Стихи в тексте - Бориса Вайнера
Я родился в городе-секретаре компартии Италии -
Тольятти. В далеком 1978 году. Спустя 9 месяцев,
родители решили уехать в Казань. Согласен ли я был -
никто не спросил. Пришлось круглолицему грудничку
последовать за ними. Не оставлять же было стариков без
присмотра…
Я знаю милый городок,
Где всё круглым-кругло:
Окно, и клумба, и цветок,
И слово, и число…
Маме к тому времени было 39. Папе - 53. Он пролетал всю
Отечественную на бомбардировщике радистом-пулеметчиком.
Бомбил Берлин. Был сбит над Белоруссией и месяц жил на
луковом поле в тылу у немцев. После чего всю
остававшуюся жизнь лука не ел…
И стрелки кружатся в тиши,
И в кухнях не спеша
Сползают лука кругляши
На блюдечко с ножа…
Раненый, был выведен к партизанам мужественной
белорусской женщиной и отправлен обратно за линию
фронта.
После
войны он окончил юрфак. Работал районным судьей по
уголовным делам. Потом стал председателем районного
суда. Потом ушёл в отставку и работал юрисконсультом на
заводе. Забегая вперед - скажу, что я пошёл по его
стопам. Но, видимо, уже не дойду…
И скачет круглый дурачок
На палочке верхом -
В глазах мечта, в руке сачок -
По лугу босиком…
Мама родилась в маленьком селе Старая Тушка Кировской
области. Когда она ходила в школу за пять километров от
дома, очень боялась волков. А они ее, кажется, нет -
поскольку не часто, но все же показывались на глаза…
Не страшно на улице волка
Вдруг встретить порою ночной:
Ведь знают все дети в поселке,
Что он совершенно ручной…
С
золотой медалью она поехала поступать в мединститут -
опоздала на вступительные; заплаканная, попалась на
глаза проходящему ректору, разрешившему попытать
счастья. 6 лет учебы и 35 лет работы на «скорой помощи».
Бригада «интенсивной терапии»: инфаркты, отеки легких.
Несколько секунд на единственно правильное решение, от
которого зависит жизнь человека. Бессонные ночи.
Неработающие лифты и шестнадцатые этажи, наркоманы и
психбольные с ножами.
И каждый вечер в час назначенный,
Пустячных между новостей,
О жизни чьей-нибудь утраченной
Нас извещают без затей…
Себя в
раннем детстве почти не помню. Мама говорит, что я рос
очень вредным. Я и рождался вредным. Поперечно-полостные
роды. Лез в мир попой - наверное, показывал своё
отношение к нему. Все меняется - говорил перстень. Я не
исключение. Добрее себя нынешнего людей не встречал.
Помню, сгреб палкой с телевизора отцовский Дегоксин и
всласть им наелся. Но промываться мне не понравилось…
Помню, прогуливающейся в скверике иностранной делегации
(надо же как совпало!) из ГДР - крикнул «Хайль Гитлер!»
Они очень испугались…
В садик меня отдали всего на год. Баловали. Но мне и
года там было много. Я постоянно уходил домой во время
тихого часа. Видимо, спать больше нравилось дома…
В 6 лет пошел в школу. Годом раньше - за папины конфеты
- научился читать.
Учился нормально,
но по поведению были вопросы, которые
материализовывались в дневнике в виде письменных
замечаний типа: «Замечательно ваш Эдик умеет визжать!» и
т.д. В такие периоды я страдал патологической
рассеянностью. Дневники терялись пачками…
Здесь похоронен дневник Иванова.
С ним Иванов обошелся сурово.
Но если бы не был суров Иванов,
То был бы отец с Ивановым суров…
8
марта, когда мне было 9 лет, умер папа. Имелись тетя и
бабушка с папиной стороны - но с ними мне почему-то было
страшно оставаться, и мама почти всегда брала Эдуарда
Раимовича, как я любовно назывался всем филиалом, с
собой на Скорую. Мне там нравилось. Однажды мы везли в
больницу мужика с топором в голове. У него к шее свисало
свезенное ухо. Это было интересно - я ведь мало что
понимал тогда…
Вышел месяц из тумана,
Вышла в люди обезьяна,
Вышло завтра из вчера,
Вышел суп из топора…
Потом парализовало дедушку с маминой стороны. Бабушка
тоже болела и не могла сама ухаживать за ним. И мы
уехали в Кировскую область, в город с оригинальным
названием Сосновка. Одноклассники меня сторонились -
тогда Казань гремела по всему Союзу своей организованной
преступностью. А я ушел в себя. По-настоящему полюбил
книги. Перечитал всю классику мировой литературы, а
потом и все, что было в местной библиотеке. За книгами
посылал маму с двумя хозяйственными сумками на неделю.
