апреле 1943 года монсеньер Кассуло с огромной свитой отправился в Транснистрию.
       «Вояж милосердия», как и следовало ожидать, прошел «на высоком уровне».
      Монсеньер посетил несколько рекомендованных ему гетто на севере Транснистрии и сумел лично убедиться в том, что содержащиеся в них жиды, во-первых, на удивление живы, а во-вторых, вполне довольны этой своей жизнью.
       Улицы гетто были чисты, хаты побелены, а люди ни в чем видимо не нуждались - ни в пище, ни в одежде, ни в топливе. И самое главное, что вопреки всем слухам и россказням, румынская оккупационная власть их не только не притесняла, а даже наоборот - относилась к ним с «отеческой заботой».
      Последним пунктом этого примечательного «вояжа милосердия» по гениальной идее Антонеску должна было стать столица этой самой счастливой Транснистрии.
      Последним пунктом «вояжа милосердия» - его, скажем так, «изюминкой» - должна была стать Одесса…
      Проехав на специальном поезде с Севера на Юг всю Транснистрию и, видимо, так ничего не заметив и не поняв, 30 апреля 1943 года в 9часов и 30 минут утра монсеньер Кассуло прибыл в Одессу.
      Оде-с-с-а…
      Весна. Преддверие мая. Запах моря. Зелень первой листвы.
      Вокзал, разукрашенный флагами и цветами, и пестрая толпа встречающих.
     Все здесь его друзья, и милый Георге Алексяну, и услужливый Пыньтя, и настоятель католического костела Марку Глязер, старый товарищ, которого он сам рукоположил в сан епископа в конце июля в Бухаресте…
      Улыбки, рукопожатия, музыка…


                                      
                              Губернатор Алексяну приветствует монсеньера Кассуло.
                              За спиной губернатора примарь Пыньтя, а справа от него -
                                       настоятель католического костела Марку Глязер,
                                                           Одесса, 30 апреля 1943г.

