ВОЗВРАТ                                             

 
      
Февраль 2011, №2       
     
Россия глазами публицистов___                                              Борис Клейн           
                               
                  

          Ноябрьская резня в кубанской станице Кущевская поражает не только своей жестокостью и количеством жертв (12 убитых, среди них двое детей). Многое в России предстает в другом свете, по мере того, как выявляется подоплека преступления.
            Всего лишь деталь, приоткрытая следствием - но какая… Арестованный главарь кровавой банды оказывается еще и кандидатом социологических наук.
            Очередное пришествие таинственного «идейного убийцы»? Его ищут в России давно. В 1921 году в Малом театре даже проходили «суды над Раскольниковым». Участники таких сборищ с жаром обсуждали мотивы поступков, совершенных героем Ф.М.Достоевского. Феномен, раскрытый в романе «Преступление и наказание», с трудом укладывался в обыденное сознание. О проблематике этого произведения написано много. Однако исчерпана ли тема, теперь позволено усомниться.
              Таков повод для моей статьи.

                                                            ПРОТОТИПЫ  

          Энциклопедии поясняют: прототип (от греч.) - это реальное лицо, ставшее первоосновой при создании писателем образа литературного героя.
           По мнению историков литературы, первоначально, в 1864 году, Достоевским задумывался роман с рабочим названием “Пьяненькие, где в центре повествования находилась бы семья Мармеладовых. Но писатель отказался от этого замысла после того, как прочитал в газетах в январе 1865-го об убийстве в Москве двух старух - кухарки и прачки. Преступление, с целью ограбления их хозяйки, совершил Герасим Чистов, 27-летний приказчик, купеческий сын, раскольник по вероисповеданию.
             Убитые были найдены в разных комнатах в лужах крови. В квартире нашли разбросанные вещи, вынутые из окованного железом сундука. Женщины были убиты без сопротивления с их стороны одним и тем же орудием
- топором, насаженным на короткую ручку.
     
      Общество увидело в злодеянии еще один симптом угрожающего роста преступности в обеих российских столицах (В Петербурге число криминальных арестантов достигало 40 тысяч ежегодно, что составляло одну восьмую часть населения).
          
  Федор Михайлович перенес в свой роман многие детали этого судебного дела, но посчитал, что сама личность Чистова не дает основы для центрального характера в будущем романе. Собирая материалы для глубокого психологического анализа “преступной души, то есть, стремясь выйти за рамки уголовного «романа-фельетона», Достоевский обратился к другому прототипу. Им стал персонаж одного из знаменитых французских судебных процессов 1830-1850-х годов Пьер Франсуа Ласенер.
    
        Бывший офицер в показаниях на процессе (а затем, отбывая наказание во французской тюрьме - в своих стихах и мемуарах) изображал себя не обычным преступником, а “жертвой общества. Он якобы решился, очертя голову, «идти против всех» и отомстить за общественную несправедливость.
          
 Достоевский, поместивший отчет о деле Ласенера в своем журнале «Время», обратил внимание на версию обвиняемого о происхождении его замысла индивидуального мщения обществу. Он будто бы возник под влиянием революционных социалистических идей. Подобной фальшью обманщик старался привлечь к себе сочувствие либерально-демократических кругов во Франции.
          