Самому нужно было блюсти реноме казанского пацана с
улицы…
Про него домохозяйки говорили «бандит»,
Он притягивал ножи, как электромагнит,
Он смотрел не в глаза, как будто бы сквозь…
Там я первый раз закурил. За поленницей.
Подрался. С Азатом, будущим другом.
Влюбился.
Там много чего было в первый раз.
Лес начинался уже в 60 метрах от нашего дома. На завтрак
я часто собирал землянику. С парным соседским молоком -
милое дело!
На полянке, на лужайке,
Я валяюсь в тишине.
На лужайке, в синей майке,
И всего двенадцать мне.
Надо мной, как будто в зыбке,
День качает облака.
Я не то чтоб умный шибко -
Я задумался слегка.
Мама зарабатывала деньги. Постоянно была на работе. На
мне были дрова, огород, магазин, общий присмотр за
бабушкой и полностью парализованным дедушкой.
Разве я не попадал,
Солдатик стойкий,
Между двух на поражение огней?
Разве я не говорил себе: «Не ойкай -
Верно, другу и врагу еще больней»?...
Дедушка - гений. Бригадир лесосплава. Умножал и делил в
уме двузначные и, по-моему, даже трехзначные цифры.
Любил поесть и выпить. В первом утверждении я полностью
убедился, ворочая его в кровати по нескольку десятков
раз на дню. Протягивал большое полотенце за спину и при
помощи этого нехитрого рычага усаживал его на кровати,
потом укладывал обратно… Ему, конечно, не лежалось
спокойно. Полежи-ка четыре года…
Не гляди во след
Плача и любя -
Я лишь пыльный след
Самого себя.
Мне не в радость день
И не в радость ночь,
Я всего лишь тень,
Чья дорога - прочь.
Он умер. За несколько дней до смерти я напоил его водкой
из сосочки для грудничков. Он просил - а я из детской
шалости согласился. Дед раскраснелся и пел «три танкиста
- экипаж машины боевой»…
Лучше взрослых знают дети,
Для чего бывает праздник:
Чтобы жизни улыбаться,
А не горе горевать…
Года два назад мама за это мне сказала спасибо. Она
сказала - он много раз просил - а мы с бабушкой не
давали. Благодаря тебе - ему было хорошо перед смертью…
Через несколько месяцев умерла бабушка. Мудрая и
трудолюбивая женщина, воспитавшая троих прекрасных
детей. Набожная. Купеческих кровей. Познавшая и голод, и
холод, и ужас войны…
Зажигаю свечи -
Для друзей привет,
Да одни далече,
А иных уж нет.
Шутковать - негоже,
Плакать - ни к чему,
Сдует ветер божий
Всех по одному…
Я
окончил школу, и мы с мамой вернулись в Казань к моему
брату. Которому уже было 30 лет… Я поступил на
исторический в универ - но ушел. Юношеский максимализм…
Окончил
юридический лицей и поступил уже в Юридическую Академию.
Просто хотелось высшего образования и как бы в память об
отце.
Учился и подрабатывал. Охранником. Курьером. Занимался
со служебными собачками в кинологическом центре…
Закончил ВУЗ и поработал немного юристом. А потом меня
захватили стихи.
И до утра сидит поэт
Над рифмой кольцевой…
Писательством обязан старшему брату. Классе в 5 я
наткнулся на его тетрадку с институтскими лекциями
вперемешку с юмористическими четверостишиями. Он сочинял
их так складно и смешно, что я подумал: «Вот бы и мне
так!» И начал тоже. И продолжаю по сей день. И думаю,
что уже не остановлюсь…
Я знаю, ты меня поймешь:
Ты на меня как брат похож,
А это значит - ты живешь
На белом свете
Не для того, чтоб торговать,
И воевать, и воровать,
А для того, чтобы бросать
Слова на ветер…
©
Э.Учаров
ПОД УВЕЛИЧИТЕЛЬНЫМ СТЕКЛОМ... БЕЛЫЙ
ДЕНЬ ЭНТОМОЛОГА...