     А потом - знакомство с этим удивительным городом.
    Конечно дворцы Николаевского бульвара, конечно памятник Ришелье и эта огромная невиданная доселе лестница. И главная улица города - знаменитая Дерибасовская, по которой течет, не иссякая, нарядная толпа, и молодые женщины с ярко накрашенными губами, и запах духов…
     После унылых сел Транснистрии и бледных мордашек еврейских сирот - все это показалось ему настоящей сказкой.
      А в 3 часа пополудни роскошный обед у губернатора в Воронцовском дворце.
      Кассуло в восхищении!
      Ну а что касается жидов, которые были как будто бы целью его «вояжа милосердия», то в Одессе жидов вообще не было, так что и говорить о них не было причин.
      Монсеньер Кассуло вернулся в Бухарест и, как свидетельствует бывший главный раввин Румынии Александр Шафран, сразу же по приезде якобы вызвал его к себе и рассказал о «страшных условиях, в которых живут евреи в том районе».
      «В его глазах стояли слезы»,
- пишет в своих воспоминаниях Шафран. [3]
      Вот это действительно вызывает уважение.
     Какой благородный и честный человек и как близко он принимает к сердцу страдания людей другой веры!
     Недаром, по словам этого же Шафрана, все эти страшные годы, несмотря на известные приоритеты Ватикана, Кассуло стремился помочь евреям Бухареста.
      А теперь внимание!
      Запоздалый «привет» от монсеньера Кассуло.
     Вы, наверное, помните, что несколько лет назад по распоряжению Павла II, занявшего папский престол после смерти Пия XII, были частично открыты секретные архивы Ватикана. Дело тогда заключалось в несправедливых, с точки зрения Ватикана, обвинениях в том, что во время Второй Мировой войны Пий XII не сделал ничего для предотвращения Катастрофы еврейского народа.
     И вот для того, чтобы обелить каким-то образом Пия XII, которого предполагалось канонизировать, Павел II предал огласке восемь сверхсекретных DVD, содержащих многие тысячи подлинных документов, свидетельствующих о помощи, якобы предоставленной Ватиканом гонимым евреям Европы.
      Среди этих документов было письмо, полученное Пием XII из … Бухареста от известного нам монсеньера Андреа Кассуло. Письмо датировано 21 июля 1943 года и, следовательно, оно было написано вскоре после возвращения монсеньера из Транснистрии.
      Учитывая то тяжелое впечатление, которое по словам Шафрана произвели на Кассуло гетто Транснистрии, можно было предположить, что это письмо будет наполнено рассказами о страданиях согнанных туда евреев.
      Но, вопреки всем ожиданиям, монсеньер не только не упомянул о «страданиях», а даже «пожаловался» Папе на то, что ему приходится слишком много времени уделять «заботе о жидах», что вызывает «недовольство его прихожан, в основном, этнических немцев».
      Сказать правду, мы были удивлены.
      Когда же святой отец был искренен?
     Когда он плакал, рассказывая главному раввину Румынии о «страданиях евреев», или, когда жаловался Пию XII на то, что ему приходится слишком много времени уделять «заботе о жидах»?
      Очень хочется думать, что все-таки в первом случае, а цитируемое письмо просто должно было предотвратить возможные нарекания со стороны Пия XII.
     «Вояж милосердия» монсеньера Кассуло никак не повлиял на положение евреев в гетто Транснистрии. Правда в период подготовки к этому вояжу, в качестве «жеста доброй воли», Антонеску приказал вернуть из Транснистрии пять тысяч еврейских сирот и несколько десятков взрослых евреев, которые якобы были депортированы «по ошибке».
     Но после встречи с Гитлером в Зальцбурге 12 апреля 1943-го снова все изменилось.
     Антонеску на самом деле давно уже перестал восхищаться «фюрером Великой Германии» и даже иногда позволял себе весьма нелестные выражения в его адрес, а перед поездкой в Зальцбург прямо говорил, что не станет давать возможность этому ненормальному фюреру «вешать себе лапшу на уши». Но Гитлер, как это случалось не раз, силой своего неуемного темперамента сумел каким-то невероятным образом внушить «Красной Собаке» мысль, что поражения германской армии «временные и не влияют на ход войны».