 Это не оттолкнуло, а напротив, вызвало интерес к нему русского писателя. В примечаниях к отчету о процессе он писал, что «дело идет о личности человека феноменальной, загадочной, страшной и интересной. Низкие источники и малодушие перед нуждой сделали его преступником, а он осмеливается выставлять себя жертвой своего века…» (Онлайн библиотека, т.5).
            Тут ключ к созданию образа Раскольникова. Ему дана фамилия, напоминающая о вероисповедании настоящего убийцы, Герасима Чистова. Между тем, жестокий московский простец, будучи раскольником, не принадлежал к идейной интеллигенции, не имел никакого отношения к смутьянам
- «нигилистам». Как и упомянутый французский офицер, прикинувшийся у себя на родине передовым, но о далекой России вообще не имевший понятия.
            А в романе “Преступление и наказание» душегубом представлен вымышленный персонаж, талантливый студент юридического факультета Петербургского университета.
             Я поступил в этот университет, на этот самый факультет лет через девяносто после Раскольникова (если допустить, что такой студент там учился). Естественно, не застал никого из современников легендарного литературного героя. Но здание Двенадцати коллегий, лестница, ведущая на второй этаж, бесконечный коридор, в котором по традиции, еще со времен отмены крепостного права собирались первые студенческие сходки
- все это я увидел почти таким, каким оно выглядело прежде.
           Помнится, взялся я даже просматривать хроники петербургской преступности начала 1860-х годов. Среди студентов-юристов, согласно архивным документам, не числилось ни одного уголовного убийцы.
            Если бы постижение смыслов великого романа сводилось только к фактологическим экскурсам!
           Конечно, публикуя его, Федор Михайлович вступал в полемику с тогдашней демократической литературой, открыто принявшей сторону «новых людей».
            Молодым русским, которых в 1862 году вывел Н.Г.Чернышевский в своем романе
«Что делать?» (написанным в камере Петропавловской крепости), противостоял у Достоевского совершенно иной тип личности.
            Родион, полунищий студент, горячо осуждает бесчеловечный старый порядок и как будто восстает против него. Но это мнимость. Глубокое чувство совести, сострадание беднякам совмещается у Раскольникова с презрением к ним, со стремлением стать выше всех.
             В статейке, напечатанной в одном из журналов (и прочитанной позже следователем Порфирием Петровичем), Раскольников развивает теорию о делении человечества на немногих, «право имеющих» на все, даже вольных отнимать чужие жизни, и на большинство, состоящее из «тварей дрожащих», которые должны жить в послушании. Себя он относил, конечно, к избранным, которым все разрешено. Став господами положения, такие люди способны уничтожить ближних. А если пожелают, могут поддержать.
Претендующему на «высшее право» требуется доказать действием свою избранность. То есть переступить через грань дозволенного.
             В обществе эти опасные затеи понимались по-разному.
             Если Чернышевский на вопрос «что делать?» откликался советами по подготовке из своих героев будущих революционеров, то для героя Достоевского главный подвиг состоял в уголовном убийстве. Он уверовал, что этим «избавит» общество от бесполезной старухи-процентщицы (а получилось, заодно и от ее сестры). Доставшиеся же от грабежа средства (потом оказалось, ничтожные) могут быть потрачены и на благие цели.
           Такая у него была логика жизни. В романе впервые заявила о себе сложная, страшная, противоречивая личность
- тоже ведь из разряда «новых», как для русской действительности, так и для литературы той эпохи. Но отнюдь не чужеродная для промозглой, «непарадной» атмосферы Петербурга, и весьма близкая интимному миру самого Достоевского.
           В течение целого 1865-го года - пишут биографы - он барахтался под обломками материальной катастрофы, спасаясь от описи имущества и ощущая угрозу долговой тюрьмы. Подписывал векселя, закладывал свои сочинения. Сталкивался с ростовщиками, мошенниками, полицией. Он видел и прямо-таки ощущал дно.
            Однако если бы этот тип личности прорастал как чисто локальный, с одной лишь национальной спецификой, роман не притягивал бы миллионы читателей во всем мире на протяжении полутора столетий.
             В действительности обстояло иначе.
            От студенческой «теории» Раскольникова протянулась заметная нить к воззрениям французского императора Луи-Наполеона Бонапарта. В 1865 году, когда создавался роман «Преступление и наказание», вышла его претенциозная книга «Жизнь Юлия Цезаря». В этом тексте авантюрист, ставший императором, отстаивал свою пресловутую политику бонапартизма, право «сильной личности
» нарушать любые нравственные нормы, обязательные для обыкновенных людей.
          Переводчица этого сочинения и автор предисловия к нему К.Руайе была сторонницей возникшего тогда учения «социального дарвинизма». Законы естественного отбора механически переносились на человеческое общество. Не стоит, мол, содействовать равенству разных классов и рас, пусть выживает только сильнейший; давно пора покончить с ненужным состраданием к бедным людям, с милосердием.
            Близился крах прогнившей французской империи Луи Наполеона. Но, тем не менее, вульгаризированная идея «сверхчеловека», сперва сугубо элитарная, скоро проникла и в массовое сознание. Она там осталась.
           Вспыхнувшая по этому поводу полемика в русской печати сильно захватила Ф.М.Достоевского, вызвала его тревогу и наложила глубокий отпечаток на его роман.
            Постепенное раскаяние убийцы происходит, но под воздействием проститутки Сонечки Мармеладовой. Она для студента - воплощение милосердия и самоотречения.
            Итак, идеи демократии и социализма мало что объясняют в Раскольникове. Зато многое сближает его с носителями «уличной философии» - озлобленным сбродом в трущобах раннекапиталистического города, с люмпенами, готовым на все ради прыжка к богатству и власти над окружением.
             Можно допустить, что у автора, когда складывался этот образ, поистине ощущалась как бы «нехватка» прототипов из интеллигентной среды. Но вот что странно
- с началом 1866 года, в процессе печатания романа в журнале «Русский вестник», они откуда-то «прибывали», один за другим.
            И вот случилось, что 12 января московский студент Данилкин убил и ограбил ростовщика и его жену. Как будто и впрямь действовал “по литературному заказу… Но он ведь еще не мог прочитать даже первых глав
«Преступления и наказания». Тем более что сам убийца, как выяснилось, не имел никаких идейных побуждений, у него была только цель наживы.
           Иначе с Дмитрием Каракозовым, стрелявшим 4 апреля 1866 года у решетки петербургского Летнего сада в императора Александра II. Террорист, из мелкопоместных дворян Саратовской губернии, действительно учился в университетах (сперва Казанском, затем Московском).
            Мне довелось изучать материалы расследования по делу, включая и его личные показания. Это неудавшаяся попытка политического убийства, не имевшая других мотивов. Перед казнью он заявил, что «решился уничтожить царя-злодея и самому умереть за мой любезный народ…»
            Если попытаться все это осмыслить, то выйдет, что никто из упомянутых (как, впрочем, и других конкретных людей) по отдельности не мог стать прототипом Родиона Раскольникова. Но создав такой обобщенный образ, гениальный писатель как бы свел воедино многих. Он, если так можно сказать, нащупал важный нерв. Разветвляясь, этот чувствительный нерв со временем не теряет силы, а все его выходы наружу и воздействия словно бы несут в себе тот самый первоначальный след.
След открытия, сделанного Достоевским, когда он впервые выявил феномен «русского беспредела».
            Нам же суждено быть свидетелями все новых и ужасных воплощений этого несчастья России.

