Путь к самоубийству


              Эта статья - развернутый ответ на замечания читателя Игоря из Уфы, который поднял два очень интересных вопроса:
              1) «Правильно ли предрекать демократии гибель на основании книг ее ярого противника Платона? Что говорил реальный, а не сочиненный Платоном Сократ, мы ведь не знаем…» Он далее указывает, что отцы-основатели США и без подсказки древних греков понимали фатальные изъяны демократии, и в качестве доказательства приводит цитату из Джона Адамса: «Демократия недолговечна. Она очень быстро выдыхается, изнемогает и уничтожает самое себя. Еще не было ни одной демократии, которая не совершила бы самоубийства».
               2) «Правильно ли считать США демократией, особенно США XIX века? Всем известна фраза Мэдисона «Республика, а не демократия». До В.Вильсона и термин-то почти не употреблялся. Так что уж если считать 200 лет, то лучше с 1913 года».

               Письмо читателя дает мне возможность еще немного поговорить об этом важнейшем предмете, от которого самым непосредственным образом зависят судьбы мира и всех нас. Сначала о втором вопросе: США никоим образом нельзя считать демократией в строгом значении этого слова. Отцы-основатели американского государства, люди умные и образованные, презирали чернь и как огня боялись демократии, которую они отождествляли с «охлократией» - властью толпы. Но если не демократия, то что?
                 Выбор у них был невелик. Монархия? Среди американских бунтовщиков было немало приверженцев монархической идеи (не говоря уже о том, что верноподданных лоялистов в 13 заокеанских колониях Великобритании было не меньше, чем сторонников независимости - приблизительно по 40%). Согласись Джордж Вашингтон принять предложенную ему армией корону, в Новом Свете появилась бы новая монархия во главе с Его Величеством Королем Американским Георгом Первым.
                Но генерал Вашингтон отказался от порфиры. Оставалось только одно - республика: опосредованная власть народа в лице его выборных представителей. Фактически вся работа учредительного собрания (Континентального конгресса) свелась к попыткам соорудить преграды честолюбию политиков, выработав механизмы обуздания поползновений не в меру ретивых властолюбцев - те самые знаменитые сдержки и противовесы.
                  Работа конгресса проходила в обстановке острого противостояния федералистов и антифедералистов - сторонников и противников сильного централизованного государства. Основной закон был принят, но существовали серьезные сомнения насчет его прочности. Одно время казалось, что союз американских колоний распадется, едва сложившись. Но в конце концов был найден компромисс, который спас Конституцию: ввести в нее дополнительные гарантии от тирании государства в виде Билля о правах.
                 С этой идеей выступил Джеймс Мэдисон, взявший за основу Виргинскую Декларацию о правах Джорджа Мэйсона от 1776г. и Английский Билль о правах от 1689г., которые в свою очередь уходили корнями в Великую хартию вольностей, вырванную английской аристократией у короля Иоанна Безземельного в 1215г.
               Однако здание Конституции оказалось непрочным, ибо человеческое властолюбие не знает предела. Это прекрасно понимал Бенджамин Франклин, как явствует из знамен итого эпизода, вошедшего в анналы американской истории. На выходе из здания, где проходила работа Континентального конгресса, некая дама с любопытством спросила его: «Какую форму правления вы нам приготовили»? Франклин ответил: «Республику, мадам, если вы сумеете ее сохранить».
                  Не прошло и четверти века, как председатель Верховного Суда Джордж Маршалл хитроумным маневром узурпировал право утверждать или отвергать законы, принимаемые Конгрессом, хотя Верховный Суд, по мысли отцов-основателей - самая слабая ветвь государственной власти, - должен был лишь выступать арбитром при разрешении конфликтов между законодателями и президентом. А спустя еще 60 лет, во время войны Севера против Юга, Авраам Линкольн, оправдывая свои действия военной необходимостью, выхолостил конституцию, растоптав многие из гарантированных ею прав и свобод.
                 Так было положено начало процессу, который завершился уже в наше время амебоподобным расползанием во все пределы всемогущего федерального государства и деградацией властных полномочий штатов, у которых Вашингтон шаг за шагом отнимал права, изначально дарованные им Конституцией.
                  И тут-то самое время вернуться к вопросу о демократии и ее самоубийственном импульсе. Истинная демократия в чистом виде в наше время существовать не может. Прямое народовластие было еще возможно в пределах небольшого, по нынешним меркам, города-государства - Новгорода или Афин, где к тому же действовали очень жесткие цензы, еще больше ограничивавшие число избирателей. Но в современных многомиллионных государствах, раскинувшихся на громадных пространствах, о прямой демократии говорить не приходится.