     «Победа близка!», - орал Гитлер. - Я начинаю под Курском грандиозную наступательную операцию «Цитадель», и она завершиться быстрой и решающей победой».
     И Антонеску, которому так хотелось в это верить, поверил…
     А, может, и не поверил, а только сделал вид, что поверил?
     Сделал вид, что поверил, и убеждая Гитлера в своей «беспримерной и вечной верности», снова посоветовал ему… прекратить войну с западными державами и сосредоточить все свои усилия на смертельной битве с Москвой.
     Говорят, что якобы на той знаковой встрече в Зальцберге, кроме чисто военных вопросов, стоял еще и вопрос о «жидах Транснистрии», и что это именно Гитлер потребовал от Антонеску отменить разрешение на возвращение еврейских сирот из гетто. И сделал он это якобы по просьбе муфтия Иерусалима Хадж Амин аль Хусейни.
     Ему-то, муфтию Иерусалима, что за дело до еврейских сирот Транснистрии?
     Но жиды, жидами, а Антонеску прежде всего интересовал вопрос о самой Транснистрии, и он, пользуясь удобным случаем, потребовал от Гитлера дать наконец официальное разрешение на включение губернаторства Транснистрия в состав Румынского Королевства.
     И что вы думаете?
     Гитлер разрешил!
     А почему бы ему собственно не разрешить?
     Ему в существующей ситуации все эти «глупости» не интересовали.
     Гитлер разрешил, но попросил пока до «подходящего момента» не форсировать события и, главное, не предавать это его разрешение огласке.
     Антонеску вернулся в Бухарест и почти немедленно, 23 апреля 1943-го, подписал указ, по которому «все депортированные жиды лишаются права на возвращение», а затем занялся самым важным для него в эти дни вопросом включения Транснистрии в состав Королевства.
     Нет, конечно, он не собирался ослушаться Гитлера и предавать немедленной огласке это историческое, с его токи зрения решение, но и ждать до «подходящего момента» не собирался - не такой у него характер!
     Так что, пока суд да дело и Гитлер занят операцией «Цитадель», Антонеску решает лететь в столицу своей будущей провинции, а там будет видно…
     Весь май 1943-го Одесса готовилась к встрече великого маршала.
     Поскольку на этот раз он предполагал задержаться здесь надолго, ему нужна была достойная резиденция и в качестве таковой был выбран бывший правительственный санаторий имени Валерия Чкалова.
     Санаторий имени Чкалова или, как называют его в Одессе, просто «санаторий Чкалова», - это одна из жемчужин нашего города. Он расположен в Аркадии, неподалеку от моря, на высоченной рыжей круче в огромном реликтовом парке и состоит из нескольких старинных особняков, один из которых некогда принадлежал легендарному градоначальнику Одессы - Григорию Маразли.
     К приезду Антонеску все здесь почистили и засадили цветами, а в особняк Маразли завезли музейную мебель, картины, ковры, хрусталь и сервизы саксонского фарфора. Все, что должно было радовать глаз великого человека и заставить его оценить усилия городских властей. Кстати, в самой Аркадии тоже все привели в порядок, расчистили берег и даже ввели в строй старую двухэтажную грязелечебницу.
     Антонеску вместе со всей своей странной семьей, женой и любовницей, прибыл в Одессу в самое лучшее время года - 2 июня 1943 года и оставался здесь около трех недель.
     Удивительно, но кроме одного единственного посещения муниципалитета, он за все это время «не засветился» на участии ни в одном подобающем его высокому положении мероприятии. Хотя в газетной хронике часто проскальзывали упоминания о том, что супруга его домна Мария Антонеску посетила какой-то женский лицей, а его официальная любовница домна Веттурия Гога присутствовала на закрытом концерте в Доме ученых на Сабанеевом мосту и даже вручила певцам подарки от маршала, который на этом концерте почему-то не присутствовал.