              Теперь вернемся к преступлению в станице Кущевской.
              Пока специалисты ведут там следствие, в пределах, дозволенных им, я (как юрист по базовому образованию и некоторому опыту) заинтересовался той веткой дела, которую, по имеющимся данным, российские власти уже пытаются прикрыть. Слишком много рассказывать о фигурантах дела, должно быть, не на пользу правящему криминалитету.
             Что позволяют интернет и телевидение узнать об ученых заслугах Сергея Цапка, ныне арестованного и находящегося в режиме строгой изоляции?
   В 1999 году он заканчивает Ростовский госуниверситет. Имея диплом, продолжает разнообразную деятельность как крупный землевладелец, и с 2002 года, по утверждениям его обвинителей и прессы - главарь “цапковских. Сменивший на посту лидера банды убитого кем-то брата Николая. Давно известен Краснодарскому краю как грабитель, массовый насильник и убийца. В течение многих лет терроризировал свой район. Земляки становились там рабами, «тварью дрожащей». Из страха они переставали жаловаться, только втихомолку плакали.
            «Молчаливый и спокойный,
- пишут знавшие Цапка, - с тяжелым взглядом исподлобья …»
            В 2009 году этот субъект защищает диссертацию на тему: «Социокультурные особенности образа жизни и ценностей современного сельского жителя».
             Согласно автореферату его кандидатской, изучались даже «характер и предпосылки социальных отклонений» на селе. Перечислены были среди таковых пьянство, воровство и семейное насилие. Но не упоминалась организованная преступность.
             Хотя формально он состоял охранником в своих же владениях, но каким-то образом, дознались теперь, числился и научным сотрудником Ростовского института сервиса и туризма. По последним собранным сведениям, в 2010 году никаких исследований там не проводил. На работе появлялся редко, общался только с начальством. То есть с ректором этого института, который являлся его научным руководителем по диссертации.
            Не будет излишним составить и портрет последнего. Для этого обратимся к интернет-версии журнала «Лучшие управленцы Дона» (2006, №3).
 