                А коли так, можно ли оценивать общественно-политические процессы в категориях демократии и искать ключ к их пониманию в мыслях жившего в условиях прямой демократии древнегреческого философа, да еще дошедших до нас в изложении его ученика - заклятого врага демократии? Тем более, что в строго научном понимании демократия сейчас - это чисто абстрактное понятие, не имеющее никакой связи с реальностью.
                И тем не менее, на мой взгляд, такой анализ вполне правомочен. Любое сообщество (не только человеческое) всегда и везде организуется по иерархическому признаку, борьба за власть составляет главное содержание его существования. В каждый отдельный момент общественно-политическое состояние того или иного общества можно оценивать по степени присущей ему свободы, в диапазоне от полной воли (классической прямой демократии) до полной неволи (тоталитарной тирании, где власти стремятся подчинить своему контролю не только внешние условия жизни своих граждан, но даже их образ мыслей).
                  В нынешнем (подчеркну, обиходном) понимании этого слова демократия как раз и означает известную степень реальной политической и экономической свободы. Сократ описывал вырождение демократии в своих родных Афинах, но нарисованная им картина носит универсальный характер и легко прослеживается в истории всех государств, когда-либо глотнувших свободы.
                 Все они подчиняются одной и той же железной закономерности: демократия раскрепощает частную инициативу и создает стимулы для производительной деятельности, однако плоды свободы - материальное благополучие, освобождающее от необходимости бороться за жизнь и, соответственно, избыточный досуг - неизбежно ведут к подрыву моральных устоев общества, ослаблению его духовной стойкости и сползанию к тирании.
                  В разное время и в разных странах, в зависимости от обстоятельств, этот процесс может протекать по-разному, ускоряться или тормозиться, иногда даже временно обращаться вспять, как наглядно продемонстрировала история последних веков существования Римской империи. Но общий вектор эволюции общества непреложен: светлая мечта человечества - изобилие и сытое безделье - есть рецепт неизбежного загнивания.
                  По восприятию этого закона истории проходит один из водоразделов между левым и правым мировоззрением. «Прогрессивные» мыслители убеждены, что природу человека можно изменить воспитанием и образованием, что, в свою очередь, позволит произвольно управлять историческим процессом. Причем среди них попадаются и вполне искренние люди. Умирая в якобинской тюрьме, великий гуманист маркиз де Кондорсе в своих последних записях подтвердил свою твердую уверенность в том, что просвещение - ключ к человеческому счастью.
                  Тот факт, что все предыдущие попытки воспитать «нового человека» и построить рай на земле терпели сокрушительные неудачи, совершенно не смущает самозваных благодетелей человечества: они твердо убеждены, что уж у них-то все получится - нужно только допустить их к власти.
                 Консерваторы же считают, что все подобные потуги неизбежно обречены на провал и способны принести лишь несчастья. Вот что писала по этому поводу в сборнике эссе «О суровом воспитании» (On Growing Up Tough) замечательная американская писательница Тэйлор Колдуэлл (1900-1985):
      «Природа человека постоянна и неизменна. Нынешнее поколение детей и юношей в возрасте от 13 до 18 лет ничем не отличается от своих прапрадедов. Приходят и уходят новые веяния политической моды; возникают и опадают мыльные пузыри всевозможных теорий; научная «истина» сегодняшнего дня завтра разоблачается как ошибочная и выбрасывается на свалку. Идеи человека меняются, но никогда не меняется его внутренняя сущность, она остается в неизменности. И если дети сегодняшнего дня похожи на чудовищ, хуже того - на преступников, - причина вовсе не в перерождении их натуры, а в том, что их дурно воспитывали и не приучали к дисциплине».
                  И дальше, в другом эссе из того же сборника:
                 «Мы, по-видимому, губим наших детей и внуков беспечным достатком, тем, что не требуем, чтобы они вырабатывали в себе мужские качества; тем, что предоставляем юному поколению больше денег и свободы, чем оно в состоянии переварить; тем, что не мешаем ему усваивать злокозненные идеологии и ложные ценности; тем, что позволяем детям бесцеремонно третировать старших и бросать вызов законной власти; тем, что не подвергаем их неотвратимым заслуженным наказаниям за проступки; тем, что балуем их с раннего детства и ограждаем от очень опасного мира, который всегда был и всегда будет таким. Они не получили от нас ни нравственного оружия, ни духовной брони».