                         
         
                                                  Антонеску в одесском муниципалитете.
          Рядом с ним губернатор Алексяну, представитель Высшего германского командования
                                  в Транснистрии полковник Мейзинг и примарь Пыньтя
                                                                Одесса, 15 июня 1943
г.


     Все это было достаточно странно, и слухи ходили разные.
     Говорили, что Антонеску проходит курс лечения.
     Говорили, что его обслуживает группа ведущих врачей Одессы во главе с профессором Петром Часовниковым.
    В этом, правда, существовала определенная логика: одной из специализаций санатория Чкалова были заболевания нервной системы, а Антонеску, как известно, страдал нервным тиком и видимо целым букетом еще каких-то заболеваний, вызванных перенесенным в юности сифилисом, и ему могли быть чрезвычайно полезны морские ванны и грязелечение.
     Так или иначе, но во всяком случае все это время вопрос немедленного включения Транснистрии в состав Румынского Королевства не рассматривался.
     «Красная Собака» однажды был уже в таком положении и дело тогда тоже касалось Транснистрии. Еще в начале войны, в 1941-м, Гитлер категорически запретил ему издавать декрет об образовании этого губернаторства, но Антонеску все-таки «обхитрил» его и издал 19 августа 1941-го декрет, хотя до «подходящего момента» не стал предавать его гласности.
     Так и теперь, набравшись сил в санатории Чкалова, в средине июня 1943-го он принял решение вновь «обхитрить» Гитлера и, не делая громогласного объявления о «включении», сделать все-таки к нему «первый шаг»
     «Первый шаг» был обставлен с подобающей этому историческому событию пышностью.
     Так неожиданно, без всякой видимой причины, вторник 15 июня 1943 года - обычный день недели - был вдруг объявлен выходным днем. И город в одночасье преобразился: флаги, цветы, полиция в парадной форме, и… портреты - огромные портреты великого маршала Антонеску на фасадах домов, в витринах магазинов…
      К 10 часам утра у колоннады Воронцовского дворца собралась вся военная и гражданская власть Одессы: губернатор Алексяну, примарь Пыньтя, митрополит Виссарион, послы иностранных государств, представители германского командования, румынские генералы, «новая одесская элита»…
     Под громовые звуки оркестра в открытом «Мерседесе» ко дворцу подъехал великий маршал Антонеску и после всех положенных по этикету приветствий проследовал во дворец, принадлежавший когда-то действительно великому российскому генерал-фельдмаршалу, герою войны 1812-го, графу Михайле Воронцову.
      Антонеску препроводили в самый шикарный, так называемый «бальный», зал дворца, где он занял, естественно, центральное место у белого мраморного камина и, приняв картинную позу, оперся локтем на его столешницу.
     Камин этот, инкрустированный дорогой мозаикой, в давние времена служил украшением спальни убиенного российского императора Павла I и в ночь убийства его столешница даже, якобы, была обрызгана императорской кровью. Этим видимо и объяснялось то, что его сын - император Александр I, не желая видеть камин в Михайловском царском дворце, подарил его вельможному графу Воронцову. Но, как болтали в Одессе, покойник Павел никак не желал расставаться с любимым камином и «взял себе моду» вот уже несколько сотен лет по ночам являться во дворец и принимать картинную позу, опираясь локтем на его мраморную столешницу.
       Антонеску наверняка не знал всех этих «одесских баек», иначе вряд ли бы стал (при его-то суеверии!) опираться на обрызганную кровью столешницу, на которую (жуть!) по ночам опирается призрак убиенного императора.
     Итак, Антонеску принял картинную позу у белого мраморного камина убиенного императора Павла I и… застыл. Над переполненным бальным залом повисла торжественная тишина. Верноподданные с трепетом ждали исторического заявления.
      Нет, нет, не подумайте, что вы… ничего «исторического» конечно не произошло.
      Антонеску все-таки не решился ослушаться Гитлера.
     Он действительно подписал декрет, но не декрет о включении Транснистрии, в состав Румынского Королевства, которого все так ждали, а всего лишь какой-то хиленький документик «Об устранении существующих различий между гражданами Румынского Королевства и жителями Транснистрии».
     Только «устранение различий» и ничего больше!
     Но маршал со слезами на глазах сказал, что подписанный им только что декрет является «документом исторического значения, который навеки связывает жителей Транснистрии с румынским народом».
     «Первый шаг» сделан!
     Теперь Транснистрия уже на пути к включению в состав Румынского Королевства. Теперь Одесса уже на пути к официальному превращению в «Город Антонеску». Навеки!
     Это «навеки» особенно обрадовало «новую одесскую элиту». Все последовавшие за этим событием дни местные газеты были полны благодарственных писем. Особенно теплым было письмо профессора Часовникова, ставшего в это лето чуть ли не «близким другом» маршала.
    «Ваше имя, - пишет Часовников, - навсегда останется в нашем сознании и в наших сердцах… Просим Бога на долгие годы дать Вам здоровье и одержать полную победу над врагом!»
      Ох, аукнется это письмо Часовникову. Ох, аукнется…
     И тут возникает вопрос, почему собственно Антонеску так торопился с «включением» Транснистрии в состав Румынского Королевства?
     Ведь он прекрасно понимал, что Маятник Истории уже качнулся в другую сторону и, что бы там не орал Гитлер, - эту войну он уже проиграл.
     Да вот потому и торопился.
     Ведь он, Антонеску, предполагал в конце концов оказаться в «стане победителей» и делал для этого все возможное. И если Транснистрия станет сегодня частью Румынского Королевства, то завтра, после поражения Германии, «при переделе» мира между победителями, можно будет добиться, чтобы она там и оставалась.
     Разве не так это произошло после окончания Первой Мировой, когда ему удалось добиться, чтобы по Сент-Жерменскому мирному договору в состав Румынского Королевства вошла Трансильвания, принадлежавшая раннее Австро-Венгрии, и Бессарабия, принадлежавшая Российской империи?
     Праздник кончился…
     Антонеску вернулся в Бухарест и сразу же окунулся в гущу реальных событий.
     А «гуща» не радовала. Положение на фронтах с каждым днем становилось все хуже и хуже, и что самое неприятное, американские ВВС начали бомбить города Европы.
    Странно, но почему-то ни Гитлер, ни его союзники не ожидали «такой невероятной наглости». После первой бомбежки Рима, 16 мая 1943-го, Папа Пий XII даже обратился напрямую к президенту Рузвельту и буквально потребовал от него «освободить Рим с его бесценными храмами от боли, опустошения и невосполнимого разрушения».
     Но бомбы продолжали падать.