    Ильин Виктор Григорьевич, ректор Ростовской академии сервиса (потом снизили пафосный титул этого заведения до Института сервиса и туризма). Профессор, доктор социологических наук, кандидат физико-математических наук. Умело подбирает кадры - написано в журнале. “Главное - считает ректор - чтобы рядом были единомышленники… (Заметим это).
     
 Но что-то непонятно мне с его званиями. Как это у него сочетается - с одной стороны, физика. С другой - социология… Пусть у человека бурный прилив сил и возможностей. Все-таки социология не вполне укладывается в понятие сервиса, в ней требуется основательная исследовательская подготовка. Кроме того, по российским правилам сначала защищают кандидатскую. А чтобы сразу присвоили докторскую степень - это только при выдающихся дарованиях и успехах в науке. У Ильина же, согласно его официальной научной биографии, индекс цитирования - нулевой: иными словами, на его работы нигде нет ссылок. Выходит, что в физике, то и в социологии этот господин - никто.
              Откуда в таком случае к нему свалились должности, степени, известность?
              Конечно, как только арестовали его диссертанта, возникли вопросы и к научному руководителю. Но маститый донской ученый на звонки не отвечал.
            
А по российскому телеканалу я увидел странный комментарий научной чиновницы с мало внятной должностью и фамилией. Она объяснила, что с диссертацией, защищенной Цапком, не все однозначно. Верно, судя по тексту автореферата, процентов 70 там заимствовано. Остальное вроде бы - свежие факты. Все же анкетирование проводилось. Может, диссертацию и писал кто-то другой. Но как теперь установишь?
             Было так интересно ее слушать
- как будто меня вернули почти на 40 лет назад, когда жизнь столкнула меня с тогдашней научной мафией. Ведь аналогический вопрос задавали в 1974-м в Гродно, когда рассматривалось мое официальное заявление. Там сказано было, что меня пытались (безуспешно) привлечь к изготовлению подложных диссертаций для руководящих работников. А поскольку, написано было в заявлении, я остаюсь не замешанным в афере свидетелем, то пытаются теперь сжить со света. И чтобы не быть голословным, перечислил поименно держателей незаслуженных степеней: министр, секретарь Президиума Верховного совета, бывший первый секретарь обкома и прочие. Не обошел молчанием и некоторых из их научной обслуги.
            - Как теперь это все доказать?
- спросили меня.
           - В суд надо передать, - ответил я
- но только на гласное рассмотрение. А там назначат экспертизу. (До сих пор не передали, заняты были другими делами).
            То же и теперь. Допустим, претендует Цапок (или его научный руководитель, все одно) на какую-то степень. А по закону каждый обязан до защиты сдать экзамен по иностранному языку. Смогут они грамотно произнести хоть несколько фраз на чужом языке, прочитать текст по-английски? Маловероятно. Таким же способом проверить их профессиональный уровень в социологии и остальное. Никаких проблем.
            Что касается изготовителей фальшивок, то узнав, чем пахнет укрывательство, сами явятся с признаниями.
            Вообще тут надо бы отнестись посерьезнее. Тот же ректор Ильин
- он разве не читал разоблачительных статей 2005 года в федеральных газетах о разгуле преступной группировки Цапков? Их тогда выручили влиятельные покровители. Но разве из этого следует, что в 2009-м надо было проталкивать бандитскую диссертацию? А вот как отреагировали подопечные -
резню массовую устроили.
            Не выявлен еще каждый, причастный к грабежам, убийствам, десяткам совершенных изнасилований и т.п. Но вполне очевидно, что профессор Ильин умышленно создавал имидж респектабельности для опаснейшего преступника. А здесь уже может пойти речь о соучастии в банде.
            То же касается и членов ученых советов, благосклонно обсуждающих подобные диссертации.
            Когда-нибудь придет же настоящий день, если воспользоваться словами знаменитого русского критика?
            А пока перечитаем классический русский роман.
                                                                                                         ©Б.Клейн

               Предыдущие публикации и об авторе - в Тематическом Указателе в разделах "История",                                                               "Литературоведение", "Биографические очерки"

                        НАЧАЛО                                                                              
             ВОЗВРАТ