                В том же духе высказывался и основоположник современного американского консерватизма Ричард Уивер. В своей знаменитой книге «Идеи имеют последствия» (Ideas Have Consequences), вышедшей в 1948 году, он писал: «В конечном счете наше общество своим неумением мыслить напоминает избалованное дитя. В воспитанных на вате отпрысках богачей явственно проглядывает некая безответственность мыслительного процесса. Причина предельно проста: им не нужно думать о выживании, им нет необходимости мыслить четко и точно под страхом материальной нужды. Поэтому такие люди, как правило, мыслят фрагментарно, сбивчиво, при полном пренебрежении к реальности. Их заключения не «выношены», т.е. не имеют под собой логического основания, а делаются догматически, вопреки фактам. Юный отпрыск богатого рода знает, что если он упадет, его подхватит страховочная сетка. Он не привык к жестким условиям существования. В отсутствие необходимости трудиться, не говоря уже о том, чтобы зарабатывать на хлеб насущный, мыслительный аппарат атрофируется, как слабеют без физической нагрузки мышцы. Развращенные благополучием народные массы точно так же деградируют, и перед лицом кризиса оказываются не в состоянии мыслить достаточно рационально, чтобы спастись от гибели».
                События последних десятилетий подтверждают эти мысли. Колдуэлл и Уивер не упомянули еще об одном особенно вредном факторе (видимо, потому, что в их дни он не бил в глаза так назойливо, как сейчас): злонамеренной деятельности адептов «прогрессивного мировоззрения» в системе образования, которая их усилиями превращена в гигантскую фабрику промывания незрелых мозгов подрастающих поколений.
                Невежество, стоящее на фундаменте разнузданной пропаганды, в сочетании со скукой и пресыщенностью, порожденными материальным изобилием и избытком досуга, дали ядовитые всходы. Утрата способности критически мыслить особенно ярко проявилась во время последних президентских выборов, когда в надежде на искупление расового греха оболваненные пропагандой избиратели упорно закрывали глаза на тревожные факты из биографии Барака Обамы и, словно в трансе, повторяли вслед за ним нелепые лозунги о переменах и надежде. Не так ли дети затыкают уши и выкрикивают абракадабру, чтобы заглушить назидания, которые им не хочется слышать?
                 Человеку свойственно мечтать о золотом веке, об утерянном рае с молочными реками и кисельными берегами. Но одно дело предаваться досужим мечтаниям, а совершенно другое - во имя химеры активно стремиться к разрушению здания, возведенного тяжелым трудом многих поколений. Разрушители могут гордиться: их многолетние труды по разложению общества и подрыву его моральных устоев дали пышные всходы. Науськиваемые ими люди без всяких угрызений совести требуют прямого передела собственности, не понимая или не желая понять, что их призывают к обыкновенному разбою.
                 При этом они не осознают, что грабительский способ решения социальных проблем не сулит ничего хорошего ни им самим, ни их стране. Еще второй президент США Джон Адамс предупреждал, что «американское государство будет сохранять жизнеспособность только до тех пор, пока не расшатаются его нравственные и религиозные устои».
                  Об этом же писал известный американский консервативный мыслитель пастор Адриан Роджерс: «Нельзя законодательно принести освобождение бедным, с помощью закона отобрав свободу у богатых. Блага, которые получает кто-либо, не работая, производятся трудом другого, у кого их отбирают. Правительство никому не может дать никаких благ, не отобрав их предварительно у кого-то еще. Когда до половины населения дойдет, что не нужно работать, потому что о ней позаботится другая половина, и когда до другой половины дойдет, что не имеет смысла работать, потому что плоды ее труда отберут и отдадут другим, этот момент ознаменует конец любой нации. Невозможно умножить богатство путем его деления».
                 Осознает ли американский народ, по какому гибельному пути его ведут левые радикалы во главе с президентом Обамой? Упомянутая выше Тэйлор Колдуэлл в опубликованном в 1957 году рассказе Honoria описала процесс возвышения и гибели выдуманной страны Онория. Рассказ заканчивается грозным предупреждением американскому народу: «История свидетельствует, что ни одна нация, единожды устремившись к пропасти, не смогла повернуть назад. Ни разу за всю долгую историю мира. Мы стоим на краю пропасти. Сможем ли мы, впервые в истории, повернуть назад? Все зависит от вас».
              Тэйлор Колдуэлл абсолютно права: если Америке суждено погибнуть, американскому народу некого будет винить, кроме самого себя. Как сказал Авраам Линкольн: «Америка никогда не будет сокрушена извне. Если мы собьемся с пути и утратим свободу, то только потому, что сами себя уничтожим своими собственными руками».                                        
                                                                                                 © В.Вольский