ИЗ РАССЕКРЕЧЕННЫХ ДОКУМЕНТОВ

Рим, 19 июля 1943

«Командо супремо» сообщает. Во время сегодняшнего налета американской авиации на Рим была полностью разрушена церковь Сан-Лоренцо-фьори ле-Мура, одна из семи базилик Рима… число жертв велико…

Лондон, 25 июля 1943

Штаб квартира 8-го американского воздушного флота сообщает.
Вчера в течение дня крупные подразделения бомбардировщиков проводили бомбардировку Норвгии. «Летающие крепости» успешно бомбардировали алюминиевые заводы и верфи подводных лодок в Тронхейме

      Этот день, 25 июля 1943 года, вообще стал одним из так называемых знаковых дней войны. В этот день, фактически, пал фашистский режим в Италии - «Большой фашистский совет» сместил с поста своего создателя дуче Муссолини и заменил его маршалом Бадольо.
      Триггером этого события послужила сицилийская операция англо-американских войск. Около 500 тысяч бойцов (250 тысяч британцев и 228 тысяч американцев) под командованием генерала Дуайта Эйзенхауэра на новых плавающих танках-амфибиях высадились в Сицилии. Итальянцы почти не оказали им сопротивления - у них на самом деле никогда не было особого желания воевать, а тем более теперь «после Сталинграда», когда эйфория молниеносных немецких побед миновала.
      Многие соратники Муссолини, в том числе и зять его Голеаццо Чиано, давно уже уговаривали дуче, говоря современным языком, «кинуть» фюрера и вывести Италию из войны, но он, разочаровавшись на самом-то деле в Гитлере, все еще медлил и ждал чего-то.
       И дождался - Муссолини арестовали, а Бадольо немедленно начал тайные переговоры с Лондоном, Вашингтоном и… Москвой. [4]
     Италия стала первым союзником Германии, заключившим мирный договор с антигитлеровской коалицией.
     Карточный домик Адольфа Гитлера разваливался на глазах.
     Арест Муссолини привел Антонеску в ужас.
     Ну подумайте только! Сам Бенито Муссолини!
     Арестован… Заключен в тюрьму…
     И в какую тюрьму - в плавучую тюрьму корвета «Персефона»!
     У «Красной Собаки» случился один из его ужасных припадков ярости.
     Быть может он провидел свою собственную судьбу?
     Антонеску мечется и вновь вспоминает об оставшихся в живых жидах, и отдает приказы о возвращении из гетто Транснистрии детей, стариков и участников Первой Мировой, но вскоре, вновь, обретя какую-то призрачную надежду, отменяет эти распоряжения.
   Между тем наступление советских войск идет уже на всех направлениях: на Днепропетровском и Кременчугском, на Гомельском и Могилевском, на Витебском, на Киевском…
     Уже освобождено более двух третей оккупированной советской территории, освобожден Харьков, освобожден Смоленск…
     Теперь все чаще и чаще Москва салютует своим доблестным войскам.
     Все чаще и чаще звучит над миром торжественный голос Левитана:
    «Го-во-рит Москва! Го-во-рит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза…»
     В конце сентября 1943 года линия фронта уже проходит почти в пятистах километрах западнее Москвы, а в начале ноября советские танки уже грохочут по горящим улицам Киева.
     Говорят, что такое молниеносное освобождение столицы Украины именно в ночь на 6 ноября 1943 года - это был такой, своеобразный, «подарок» Сталину к XXVI годовщине Октябрьской революции.                     

Библиография

[1]. Г.К. Жуков, «Воспоминания и размышления», Изд. «НОВОСТИ», М., 1972
[2]. Jean Ancel, “Transnistria”, Bucuresti, 1998
[3]. אלכסנדר שפרן, יי אל מול פני הסערה יי, יד ושם, ירושלים, 1990
[4]. Яков Верховский, Валентина Тырмос, «Жизнь, поставленная на перфокарту», Израиль, 2009

                                                                                                       © Я.Верховский, В.Тырмос

                                                             Продолжение следует

НАЧАЛО                                                                                             ВОЗВРАТ

               Об авторах и их предыдущих публикациях  в Тематическом указателе в рубрике "История"